"Фантастика 2025-69". Компиляция. Книги 1-18

Я мысленно отдал команду притормозить, и в этот момент почувствовал, как меня отпускают руки любовницы.

— Что-то не так. — прозвучал из-за моей спины напряжённый голос бывшей наёмницы. — Сейчас сезон сбора урожая, на полях должно быть много людей. Да и ловушек не видно…

— Выясним всё в деревне. — коротко распорядился я.

Таллистрийская деревня встретила нас тишиной и запустением. Ворота была нараспашку открыты, а внутри не было ни единой живой души. Лишь тихий шелест ветра и скрипы приоткрытых дверей и окон.

Я приказал оленям остановиться, и пассажиры спрыгнули вниз. Всё, кроме меня.

— Мелайя, проверь дома. — коротко приказала подруге Киана.

Забавно, конечно, но за прошедшие годы отношения внутри пятёрки девушек практически не изменились. Разве что Киана, после получения рыцарства, однозначно утвердила своё лидерство, и даже превосходящая её в бою за счёт чудовищной силы и скорости немёртвого тела Мелайя никогда это не оспаривала.

— Здесь нет никого, кто мог бы нам угрожать. — молодой магистр огня пристальным взглядом обвёл небольшое поселение. — Может, пара небольших животных, вроде крыс, по углам… Но не более того.

Киана бросила на Итема раздражённый взгляд, как бы намекающий: а раньше сказать не мог? Но парень уже успел обтесаться в женском кругу, так что ничуть не смутился, ответив довольной ухмылкой.

Я задумчиво осмотрел деревню сам. Стены несли на себе следы когтей, и были изрядно потрепаны в паре мест, но ничего такого, что нельзя починить. Никаких следов разрушений, разве что высокая трава уже начала пожирать деревенскую дорогу.

— Что здесь случилось? — бросил я вопрос в воздух.

Охотницы переглянулись и посмотрели на Киану, доверяя ей право говорить.

— Ничего особенного. — со вздохом тряхнула чёрным хвостом волос девушка. — Покинутая деревня. Видимо, зверьё вокруг расплодилось слишком сильно, а местные были бедны и не смогли противостоять натиску природы. Думаю, во время очередной волны рождаемости в лесах они потеряли слишком много людей и решили уйти, собрав всё ценное. Поэтому на краях полей нет ловушек: никто не следил за ним уже как минимум месяц, и лес потихоньку съедает поле, разрастаясь. Всё, что можно было снять, крестьяне забрали с собой, а оставшееся поглотил ковёр из зелени. Не удивлюсь, если мы найдём общую могилу в центре деревни.

Так и вышло. В самом центре поселения находилось большая, чёрная от пепла яма, на дне которой виднелись следы костей. Сами кости, вероятно, давно растащили местные звери.

— Найдите и подготовьте ночлег. — распорядился я, рассеянно остановившись рядом с ямой.

Зрелище было не то чтобы шокирующее, но мрачноватое. Но я остался по другой причине: я всё ещё чувствовал силу смерти, кто клубиться в этом месте. Нет, она не была мне нужна, но само действие здесь навевало интересные мысли.

От жизни до смерти, как и от любви до ненависти, порой нужен всего один маленький шаг. Ещё совсем недавно это место было полно жизни: ломящиеся от урожая поля, деревня, наверняка полная детей… Ныне же лишь пустые дома и пепелище в центре. Мёртвое селение, но отнюдь не смерть убила их: то была другая жизнь, что вытеснила отсюда людей.

Жизнь тоже может быть жестокой, и Таллистрия, как королевство жизни, знала об этом не понаслышке.

Я слёз с мёртвого оленя, и неторопливо уселся рядом с чёрной ямой, подстелив себе плащ. Всего один шаг… Так почему же у меня не получается?

Прошло много лет, но я всё так же далёк от того, чтобы совместить в себе и жизнь, и смерть, в одном едином искусстве. Я нашёл свой, обходной путь, и всё же порой мне казалось, что этого мало. Самому себе можно признатся: я слегка скучал по тому, самому первому, сверхъестественному чувству сенсорики жизни, которому меня учили в ордене. Долгие годы практики искусства смерти взяли своё, уничтожив большую часть модификаций ордена, рассчитанных на то чтобы создать из простого человека перенасыщенного жизнью суперсолдата. Физические изменения сохранились конечно: изредка я всё ещё ощущал в себе влияние той самой видоизменённой биохимии, что могла помочь в бою. Но вот остальное…

Всё, что сделали с моей собственной энергетикой мастер жизни ордена, если это можно так назвать, стёрлось безвозвратно. По-хорошему, возможно, мне следовало бы обратиться к целителям ордена странников: никто бы не отказал мне там в помощи. Но мне совершенно не хотелось отвечать на все возникшие ко мне вопросы. Рыцари людей - упорные ребята. Кто-то может докопаться до истины, и пример Кадогана отлично иллюстрировал, чего стоит ожидать в таком случае. Забавно, что даже сейчас, после обретения могущества, неслыханного для любого из мастеров, я всё ещё опасался собственного ордена. Слишком хорошо я знал школу келлийского монастыря, прочувствовав её на собственной шкуре. С её выпускников станется организовать мне ловушку в огромном каменном мешке и поставить там круглосуточный пост и пары десятков мастеров и рыцарей, которые будут убивать меня столько, сколько придётся, чтобы свести меня с ума.

Может, я сумел бы выбраться из такой ловушки. А может, выбрался бы уже кто-то другой… Потому доводить до такого не стоило.

Конечно, у меня ещё были лазейки. Я всё ещё мог взять в руки королевский меч, возглавить тысячу гвардейцев, и, втягивая в себя их жизнь, вновь стать сверхчеловеком, способными дать фору любому простому бойцу. Как показали тренировки с гвардейцами Палеотры, в этом случае я всё ещё был способен на сенсорику жизни.

Но вот искусство смерти это отрезало напрочь, запирая силу смерти в моей душе. Пробить канал смерти через чрезвычайно плотный и энергонасыщенный покров так называемой королевской ауры и оставить её рабочей одновременно было просто невозможно. Слабый канал силы просто рассеивался, сталкиваясь с мощным слоем жизни, а мощный - перебарывал жизненный допинг, лишая меня королевских сил и разрезая связующие нити клятв, подобного тому, как я сам поступал с другими королями.

Были и плюсы, но сомнительного уровня: например, если принести самого себя в жертву, будучи накачанным жизнью под завязку, жертва явно выйдет гораздо более качественная и мощная. Я даже придумал, навскидку, пару интересных ритуалов, в которых можно было бы использовать как жертву настоящего короля. Правда, в идеале это должен быть не просто король, а король, вокруг которого будет множество вассалов, которые накачивают его жизнью, пытаясь спасти его всеми силами…

Вообщем, довольно специфические условия. С другой стороны, это можно было сказать и про многие другие ритуалы искусства смерти: пожалуй, теперь я уже хорошо понимал, как именно размышляли те, кто составлял их.

Иногда, именно в такие моменты, приходят озарения, которые меняют все. Я стал чрезвычайно хорошим практиком искусства смерти за эти годы. Я был достаточно опытен и силён, чтобы подчинить себе не просто ту смерть, что запасена в моём теле или душе: нет, я мог искусно сплести могучее проклятье даже из клубящихся остатков смерти пепелища недельной давности.

Даже без своего бессмертия я мог убивать врагов снова и снова, используя их собственный смерти для новых ударов, и пределом этому было лишь моё собственное тело.