"Фантастика 2025-21". Компиляция. Книги 1-25
Шрифт:
– Харелт, ты ведь уже знаешь про Ригулди и незаконную торговлю рабами? Хорошо, это сэкономит нам время. Завтра послам Великого дивана и Торгового совета Бадахоса официально передадут ноту, в которой потребуют возвращения всех незаконно проданных подданных Империи. А также выдачи виновных, попытайся кто-то укрыться на территории этих стран. Если послы решат затянуть дело или отказаться – генерал Доннаха назначен командующим будущей военной операции.
– Начата мобилизация Десятого легиона, через два-три месяца он будет готов сменить в гарнизонах Третий Западный. Если переговоры зайдут в тупик, ярлы готовы одновременно с нами нанести удар по побережью и обеспечить охрану транспортов. Северяне тоже пострадали от незаконной торговли и предложили союз в обмен
– Вам сообщили, что представителем Церкви назначили меня, – понимающе кивнул священник, – и вы решили познакомить всех до того, как вмешаются придворные охотники за наградами. Разумно.
– Совет уже назначил руководить дана Стафу. – На имени все непроизвольно скривились. Харелт формально с императорским любимчиком был незнаком, но тоже наслышан про Стафу от отца, поэтому с невысказанной вслух мыслью «когда инициативный дурак начнёт во всё вмешиваться» тоже был согласен. – Потому я и решился пригласить остальных сюда. Представитель канцелярии внутренних дел подойдёт чуть позже. А секретарём сегодняшнего совещания я хотел бы предложить Харелта. В любом случае, дану Доннахе нужен помощник, он давно не был в столице, и никого во дворце не удивит, если генерал пригласит на должность адъютанта своего родственника. Думаю, это самый удобный вариант…
В ответ священник улыбнулся. Про частые визиты младшего Хаттана к Раттреям он помнит.
***
Должность адъютанта оказалась не такой уж и синекурой. На службе Доннаха относился к парню так же, как и к остальным помощникам, которые приехали вместе с ним. И никаких поблажек на родственные связи или особые соображения, скорее наоборот. Харелт знал город, дворец и обычаи вельмож лучше прочих, поэтому, пока остальные занимались преимущественно армейскими делами, на него легла основная тяжесть согласований, беготни с документами и самой разной дворцовой и посольской бумажной волокиты. А то, что он по дороге забежит к дане Фионе или проведает своего духовного наставника – так даже если кто и узнает, в общей суете не обратит внимания. И главное, всегда можно во время визитов тётки… Нет, не сбежать, а уехать по срочным делам.
Зато немногими свободными вечерами Доннаха менялся, из угрюмой статуи превращаясь в весёлого и жизнерадостного здоровяка, который любит ходить по гостям, коротать время с умными людьми, не обращает внимания на чины и возраст. Первый раз таким генерала Харелт увидел, когда после недели войны с бюрократами и дипломатами, Доннаха под вечер сказал:
– Всё я не могу. Я уже готов взять свою личную сотню, разогнать этот гадюшник, а бумаги сжечь. Слушай, у тебя есть кто-нибудь, к кому можно напроситься в гости? Имею в виду нормального человека, с которым можно общаться, а не ту шушеру, которая шлёт мне приглашения мешками на тот или иной бал.
– Ну… Я завтра собирался к Дугалу Морею, ваш визит туда вполне позволит и светские нормы соблюсти… И компания у нас хорошая, правда, мои ровесники.
– Ты мой спаситель. Ну так и отлично! Всё, считай, я тоже напросился.
Дугал к идее взять с собой знаменитого военного отнёсся с энтузиазмом, даже его очаровала аура славы столь известного полководца. Да и остальные смотрели на Доннаху как на ожившую статую святого из церкви. Харелт даже боялся, что Доннаха растроится, он-то хотел нормально отдохнуть. Но генерал был вежлив, улыбался. В поместье вовсю хвалил лошадей, вот только закончилась его ода Мореям как непревзойдённым конезаводчикам неожиданно:
– Этим коням настоящих всадников бы с восточной границы – никто не смог бы догнать.
Дугал мгновенно вспыхнул:
– Настоящим? Да вы там настоящим всадникам и в подмётки не годитесь!
– Спорим? Кто из нас двоих, ты или я придёт первым к финишу – тот и лучше.
– Спорим.
Все вокруг удивлённо начали перешёптываться, и только Харелт, лучше других знавший генерала, насторожился: очень уж хитро на мгновение у того заблестели глаза.
