"Фантастика 2025-104". Компиляция. Книги 1-36

— Шахта принадлежит эльфам, а именно эноже Шаккурату. Советнику ярла. Но добычей железа их деятельность не ограничивалась. Они что-то искали, прикрываясь торговлей железом. И, судя по всему, нашли. А теперь кормят того, кого нашли. Отправляя сюда ходоков, которых никто не станет искать.

— Вот же ублюдки!

Серриса пнула труп. А тот неожиданно ответил, и ответил вовсе не так как подобает восставшему мертвецу. Под звук лопнувшей верёвки худощавая рука метнулась к её ноге и дёрнула, заставляя колдунью оступиться и завалиться на спину.

Тварь, ещё несколько минут назад бывшая тёмным эльфом, раздвинула лопнувшую ровно посередине нижнюю челюсть и зашипела, выплёвывая ругательства на незнакомом, скребущем слух языке, но раздавшееся шипение, утонуло в хрусте позвонков извернувшегося тела.

…РОНННГ!!!

Выпад чёрного клинка отсёк голову от туловища и высекая искры врубился в сваленные у стены остатки инструментов. Трёхликий успел вовремя. Голова покатилась рядом с Серрисой, а слюна, упавшая на каменную крошку, задымила, издавая шипящий звук.

Но хрустящее под волной трансформ тело продолжало жить.

Убийца потратил десяток секунд чтобы в неудобном, узком пространстве каменной ниши, не задев колдунью расчленить труп на куски. Некромантка выползла оттуда вдоль стены, измазавшись в пыли, и поймав запоздалую мысль о том, что ужасная пасть могла впиться ей прямо в лицо — проблевалась.

Ходоки, похваставшиеся за оружие и взбудораженные произошедшим, уже были тут как тут. Алебардист сгрёб некромантку и утащил подальше от ниши, а карл, которому с его положения было видно гораздо лучше, сплюнул на землю и ругнулся:

— Вот же сука! Да он же не эльф!

Впрочем, на фоне произошедшего никто на подобное не обратил внимания. А Трёхликий, попятившись от продолжающих содрогаться останков, ответил:

— Эльфом он был при жизни. Скорее всего его тело было посвящено какому-то божеству и поэтому после смерти стало таким. Использовав руны, мы увидели в его разуме врата и кровавые жертвы. Он одержим злом, причём впустил его в себя — добровольно.

На самом деле говорящий за мёртвых видел гораздо больше, чем говорил. Но скажи он больше и система моментально его обнаружит, признав за ним способности не свойственные обычному аватару.

Прочистив горло водой из фляги, Серриса сплюнула её на серый пол штольни и утерев губы тыльной стороной ладони, сказала:

— Тебе нужно восстановить энергию медитацией и решить пойдём мы туда или нет. Лично я не прочь убить как можно больше вот таких ублюдков и прибрать к рукам их вещички. Его плащ, это то, что нужно. Я даже готова пожертвовать частью бонусов от полного болотного комплекта, чтобы заиметь возможность перекидываться в птицу.

Отряду и впрямь повезло с трофеями. Впрочем, встреться подобный «оборотень» группе не настолько развитых ходоков, расклад был бы совсем другим. Говорящий за мёртвых видел, что яд, которым покрыты спицы очень опасен. А ловкость Ник’Кимора уступала лишь ловкости самого мечника.

С опаской поглядывая в сторону подъёмника, Друм сказал:

— Я не против хорошей драки. Вопрос только в том, как мы выберемся, если кто-то заклинит механизм?

— Не заклинит. — Надвинув на лицо маску, Серриса злобно ухмыльнулась. — Я позабочусь об этом.

Глава 11 Врата

Над Юмироном собирались тучи и грозили исторгнуть из своего рваного брюха новую порцию снега. На улицах было грязно и несмотря на холод — ужасно смердело. В отличии от предгорий, где уже вовсю лежал снег и правили заморозки, в человеческом городе осадки всё ещё таяли, марая сапоги слуг золотого круга смесью снега, воды и нечистот.

До того, как река схватится льдом, оставались считанные недели, и вдоль заречного района без конца курсировали лодки и ладьи, свозя продовольствие из разграбленных деревень, дичь, добытую ловчими отрядами, рыбу и даже нуждающихся в спасении через страдания.

Там, у причалов, стоял шум и гам. Схаркивали гной заражённые рабочие, а раздутые газами чумные смотрители, звеня колоколами на массивных наплечниках, стегали своих подчинённых кнутами и без конца возносили молитвы золотому кругу. Вере, которая спасла их от гибели и подарила искупление за грехи в вечном цикле исцеления и заражения.

Хрипящие, лишённые шерсти и покрытые гнойниками псы, натягивали ленты кожаных поводков и белёсыми, слезящимися глазами, следили за закованными в кандалы людьми, которых гнали в центр города.

Туда, где их ожидала инициация.

Перемотанные бинтами горожане, снующие туда-сюда по улицам, при виде звенящих цепями грешников, останавливались и возносили молитвы. Им было радостно за пленников, ведь те, даже не представляли какую честь им оказывает золотой круг.

Некоторые, следили за процессией из окон, прямо сквозь щели в покрытых плесенью и раздутых, перекошенных ставнях. Они не могли покинуть свои жилища. Срастались с ними подобно диковинным растениям. Порастали грибами и плесенью, распространяя по комнатам некогда жилых помещений, отвратительный запах и споры.

Весь город стал сплошным филиалом ужаса, но не внешний вид бывших горожан пугал взятых в плен людей, а то, что эти твари всё ещё считали себя людьми. Причём правоверными.

Возглавляющий процессию жрец, шлёпал пухлыми, белыми от нарывов губами и стуча по мостовой посохом, на вершине которого пристроилась клеть, полная светящихся насекомых, искренне молился за пленников. Желая, чтобы золотой круг как можно быстрее принял их в своё лоно и избавил от уязвимых к невзгодам тел.

В тёмных коридорах крепости консорга, за выбитыми и обращёнными в щепу вратами, их уже ждали.

Процессия втянулась под сводчатый потолок надвратной башни, и освещённая светом гудящих над головами насекомых вышла к тронному залу. Четыре десятка пленников, ходоков и местных, закованных в цепи, в сопровождении различных отродий, предстали пред той, что правила в чумном городе. Они стенали и охали. Визжали, когда насекомые кусали их и находились на грани безумия.

Та, которая некогда носила имя «Вил Грязная Рука» восседала на троне консорга. Она была единственной чьё тело не было отмечено скверной. Свежая, розовощёкая, снаряжённая в доспехи из намоленного, блистающего серебра и одетая в дорогие ткани, жрица дождалась, когда возглавляющий процессию упадёт на колени, и исторгнет из своего рта рвоту на покрытые красным ковром ступени:

— Новые аде… (звуки рвоты)…пты кха! — Прокажённый служитель сплюнул вязкую слюну. — Прибыли госпожа. Они грешны и уязвимы для страданий, но сила золотого круга уже просачивается в их кожу и лёгкие.

В зале было холодно… очень холодно. За троном, во весь размер огромной стены, был нарисован золотой круг, и людям, что стояли, сбившись в тесную кучу, казалось, будто золотые письмена вращаются в темноте, а внутренняя часть круга, глубокая словно беззвёздный космос, вытягивает из пространства каждую крупицу тепла.