"Фантастика 2025-86". Компиляция. Книги 1-21
Шрифт:
«Пора, мой друг…»
Якоб вынул пистолет из кобуры и снял с предохранителя. Второй пистолет, Борьки, он так и сжимал в руке с момента, как вошёл в пещеру. Осторожно он выглянул из укрытия…
Тьма клубилась прибоем у границ ритуального круга. Взгляд выхватил фигуры, живые и мёртвые, за спинами которых скрывался алтарь. Были ли жертвы на алтаре мертвы или живы, он не знал. Речитатив оживлял пространство новой неестественной жизнью, и животный ужас подкрадывался к сознанию, парализуя волю.
– Фальшивка!
Этот крик, больше похожий на рёв, гулким эхом прокатился по залу откуда-то из
Якоб не медлил – выглянул из укрытия и выстрелил в воздух.
Речитатив прервался. Культисты встревоженно переговаривались. Мертвецы, охранявшие круг, дрогнули и потянулись к проходу.
Чёрный пёс прыгнул, устремляясь к ним. Якоб, немного запоздало, побежал следом. «Интересно, что более действенно – огнестрел или боевой топор Среднего Царства?» – пронеслась мысль. Прицелившись, Войник выстрелил и снёс ближайшей мумии пол-лица. Пошатнувшись, она упала и заскребла сухими пальцами по каменному полу. Баргест – излюбленная форма лорда Карнагана – уже трепал следующего мертвеца, безжалостно кромсая сухую плоть.
Якоб выстрелил несколько раз с двух рук, не целясь – кишащая масса, приближавшаяся к ним, особой меткости не требовала. Увы, пули останавливали их ненадолго, но по крайней мере Войник сумел расчистить себе путь. Кажется, Баргест был ещё более успешен в своей охоте, но на то он и потусторонняя зверюга…
У алтаря началась суматоха. Культисты, растеряв торжественное достоинство, в панике отступали в укрытие гробницы. И лишь один вышел ему навстречу.
Мертвецы вдруг замерли, так и протягивая к Якобу скрюченные руки. Баргест отступил в темноту и рассыпался тенями. Войник держал на прицеле человека, чьё лицо казалось не старше его собственного, а взгляд был полон многолетней усталости. И в этом древнем взгляде было столько презрения, словно каждая жизнь была не ценнее искры костра, пролетающего мимо светлячка, которого так легко раздавить.
Запоздало Якоб заметил сходство – этот человек явно приходился Ясмине родственником.
– Асир бин-Карим?
– Посмотри, твой мальчик на побегушках всё же пожаловал на торжество, Ясмина. – Губы Кахина искривились в усмешке. В его руке был зажат длинный кинжал.
«Доверьтесь мне…» – прошелестел голос Карнагана в его сознании.
– Ваш друг должен был привести вас сюда, но проявил слабость и станет жертвой. Прекрасная хозяйка ваших желаний, по чьему поручению вы всё же прибежали, скоро присоединится к нему. Мой род не прощает предательства.
– Давай ты просто отойдёшь от алтаря и я не буду стрелять? – миролюбиво предложил Якоб.
– Чтобы убить человека, нужно обладать определённым складом сознания, мальчик. Не твоим, – усмехнулся Кахин и занёс кинжал, медленно разворачиваясь к алтарю, словно Войник не представлял собой никакой угрозы.
Якоб выстрелил. Пуля отрикошетила от базальтовой плиты. Ясмина вскрикнула, когда клинок резко опустился.
«Сейчас!»
Отбросив пистолеты, Войник сдёрнул шнурок с шеи и надел кольцо.
Время замедлило ход, разбивая пространство на тысячи отражений. Каменный пол вспух, взбугрился тёмными венами – словно корни неведомых исполинских деревьев протянулись из-под земли. Над головой больше не было потолка – потемневшее небо, расслаивавшееся, рассыпавшееся, кровоточащее яркими всполохами падающих звёзд. Чужая кровь, чужой страх и мука бежали
по чёрным венам земли, и пространство содрогалось, искажаясь.«Восстань, о Сет. Мои цепи рассыпались, и я иду свободно. В твоём первородном огне моя воля перекована в несокрушимое оружие…»
Голосом Якоба говорил Карнаган. Или то был сам Якоб? Их воля переплелась воедино, и сейчас Войник совершенно точно знал, что должен делать.
Ему показалось, как нечто могучее, древнее обратило к нему свой взор, наделяя его частью своей мощи. Когда пелена темноты захлестнула его, соткавшись в тысячу мёртвых ликов, исторгающих оглушительный безмолвный стон, он вскинул руку. Огненный всполох, точно хлыст, рассёк многоликую тьму.
Смерть обожгла его холодным дыханием, слизывая плоть с костей. У него больше не осталось привычного тела и формы – лишь сознание и воля, которую помогала направить чужая. Липкий ужас сковал восприятие. Он оторопел и забился, точно мошка, погружённая в застывающий янтарь.
«Нет, вы – больше, чем это. Ваша воля – несокрушимое оружие…»
Холод гробниц, закованный в иссушенную плоть, зверь в искажённом облике забытого Бога соткался из тьмы и бросился на него. Чудовище, сплетённое из пламени песчаной бури, прервало его изломанный прыжок. Вихри, сумеречный и алый, переплелись в смертоносном танце, и их боль эхом отозвалась в сердце Якоба, заставила его содрогнуться. Оба Стража знали, что эта битва будет последней и они сокрушат друг друга.
Небо содрогалось в кровавых всполохах. Время мучительно выворачивало само себя. Войник рассёк морок, сумел разглядеть того, кто призвал это…
Тех…
В хрупкой человеческой форме, которой здесь не было места, в мучительном сплаве переплелись две души. И одна брала верх над другой, сминая волю второй словно послушный воск, подменяя её намерение своим собственным.
– Этот бой тебе не по силам, мальчик. И никто не поможет тебе.
За спиной существа распахнулись изломанные крылья. Он вскинул руку, и тёмные щупальца выпростались из-под земли, устремляясь к Войнику в едином сокрушающем ударе.
Карнаган направил его руку, и их слитая воля отсекла мертвенную тьму пламенем. Якоб не успел удивиться – лишь знал, что должен двигаться вперёд. Ослепительные вспышки огня срывались с его рук беспорядочно, хаотично, но этот огонь мог изгнать тлен.
– Старый пёс, ты уже отжил свой век, и нет с тобой тех, у кого ты мог бы взять силу…
Якоб вскрикнул. Казалось, его грудь раскололи, извлекли сердце и разделили надвое. Мучительно рассеклась их связь с Джонатаном Карнаганом, и тени охватили его, повергая, распиная. Если бы здесь у него всё ещё было настоящее тело – его кости раскрошились бы в пыль.
Баргест кровоточил сумраком, бросаясь на тени и отступая. Двуликое создание отбросило его, как расколотую статуэтку, и смерть, разбитая на множество отражений, терзала его, разделяя на части само его существо.
Кахин, потерявший всякое подобие людского облика, потянулся к Якобу – к его руке, на которой горело кольцо из электрума древних.
Тысячи видений разных эпох пронеслись перед ним, и в тот миг с кристальной ясностью Войник осознал, что ничто теперь не будет по-прежнему в самой ткани привычного мира. Вот что когда-то сумел остановить Джонатан… а он, Якоб, не сможет…