Всадники замерли на старте, по сигналу помчались вперёд… лошадь Дугала сразу отстала ровно на один корпус. Неожиданно
Доннаха замедлился… но замедлился и Дугал. Доннаха перешёл на шаг – и второй всадник перешёл на шаг. Под общее изумление, а потом и смех, жеребец Дугала как приклеенный двигался следом, уткнувшись в хвост идущего перед ним коня. Так продолжалось минуту, затем Дугал спрыгнул на землю и уважительно поклонился:– Спасибо, генерал, за урок. До этого я был уверен, что знаю о лошадях всё, и лучше меня никто не знает.
– Да ладно тебе, – Доннаха тоже спешился. – Не переживай. Ну я же знал, к кому еду, а военные привычки разведывать местность никуда не денутся. То есть узнать, – он хитро улыбнулся, – что при первом знакомстве кто-то обожает вызывать на соревнование по скачкам. Всё дело в одном редком корешке из Безумного леса, от его раствора конь теряет волю и готов идти куда угодно, лишь бы попробовать. Вот я и плеснул на хвост, а своему коню заранее дал противоядие.
Дугал захохотал первым:
– Нет, ну так меня ещё ни разу не надували.
***
Всё было прекрасно… из головы у Харелта никак не шли слова: «Тебе стоит завязать в столице знакомства, оставить о себе хорошее впечатление». О людях, живущих на границе с Безумным лесом, ходило много слухов, о рейнджерах, которые рискуют заходить под сень деревьев, и того больше. Доннаха, если судить по его рассказам, бывал в самой глубине Леса не раз и не два. Нередко лично возглавлял отряды легионеров, выкуривавших какую-нибудь агрессивную тварь, охочую до человечины. Так какой он на самом деле? Вот этот весельчак или холодный воин из леденящих кровь историй, который всегда считает выгоду от своих действий, всегда думает только бездушным разумом. А его шутки – фальшивая маска для будущих подданных?
Не убедил Харелта даже случай на одном из обязательных приёмов. Из тех, куда они вместе с Доннахой вынуждены были приходить как наследники своих семей. Тогда какой-то светский хлыщ решил подольститься к скучающему генералу и начал расспрашивать, какую из своих побед Доннаха считает самой лучшей. Все ждали рассказа про сражение при Раппахе, после которого младший Макрэ и стал знаменит: тогда два полка остановили и полностью уничтожили впятеро большую армию орков. Но генерал вдруг негромко сказал:
– Моя лучшая победа была возле реки Брора во время пограничного конфликта с Шахрисабзсом шесть лет назад.
– Но позвольте! Тогда, помнится, даже не было битвы! Визирь просто признал себя побеждённым и согласился на мирный договор!
Остальные слушатели тоже зашумели, все ждали подробностей, кровавых деталей сражения, ведь такие события очень интересны, но всегда далеки от столицы и потому вдвойне привлекательны.
– Вот потому я и считаю её вершиной своего военного искусства. Визирь понял, что я загнал его в ловушку – а я сумел его в этом убедить, не потеряв ни одного солдата.
После этих слов Доннаха сухо попрощался и сразу же ушёл. Харелт нагнал его уже на улице.
– Дело ведь не просто в потерях? – спросил он. – Эти, – махнул он рукой, – считают деньгами и стоимостью обучения нового легионера. Но ведь дело не в этом?
Доннаха остановился и посмотрел на купол звёздного неба, расчерченный тёмными полосами веток – вокруг особняка раскинулся большой парк, деревья в котором были стары и куда выше человеческого роста. Скинул модный камзол. Они отошли от дома совсем недалеко, потому в ярком свете сияющих окон можно было не просто разобрать смутные очертания фигуры, а хорошо рассмотреть собеседника. Харелт запнулся, словно увидел родича первый раз. Выглядел Доннаха сейчас как обычный вельможа средних лет, таких возле дворца и Совета лордов вьётся немало. Дорогой костюм, причёска по последней моде, аккуратный макияж делает почти незаметным шрам, да и остальные дефекты скрывает. Даже меч в потёртых ножнах не портит образа, среди столичных дворян немало тех, кто неплохо владеет оружием и презирает парадные игрушки. Глаза… в них сейчас страшно было смотреть. В них скрывались отчаяние, боль, можно было угадать внутреннюю борьбу, грозную, как рушащий плотины речной поток.