"Фантастика 2025-115". Компиляция. Книги 1-27

– Ты где пряталась? – изумился он.

– Я не пряталась, – смутилась девушка. – Я под обрывчик пошла. По нужде. До чего же неудобно в портках…

– Тьфу ты… – Ратибор вытер ладонью лоб. – Где тебя выучили ходить так бесшумно?

– Во мне веса меньше, чем в половине тебя, – улыбнулась Мара. – Мне легче.

– Ладно.

Он растолкал Волка и принялся седлать коня.

Вскоре все было готово – мешки с поклажей увязаны, оружие приторочено к седлам, а отдохнувшие кони полны желания двигаться дальше. Хотя коням, конечно, было все равно, но вид у них был боевой, задорный.

– Поехали! – Ратибор взобрался в седло и подогнал коня пятками.

Путники снова выехали на солнечную тропу, отдохнувшие кони так и рвались перейти на рысь, но низкие ветви позволяли ехать лишь шагом. Наконец тропа кончилась, и лошади, похрапывая, вышли на простор черниговской дороги. Тут уж их сдерживать не стали, пустили рысью.

Уже через версту лес снова загустел настолько, что мир погрузился в красно-желтые сумерки. Толстые стволы деревьев выпирали из подлеска и возносили обширные кроны на головокружительную высоту – взгляд затруднялся различать детали. Казалось даже, что легкие облачка плывут порой ниже верхушек.

– Голова кружится. – Мара глянула вверх. – Будто смотришь не на верхушки деревьев, а в облака.

– Скоро это кончится, – пообещал Волк. – Лес загустеет, и взгляд не проникнет выше двух вытянутых рук. Вообще не будет разницы, день или ночь.

И действительно, древесные ветви становились толще, листья на них кудрявились, будто клочья желтой и красной пены, а лапы елей выглядели уже не зелеными, а совсем черными. Да и елей таких Мара отродясь не видела – в ветвях любой можно было терем построить.

Еще и вечер не наступил, а дорога погрузилась в самую настоящую ночь, только не в черную, какая бывает зимой, укутанной тучами, а чуть желтоватую, светлую, какая бывает летом при полной луне. Только теней не было, отчего глазам было трудно оценить верное расстояние и мир стал плоским, будто хорошо нарисованным. Смолкли голоса почти всех птиц, теперь в вышине раздавались только хрипловатые выкрики, которые и на птичьи-то были почти не похожи. То и дело ухали совы. И вдруг, словно отточенным лезвием, воздух разорвало криком выпи.

– Тут озеро переходит в теплые болота без конца и без края, – нахмурился Ратибор. – Одним богам известно, что и кто там водится. Да и боги время от времени забывают, для чего сотворили эти болота. Так что тут пополам – от богов половина, а половина от Ящера.

– И вы бывали на этих болотах? – поежилась девушка.

– Заносила нелегкая пару раз. – Певец довольно сощурился.

– Все бы тут было нормально, – сказал стрелок, – если бы не эта вечная ночь. В других местах между днем и ночью есть подлинное равновесие – летом дня больше, а зимой ночи. Но тут не бывает ни зимы, ни весны, да и дня тоже никто не видывал. Лето и осень. И ночь. Поэтому нормального зверья тут с огнем не сыщешь, а живут сплошь какие-то выродки и нежить. Но другой дороги на Чернигов все равно нет, так что богатыри без хлеба никогда не останутся – то грамоту отвезти, то купцов проводить.

– А вы ездите бесплатно, – усмехнулась Мара.

– Счастье не в деньгах, – вздернул подбородок Волк.

– А в чем?

– В доблести.

Ратибор фыркнул, но Волк только выше задрал подбородок.

– А почему здесь такой лес густой? – поинтересовалась девушка. – В других местах самый обычный, а чем дальше на полуночь от Киева, тем гуще и гуще…

– Ты слыхала, что были времена, когда от края земного диска и почти до самого Киева лежал толстенный ледяной щит?

– Вот такой толщины? – Мара во всю ширь раскинула руки.

– Гораздо толще. Жур говорит, что тысячу раз по

столько.

– Не бывает такого льда, – покачала головой девушка. – Даже в самую суровую зиму не было.

– А в древние времена был. И зима тогда была круглый год, оттого и намерзло. До самого Киева лед маленько не дополз, а тут уже был очень толстый. Так что, когда он начал таять, случился потоп.

– Понятное дело. – Мара кивнула. – Ежели столько льда растопить.

– Ну да. Потоп был такой, что без лодки или плота шагу нельзя было сделать, а когда вода маленько сошла, тут везде остались огромные озера и болота. Вот и наросло на них. Воды много, а деревьям что еще надо?

Коням надоело скакать рысью, и Ратибор первым перевел лошадь на шаг. Теперь звуки леса, странные и незнакомые, слышались гораздо отчетливей, а редкий топот копыт полностью тонул в толстом ковре опавшей листвы.

– Это еще ничего, – вспомнил Волк. – А как-то мы тут ехали поздней осенью, так листьев навалило столько, что дорога стала почти непроезжей. Прямо замело все, хуже чем снегом.

– Мне кажется или дымом попахивает? – осторожно спросил Ратибор.

Волк намочил слюной кончик носа и принюхался тщательней.

– Верстах в трех отсюда топят печь, – уверенно заключил он.

– Ты в своем уме? – Стрелок постучал пальцем по лбу. – Может, все же костер?

– От костра дым совсем по-другому пахнет. Этот дым идет из трубы, покрытой сажей толщиной в палец. С десяток лет ее точно не чистили.

– Тут что, кто-то живет? – удивилась девушка.

– Да, – коротко ответил Ратибор и остановил коня. – Но не всегда. Я думал, на этот раз проскочим. Аннет.

Остановились и остальные – витязи оба хмурые, а на лице Мары удивление пополам с беспокойством.

– Ну… Дым… – пожала она плечами. – Что тут такого?

– Человек тут жить не может. Да и незачем человеку забираться в такую глушь.

– Если это только не особенный человек, – еще мрачнее заключил Волк. – Но если тот, о котором мы подумали, то запросто мимо него не проедем.

Мара тоже нахмурилась. Уж если такие витязи стерегутся, значит, для других там место вообще непосильное.

– Рассказали бы хоть… – пожала она плечами.

– Про Бабу-ягу слышала? – не очень охотно спросил Ратибор.

– Краем уха, – призналась девушка. – Говорят, она младенцев ест.

– Тоже бывает, – кивнул стрелок. – Но и проезжими путниками не брезгует.

– Но уж не страшнее же она жряка!

– Страшнее, – холодно сказал Волк. – Жряк – это тварь безмозглая, а у Яги есть разум, да к тому же такая сила к волшбе, что любому волхву и не снилась. Даже Журу, я думаю. Яга сама из перволюдей, жила здесь с потопа, знает самые потаенные законы мира. И пользуется ими как хочет. Единственное, чего она не может, – это читать мысли, а иначе бы с ней вообще никто не смог бы справиться.