"Фантастика 2025-115". Компиляция. Книги 1-27
Шрифт:
– Значит, кто-то справлялся?
– Было дело. Есть у бабки один недостаток, только им и можно воспользоваться. Если ее кинуть в огонь, то все ее силы уходят на то, чтобы не сгореть. Так что, пока из пламени не выберется, волхвовать не может.
– Да как же ее можно в огонь? – испугалась девушка.
– Почти никак, – ответил Волк. – Мало кому удавалось.
– А объехать никак нельзя? – спросила она.
– Можно, – недобро усмехнулся Ратибор. – Ты думаешь, как мы на эти болота попали в тот раз, про который Волк рассказывал? Тоже сдуру решили врага обойти. Больше не хочется.
– Можно пожить у озера, –
– Нельзя. – Ратибор покачал головой. – Озеро далеко от дороги, так что они запросто могут мимо нас проехать. Но главное даже не в этом – выручать из беды их потом придется. Так что лучше проехать и предупредить, чем потом…
Он не договорил, глянув на Волка.
– Погоди-ка… – Стрелок пристально глянул на друга.
– На мне что, цветы выросли? – покосился певец.
– Не… – хитровато усмехнулся Ратибор. – Пока не выросли. Но у тебя ведь может кое-что другое вырасти, а нам это сейчас бы очень пригодилось.
– Это ты о чем? – Мара вытянула шею от любопытства.
– Погоди, – успокоил ее стрелок. – У нас важная беседа намечена.
– Экий ты… – обиделась девушка. – Как в дозор, так я равная, а как секреты…
– Ладно, – пожал Ратибор плечами. – Ты оборотней боишься?
Мара вздрогнула и покрутила пальцем над головой, призывая Рода в защиту.
– Кто же их не боится? – шепнула она.
– Вот все так, – нахмурился Волк. – Ну чего нас бояться? Ну да, может у меня волчья шерсть вырасти, но вред-то от этого какой?
– Никакого, – успокоил друга стрелок. – Даже польза.
Мара побледнела и не могла понять – улыбаться ей глупой шутке или валиться с седла без чувств. Валиться не хотелось – высоковато. Улыбаться было особенно нечему, поэтому она замерла и помалкивала, надеясь, что все разрешится само собой.
– Хочешь, чтоб я в волчьем обличье все разведал? – Певец слез с коня.
– Так будет вернее, – кивнул Ратибор. – Пешего или конного заметить проще, а волков тут, сам понимаешь, как мух в деревне.
– Если не отличит.
– Раньше тебе это с рук сходило.
– Давненько я в волчей шкуре не бегал, – вздохнул Волк. – Ладно, так действительно лучше будет.
Он присел уже было на корточки, но Ратибор на него шикнул:
– Девку перепугаешь до смерти. До леса, что ли, трудно дойти?
Певец вздохнул и скрылся в лесу.
– Он что, правда может? – тихонько спросила Мара.
– Запросто, – кивнул стрелок. – Точнее, по-простому. Без всяких пней, топоров и прочей волшбы. Присел, обернулся – и дело с концом.
– А одежка?
– На нем остается. Жур говорит, что он даже не совсем волком становится. Ну… Знаешь, я сам в этом не понимаю ничего ровным счетом, но Волк вроде слишком сильно верит, что становится зверем. И все вокруг не сговариваясь видят его в зверином обличье. Даже следы за ним остаются волчьи. Но Жур слепой, и его не обманешь. Он видит самую суть вещей.
– Какой же тогда с этого толк, если он взаправду не становится зверем? – пожала плечами Мара.
– Нет никакой разницы, – серьезно ответил Ратибор. – Если абсолютно все, кроме Жура, видят, что он стал зверем, если они ощущают клыки на собственном горле, если им приходится путать следы, чтоб уйти от его нюха, значит, он и вправду становится волком. Иначе как доказать обратное?
Девушка задумалась.
–
Но он ведь все то же самое мог бы сделать и без того!– Нет. Прежде всего ему нужно убедить себя в том, что стал зверем. Иначе как убедить других?
Волк привычно присел на корточки и почувствовал, как шерсть с затылка постепенно расползается по всему телу, как лицо вытягивается в морду, как руки и ноги превращаются в мощные когтистые лапы. Сердце забилось чаще, как у всех зверей по сравнению с человеком. И тут же уши уловили звуки, которых раньше не слышали, а в ноздри ворвались тысячи запахов, каждый из которых обозначал свое.
В глазах мир тоже изменился – теперь желтоватая тьма не мешала глядеть, да она и не была желтоватой. Цвет перестал иметь всякое значение, зато все стало более четким и выпуклым, позволяя с поразительной точностью оценить расстояние.
Волк коротко рыкнул и сорвался с места, оставив позади вихрь опавшей листвы. Бежать на четырех лапах было легко и приятно, мышцы рывками катались под косматой шкурой, мокрый язык приятно увлажнял врывающийся в грудь воздух. Для такого сильного зверя три версты не расстояние. Так, побегать для удовольствия.
Кое-где уже позабытый солнечный свет все же прорывался сквозь ветви тусклыми пятнами, в таких местах роился гнус, от которого приходилось отфыркиваться на бегу. Волк влетел в очередной вихрик мошек и несколько раз чихнул, прикрывая глаза. И только он отчихался, как в ноздри буквально ударил человеческий запах.
Остановившись, Волк увидел сначала острие стрелы, потом древко, потом лук и только в последнюю очередь разодетого молодца в красном кафтане, широких штанах, сапогах и шапке, отороченной соболем. Кафтан на нем изрядно потрепался, а сапоги прохудились от сырости, так что вид был средним между жалким и смешным.
– Ты че, сдурел? – резко остановившись, рыкнул Волк, не теряя при этом звериного облика. – Зайцев тебе для охоты мало?
Молодец несколько опешил, он явно не думал, что звери могут сносно объясняться по-человечески. Правда, оставалось непонятным – стоит отвечать или нет?
– Какого Ящера ты на меня уставился? Лук убери! – прорычал Волк и присел на задние лапы.
Молодец повиновался, с глуповатым видом опустив лук. Стрелу он сунул обратно в подвешенный за спиной колчан.
– В этом лесу все волки говорящие? – наконец поинтересовался он.
– Да уж хрен там, – фыркнул Волк. – Поди сыщи. И какого лешего тебя занесло в чащобу?
– Заблудился, – признался молодец.
– Ну ты даешь… – выдохнул Волк и закашлялся совсем по-человечески.
Звериная глотка была мало приспособлена к извлечению таких звуков.
– Тут три десятка шагов до черниговской дороги. – Он мотнул мордой в нужную сторону. – Налево будет Чернигов, направо Киев. А тебе куда надо?
– А я знаю? – пожал плечами незнакомец. – Батька мой, царь древичей, что живут на полуночь от большого болота, видать, к старости совсем умом тронулся. Он и раньше был веселого нраву, особенно когда наберется медом по горло, а тут его что-то совсем разобрало. Видать, с похмелья прихватило сильнее обычного, так он меня призвал и говорит: мол, стар я стал, того и гляди помру ненароком. Но говорят, есть в лесу между Киевом и Черниговом яблоня, на которой растут молодильные яблоки, вот они-то от такой хвори помогут наверняка.