"Фантастика 2025-21". Компиляция. Книги 1-25
Шрифт:
Девушка лежала, уткнувшись в тёплую шершавую кору лесного гиганта, пока не замёрзла: к вечеру в одной нижней рубахе стало прохладно, а платье осталось там, возле реки… А где? Дорогу она не запомнила, ну да это не такая уж беда. Лихих людей в их краях не водится, а в лесу она не пропадёт. Главное определить в какой стороне Анекас, а уж её берега выведут домой. Да и идти вдоль реки намного легче, прозрачный сосновый бор – это не море ельника с островками кедров. Тарья оглянулась по сторонам, определяя в какой стороне север… И замерла: Укко-громовержец, спаси и выведи! Она рядом с Обителью туманов, и воздух уже начал густеть. В лучах заката хорошо видно, как на ближайшей сопке собираются молочно-белые клочья, понемногу стекая еле заметными струями вниз. Ещё минут десять-пятнадцать, и небольшие облачка сольются в единую тучу, чтобы обрушиться безмолвной
Паника длилась недолго. Пусть времени осталось мало, но и просто так Тарья не сдастся. Уйти она не успеет, значит, надо попытаться приготовить хоть какое-то убежище. Сейчас лето, может, хватит лапника на земле и навеса-укрытия от ветра из тех же еловых веток. Пусть в оставшихся без пригляда Укко землях, как стемнеет, становится куда холоднее, чем положено – если ночью не будет дождя, ей удастся сохранить хоть немного сил, чтобы утром добраться до реки. А там её обязательно найдут. Остальные сельчане наверняка уже ищут пропавшую. Когда в белёсо-серой мгле растворились последние лучи солнца, и на землю легла темнота, Тарья потеряла счёт времени. Какое-то время она ещё пыталась отсчитывать то вслух, то про себя удары сердца, воображаемые секунды и минуты. Ломала веточки и складывала рядом, словно мерные шарики из свечи для счёта времени. Потом резко похолодало, девушку начала бить мелкая дрожь, руки закоченели. Вырывавшегося струйкой пара дыхания уже не хватало, чтобы согреть хотя бы пальцы. Когда в крышу шалаша убаюкивающе зашуршали робкие капли дождя, Тарья почувствовала что засыпает – но сил сопротивляться уже не было. Пусть так. Маму жалко… и еще Илмо. Как он без неё?
– Мастер, я выиграла! – раздавшийся где-то над головой звонкий голос подростка вырвал Тарью из сонного оцепенения. – Человек, и живой!
– Кажется хорошо, что я проиграл, – второй голос был мужской, но сил открыть веки и посмотреть, кто это, уже не осталось. – Лейтис, быстро костёр и отвар от простуды.
В полусне-полузабытьи девушка ощутила, как сильные руки вытаскивают её из шалаша, растирают, в рот вливают горячий, почти обжигающий напиток… Ясность сознания вернулась рывком, ещё мгновение назад был сумрак беспамятства, а теперь мысли неожиданно-чёткие, зрение ненормально острое. Даже в обманчивом свете костра можно различить, что творится вокруг, и кто находится рядом. Тарья внимательно, не стесняясь, огляделась по сторонам. Она на той же поляне, где строила укрытие. Но теперь сидит в небольшой палатке, поверх рубахи закутана в шерстяную кофту. Недалеко от входа костёр, куполом жаркого воздуха разгоняет мелкую морось, а рядом спасители. Первый – высокий светловолосый красавец, наверняка по нему не одна девушка вздыхала. Илмо всё равно красивее. По другую сторону костра второй, вернее, вторая, хотя можно и спутать. Одежда мужская, да и нож на поясе для боя, не для леса повешен. Но сквозь волосы серёжки видны, пояс аккуратно по-женски повязан, да и других мелочей полно. Интересно кто, дочь? До женихов ей года два-три, по возрасту старшего вполне может быть. Хотя… она обратилась тогда «мастер», значит старшему не родня.
– Ну, здравствуй, – голос чужака оказался неожиданно мягким, бархатным и завораживающим. – Как тебя зовут, красавица?
– Тарья.
– И как же ты здесь оказалась? Дети грома не очень любят эти земли.
– Я… Я…
Обида и горечь нахлынули с новой силой, и девушка начала говорить, совершенно не думая, что перед ней человек, которого она видит первый раз в жизни. Рассказ занял минут двадцать, поленья в костре успели прогореть, на поляне потемнело, а Тарья почувствовала, что засыпает…
Лейтис, глядя, как девушку сморил сон, только восхищённо и завистливо вздохнула: никакой магии. Колдовство могут заметить, да и вмешиваться магией в организм лишний раз не стоит. Наставник же одними травами и голосом сумел успокоить, заставил уснуть, а перед этим всё рассказать. Ей до такого мастерства ой как далеко. Впрочем, как почти сразу успокоила себя девочка, мастер учился такому искусству не один год – она ещё и не начинала. Но лет через пять-десять посмотрим, у кого выйдет лучше. Пока же Лейтис попросила пересказать историю Тарьи, язык северян девочка знала не очень хорошо, к тому же диалект в глубине материка изрядно отличался от побережья.
