"Фантастика 2025-78". Компиляция. Книги 1-15
Шрифт:
— На пауков непохоже, — заметил он, поднимая взгляд, — Как это вообще читается? Ворас?
Юноша равнодушно пожал плечами.
— Наверное. Транскрипции я нигде не обнаружил, правил чтения — тоже, зато в процессе исследования местных словарей понял, что это, вероятно, литовский. Оттуда переводится, собственно, «паук». Наверное, первооткрыватели этого вида не были слишком уж изобретательны.
— Значит, ворас… — Винсент как-то отстраненно кивнул, словно размышляя о чем-то своем, — Ворас, ворас… Дурацкое название.
— Да уж, не «хранитель памяти», — фыркнул Роман, скрещивая руки на груди, — Что за манера — наезжать
— «Хранитель памяти» — понятнее и куда как благороднее, — парировал его собеседник, презрительно морща нос, — А то «ворасы», «интантеры»… Зоопарк с непонятными названиями, — и не давая юноше возмутиться касательно небольшого наезда в его адрес, неожиданно ухмыльнулся, — Кстати, заметь тенденцию — все нечеловеческое во что-то превращается. Я — во льва, Ричард — в волка…
— Во все, что угодно, — поправил юноша, моментально отвлекаясь от оскорбления интантеров в его лице, — Вот любопытно, может ли он стать, в случае чего, скажем, табуреткой? Или хотя бы тумбочкой?
— Диванчиком, — отмахнулся хранитель памяти, — В общем, все вышеперечисленное и плюс ворас в паука. Один ты…
— Чувствую свою неполноценность, — виконт несколько надулся, — Кругом живность, а я — как смотритель зоопарка. Хотя сейчас это, конечно, очень важно…
— А вот вампиры превращаются в летучих мышей, если верить легендам, — не слушая его, элегически протянул Винсент, — Может, Альберт оставил тебе это? Роман, ты точно все о себе знаешь?
— Учитывая, что мой младший братик говорил о каких-то уникальных для каждого интантера возможностях — сомневаюсь, — честно признался юноша и неожиданно вздохнул, — Да… Жаль, дядя не написал книги об интантерах, может, хоть что-то о себе новое бы узнал.
Мужчина неожиданно не поддержал шутку. На лицо его, словно облачко, набежала странная задумчивость, казалось, слова виконта пробудили в его памяти что-то, что-то действительно важное и могущее пригодиться…
— Жаль, — невнимательно буркнул он, снова обращая взгляд на книгу, — Там есть еще что-то о них? Или это…
— Есть, — Роман, только, было, немного повеселевший, снова посерьезнел, даже помрачнел, — И вот это мне нравится меньше всего… Они способны проникать в сны человека. Проникать и внушать что-то, то, что нужно им…
— Колдуй баба, колдуй дед и во сне покоя нет, — прокомментировал хранитель памяти и устало вздохнул, — Я понимаю, к чему ты клонишь, Роман. Видимо, так он и убедил тебя некогда. Но разве ты…
— Сплю? — юноша горьковато усмехнулся, — Да, Винс. Я раньше тоже удивлялся этому, не понимал, почему мой организм все-таки нуждается во сне, тем более что, как сказал Чарли, я по сути в коме. Но слова Луи объясняют и это. Интантер, я, — в общем-то, человек, только с некоторыми способностями, позаимствованными не то у вампиров, не то у больной дядиной фантазии. Короче говоря, Винсент, да, я сплю. Поэтому Анхелю было нетрудно однажды обмануть меня, — он внезапно отвернулся и в несколько шагов оказавшись у окна, остановился, с преувеличенным вниманием вглядываясь в пейзаж за ним.
Винсент примолк. До сего мига он как-то не понимал, не сознавал, что за вечными шутками, за колкостью и язвительностью скрывается не более, чем ребенок, наивная, полная доверия душа. И если слова о предательстве Влада задели его, но, в целом, не нашли своего подтверждения, то
откровенная ложь Анхеля, о которой он узнал таким образом, должна была ранить этого юношу сильнее, чем кого бы то ни было другого.— Прости, — хранитель памяти вздохнул и чуть качнул головой, немного опустив ее, — Не надо было просить тебя заняться этим.
Роман, глядя в окно, грустно улыбнулся. Он и в самом деле был задет, и задет сильно, — впервые в жизни ему довелось пережить столь гнусное предательство. Это странно, но подобных чувств в нем не вызывали даже мысли об Альберте или Людовике, не говоря уже о Луизе.
— Я не понимаю, Винс… — негромко вымолвил он, все так же не глядя на собеседника, продолжая стоять к нему спиной, — Я действительно не понимаю, зачем ему понадобилось это. Зачем было обманывать меня, втираться в доверие? Для чего ему была нужна моя дружба, мое расположение? Зачем?..
Хранитель памяти пожал плечами. На его взгляд, ответ был совершенно очевиден.
— Ему ведь надо было как-то проникнуть в замок, чтобы следить за нами.
Виконт рывком обернулся.
— Но причем тут я? Он ведь мог просто шпионить в образе паука, мы бы и не подозревали о нем! Почему надо было притворяться моим другом, для чего?
— Видимо, не мог, — Винсент снова пожал плечами, опираясь обеими руками о стол, — Не знаю, Роман, я, правда, не понимаю замыслов этого паукообразного, как не понимаю и мыслей Альберта. Быть может, это он велел ему подружиться с тобой?
— Ему-то это для чего? — молодой человек скривился и, скрестив руки на груди, привалился спиной к тому самому окну, в которое смотрел только что, — Решил меня помучить? Мало того, что он лишил меня брата, еще и… друга.
— Скорее, слуги, — осторожно поправил мужчина, — Роман, подумай сам, разве Анхель был тебе другом в полном смысле этого слова? Он ведь даже не Влад. А брата Альберт не лишил тебя, согласись — Людовику он сохранил жизнь, а Эрик его стараниями получил шанс прожить жизнь спокойную и нормальную … Кроме того, у тебя есть друзья, — он ободряюще улыбнулся, немного расправляя плечи, — И, клянусь, я не предам тебя и не продамся Альберту даже за кусок колбасы.
Непривычно грустное лицо виконта осветила тень слабой улыбки.
— Самоотверженно, — отметил он, — Ладно, кот, дабы уберечь тебя от соблазна, колбасой я тебя сам покормлю. Или, быть может, побегаешь по замку в поисках паучка? — слова эти сопроводил небольшой, но довольно требовательный и где-то даже провокационный прищур.
Винсент задумчиво почесал нос.
— Не пауком единым сыт лев… — пробормотал он, после чего взъерошил шевелюру, пригладил ее и внимательно глянул на собеседника, — Значит, он так и не отвечает тебе?
Роман пожал плечами.
— Я не пробовал больше, да и зачем? Достаточно того, что меня он игнорирует, а вот Ричарда…
— Ты сказал ему?
Вопрос прозвучал достаточно неожиданно, и юноша совершенно искренне растерялся.
— Кому? Анхелю или Ричарду? — и не давая собеседнику ответить, предпочел сделать это сам, предоставляя сразу два ответа, — Первый игнорирует, а второй валяется, говоря, что ему плохо. Кстати, ты не разбираешься в болезнях оборотней? Что с ним?
— Не я тут доктор, — напомнил мужчина и, зачем-то оглянувшись, прибавил, — Думаю, Эрику и Татьяне пока тоже не стоит морочить этим голову. Вокруг них и без того полно загадок.