"Фантастика 2025-53". Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
Но что-то я вновь зарываюсь в сомнения, пытаясь растянуть момент истины!
Понятия не имею, почему уверена в том, что эти письма хоть как-то помогут мне разобраться в происходящем? И при этом боюсь даже в руки их взять.
Решительно открываю дверцы!
…
И чихаю, не выдержав запаха пыли.
Затем поднимаю первое письмо, лежавшее на стопке сверху, и провожу ладонью по бумаге, пытаясь рассмотреть буквы. Те самые буквы с узорами и завитушками.
На некоторое время в очередной раз погружаюсь в размышления о жизни, своей судьбе и всей той чепухе, что всплывает в голове во время необходимости принять важное решение… и вскрываю
Читаю содержимое.
Несколько минут просто стою с пустой головой, затем разворачиваюсь и иду в Комнату Памяти.
Там тоже было Её письмо, написанное папе, но что-то подсказывает – оно хранилось лишь для того, чтобы я прочла его спустя много лет и умилилась теплым отношениям между родителями: меня уверяли, что родители оставляли друг другу записки, если папа задерживался где-то из-за важной сделки, а мама оставалась дома одна…
Однако, письмо, найденное в шкафу, было другим.
Человек, написавший его, имеет тот же почерк, что и мама, но обращается к отцу так, словно они – в разных социальных статусах; хоть на этом нигде и не акцентируется внимание, по обращению к папе и по самой подаче это ясно читается! И, что удивительнее всего, на конверте был совсем другой почерк! Словно мама хотела запутать любого, случайно наткнувшегося на эту переписку, поскольку те красиво выведенные буквы с узорами, которые я пыталась рассмотреть под последними лучами солнца в день своей прошлой смерти, были выведены не Её рукой. Это чужой почерк. А вот письмо внутри конверта написано ею. Сказать, что это было странно – это ничего не сказать…
И, возвращаясь к содержанию… что это вообще за странный повод для переписки после расставания? Разговоры о грузе из Галаарда? Предложение способов распространения полученных растений? Изготовление чая? Речь же идёт о стеблях и листьях того растения, корнеплод которого используется нашей семьёй для приготовления сладостей?.. И почему ни слова обо мне?! Они стали торговыми партнёрами, когда разъехались по разным странам?! Но почему в таком случае я осталась с папой?.. Что вообще творится и творилось в отношениях между моими родителями? Нет, я, разумеется, была в курсе, что мама жива. Это отец преподнёс обществу информацию таким образом, что все подумали, будто она умерла. Вот только я знала, что она нас бросила. По какой причине – неизвестно. Но мы оба предпочли не погружаться в попытки понять этот её поступок, и просто жить дальше так, словно её самой никогда и не было – а была только Комната Памяти…
Я играла в эту семейную игру довольно долго.
И пора бы уже повзрослеть до настоящего серьёзного разговора.
– Папа! – вхожу в кабинет отца с письмом в руке.
– Вайолет, я занят: ты же хотела демонстративно наладить отношения с Вирджинией? Так, вот, я как раз пишу пригласительные письма в те дома, которые ещё готовы пропускать внутрь наших посыльных… – медленно произносит отец, сосредоточенно выводя красивые буквы.
– Я рада, что такие дома ещё остались, – признаю, кивнув, – и рада, что вы из-за всех сил стараетесь помочь мне, однако…
– Вайолет, ты вновь перешла на официальный тон общения? – отец отрывается от своей работы и поднимает на меня внимательный взгляд.
– Я нашла письма матери к тебе. Те, что были спрятаны в шкафу в моей комнате, – произношу напряженно.
– Формально они не были спрятаны. Признаюсь, я даже ждал, когда же ты их найдёшь, – папа начинает растирать переносицу, отложив письменные принадлежности.
–
Но я нашла их не вовремя? – уточняю очевидное.– Для правды нет правильного времени. Если ты пришла сейчас, значит, так было нужно.
– Нужно – кому? – с болью спрашиваю.
– Задавай свой вопрос. На долгий разговор о твоей матери у меня и впрямь нет времени: не сейчас, когда решается вопрос твоего статуса в Сумрачном Королевстве, – спокойно отвечает папа, проигнорировав мой вопрос.
– Почему наше Королевство названо Сумрачным? – неожиданно для самой себя спрашиваю.
– Потому что все перевороты в этой стране происходили исключительно в темное время суток… в полумраке, когда правящий род находился в самом нестабильном положении, не зная, кто рядом – друг или враг? – протягивает отец и чуть наклоняет голову вперёд, не отрывая от меня глаз, – Об этом не написано в официальных книгах по истории, а сама история нашего королевства весьма богата на сомнительные события, которыми лучше бы не гордиться совсем… но ведь ты пришла сюда не за лекцией о том, что и когда пошло не так?
– Верно. Я пришла, чтобы понять, когда были написаны эти письма? – кладу на стол свою находку и вглядываюсь в лицо отца.
– Конкретно это написано в первые несколько лет после ухода твоей матери. Точной даты уже не вспомню. Когда я хотел выкинуть всю стопку, что-то заставило меня перечитать именно его – и оставить все письма храниться в твоем шкафу… Ты должна была когда-нибудь узнать, что твоя мама была довольно сложной и сильной личностью с несгибаемым характером; в последнее время ты напоминаешь мне её очень сильно…
– Вы поддерживали деловые отношения? До каких пор? – взволнованно спрашиваю.
– До смерти моего отца. После этого я сделал переоценку ценностей и понял, почему отец так не любил Женевьеву, и почему так редко посещал наш дом.
– И почему же?
– Потому что он всегда чувствовал, что сердце твоей матери не здесь: оно осталось в Галаарде, откуда она сбежала на тот недолгий период, который посвятила нашей семье и нашему с ней браку, – без особой охоты делится отец.
– Почему вы расстались? – задаю вопрос прямо и стыжусь того тона, который выбрала для этого разговора.
Но отступать уже было некуда.
– Потому что она хотела вернуться в Галаард. А у меня вся жизнь была связана с Сумрачным Королевством. Я не желал ехать в страну, о которой почти ничего не знал, полагаясь лишь на слова твоей матери и её веру в нас. К тому же, она так легко сбежала со мной из Великой Пустоши – сюда! Она была крайне непостоянна, и я не мог довериться ей. Сейчас я иногда жалею об этом своем решении… но тогда вопрос стоял ребром – либо мы остаёмся здесь все вместе, либо уезжает одна Женевьева, потому что я не собирался отдавать взбалмошной женщине ребёнка, о котором она возможно не сможет позаботиться!
– Почему она не могла обо мне позаботиться? – удивленно переспрашиваю.
– Твоя мать даже о себе не могла позаботиться, когда мы с ней встретились впервые. Я тогда очень удивлялся, как можно было дожить до совершеннолетия и не уметь себе платье застегнуть… – погружаясь в воспоминания, отец ни с того ни с сего вспыхивает и прочищает горло, – в общем, она многому научилась, пока жила со мной! Но это не значит, что я научился доверять ей во всём.
– Ты говорил, что она была сильной личностью. А сейчас говоришь, что она была взбалмошной, не самостоятельной и не постоянной. Я не понимаю! – сжимаю ладони в кулаки, искренне желая разобраться.