А говорила незнакомка очень быстро.– История стара как мир, – неторопливо начал Ислуин, заодно подбрасывая в костёр свежие дрова и раздувая огонь. – Её возлюбленный – сын и наследник местного кузнеца, сама понимаешь, человека очень не бедного. Она же хоть и красива, но бесприприданница, глава семьи погиб. Если бы дело было только в деньгах, можно было надеяться на помощь родичей и друзей, но родителям Илмо, про которого она говорила, важны связи, статус будущей родни. А какой вес у двух братьев Тарьи, которые ещё и младше неё? Дело могло бы поправить благословение богов, но ярл в эти края не заезжает уже много лет. Так что не поможет даже взаимность, против угрозы родительского проклятья не пойдёт никто.
– А при чём тут ярл и благословение?
– Интересный обычай, – Ислуин ненадолго прервался, чтобы засыпать крупу в котелок, сегодня была его очередь готовить, а потом продолжил: – Здесь верят, что ярл, его ближайшие соратники и великие воины отмечены особой милостью хозяина грома. Не зря им изначально даровано больше, чем простым людям. А ещё верят, что в первую ночь любви, когда девушка теряет невинность, часть удачи, отмеренной мужчине богами, передаётся и девушке. Потому-то желательно, чтобы первым мужчиной стал или муж, с которым она разделит судьбу, или ярл, через которого женщина получит благословение и удачу от самого Укко-громовержца. Такое приданое нередко куда важнее вещей или знакомств, особенно если первое ложе принесёт ребёнка. Но здешний ярл очень молод, его больше волнуют дальние походы, и свои земли он объезжает лишь раз в несколько лет.
Тарья проспала до глубокой ночи. Встала неожиданно для себя бодрой и свежей, никакой намечавшейся простуды. Выглянула из палатки… Тут же покраснела и, ойкнув, спряталась обратно. Вдруг вспомнила, как её с головы до ног растирали мазью. Интересно, кто именно растирал? Но через пару минут здравый смысл взял верх. Что сделано, то сделано, тем более сделано лекарем и тем более без её согласия. Девушка накинула заботливо положенную в ногах куртку. Ещё раз отметила про себя, что спасители ой не простые, ткань только выглядит грубой, а сама и ветер держит, и влагу, и тело через неё дышит – на торге за такую одёжку новый топор отдают не споря.
Тарья выбралась к огню.
– Встала? Хорошо, – в голосе чужака не было и следа прежней убаюкивающей мягкости. – Ешь и поторопимся. Тебя наверняка ищут, негоже зазря людей ночью гонять.
Кашу Тарья жевала торопливо, едва не обожглась, потом помогала складывать палатку, тушить костёр… Лишь когда их обступила темнота, девушка забеспокоилась, как они найдут дорогу. Но едва магистр достал ручной компас, восторженно вздохнула: ей бы такой, точно бы не заплутала. Понятно, как чужаки прошли через Суму. И стоит эта малюсенькая коробочка… Кто же они? Илмо научил её разбираться в клинках, ножи у пришельцев не деревенской ковки. Да и меч у старшего, наверняка, не хуже. Ярл с побережья? Но тогда где его свита? Не похоже, что отстала, явно идут лишь вдвоём. Тарья мучила себя всю дорогу до реки, пытаясь отогнать тень надежды, и не могла. Но едва показались фонари искавших, и зазвучали голоса – всё было забыто. Кроме братьев и дяди Рууно с сыновьями её искал и Илмо!
Глядя, как девушка нежится в объятиях любимого, старик усмехнулся в усы и добро произнёс:
– Ну вот, обошлось. А ты, голубка, в следующий раз осторожней будь. Слова – только слова. И на Анники не серчай, своё наказание за длинный язык она уже получила.
– Дядька Рууно, да не надо было…
– Надо! Чтобы моя дочка знала, когда язык распускать можно! Ладно, пока девичий трёп да с тобой всё обошлось – а случись чего? Ума в девках не наберётся, повторит опять сплетню какую, и мужа до судебного поединка доведёт. Нет уж, науку она получила, и, надеюсь, впрок. Ты лучше своих спасителей назови.
Тарья запнулась, ведь имена она так и не спросила, но магистр уже аккуратно оттеснил её в сторону, и вежливо склонил голову перед старым воином:
– Приветствую старшего левого щита. Имя моё Ивар, а моей спутницы и ученицы – Лейтис. Прошу стать гостем под вашим кровом. Пока я ем твой хлеб, мой меч – твой меч, твой враг – мой враг.
– Будь гостем, морской волк, – Тарья удивилась, как переменился дядька Рууно: словно сбросил с плеч лет двадцать, не меньше. Даже хромота пропала. – Мой дом – твой дом, мой щит – твой щит, – с интересом ещё раз осмотрел чужака и, приметив что-то понятное только ему, хмыкнул. – Младший правого борта?