"Фантастика 2025-92". Компиляция. Книги 1-26

— Давай, — подстегнула Антигона. — Глоточек — за маму, глоточек — за папу, глоточек — за дядю Алекса…

Зажмурившись, затаив дыхание, я выпил её, как лекарство. Привычно подавил рвотный спазм, взял протянутую Антигоной сигарету, закурил…

По жилам расходилось тепло. Где-то внутри, в животе, разжался стальной капкан, выпустив мой желудок на свободу.

Я чувствовал, как на бледную кожу лица возвращаются краски, как в ямке над ключицей вновь начинает биться пульс…

— Ну вот, — Антигона забрала чашку и пошла к раковине сполоснуть. — Хоть на человека стал похож. А то шалается по ночам, как голодный вурдалак. Не зря они на тебя охотятся…

— Зачем они так со мной, а?

Дым сигареты был горьким и вкусным. Единственное оставшееся мне человеческое удовольствие…

— Что я им такого сделал? Ведь мы на одной стороне!..

— А ты их бесишь, — доходчиво пояснила Антигона, вновь берясь за газету.

— Я же не виноват, что стал… Таким.

— Вот именно, — вредная девчонка усиленно делала вид, что читает.

— Не понял.

Вздохнув, она опустила газету.

— Знаешь, что бы они отдали за то, чтобы оказаться на твоём месте?

— В «Петербургских тайнах»? На побегушках у Алекса?..

— Ты знаешь, о чём я, — ресницы у Антигоны сегодня были выкрашены зелёной тушью. Это её ничуть не портило, и даже придавало глазам загадочной глубины. — Любой из них отдал бы всё за то, чтобы получить твою силу. И кстати: это вполне себе возможно, если удасться тебя кокнуть. А ты ещё и кровь пить не хочешь…

— Но я же пью!..

— «Но я же пью…» — кривляясь, передразнила девчонка. — Одну чашку, через два дня на третий. А должен — каждый день, утром и вечером, как часы.

— Часы не пьют кровь, — привычно поддел я. Антигона молча закатила глаза.

Эта пикировка уже вошла в привычку. Для меня она была, как хорошая горчица к бутеру с ветчиной. Ни того, ни другого попробовать я уже не мог, так что яд, изливаемый вредной девчонкой, оставался единственной моей приправой.

— Солнце, солнце, загляни в оконце… — в кухню влетел весёлый, как жаворонок, Алекс. — Если кто не понял, то солнце — это я.

Выхватив у Антигоны газету, шеф упал в кресло.

— Звезда моя, а где кофе? — вопросил он тоном посетителя кафешки, второй час дожидающегося своей очереди.

— Газетку подвиньте, — неласковым тоном посоветовала звезда.

Алекс приподнял газету. На столике рядом с ним исходила сивушным паром полувёдерная кружка — шеф пил только «по-ирландски».

Приподняв бровь в знак благодарности, он углубился в чтение.

— Вот послушайте, — изрёк он через минуту. — В детском лагере отдыха «Свинья копилка» мальчик Петя вывел настоящего василиска.

— Брехня, — фыркнула Антигона. — Я тоже пыталась, в детстве. Только яйца протухли, а мне влетело за порчу продуктов.

По справочнику Геродота, василиск рождается из яйца, высиженного петухом, так что технически Антигона была права. Только Геродот почему-то не уточняет, что яйцо должно быть змеиным, а высиживать его должен петух непременно чёрной масти с красными шпорами…

— Василиск выбрался из клетки и закаменил половину лагеря, — продолжил читать заметку Алекс. — А потом сбёг в лес, и теперь терроризирует близлежащие деревни.

— Местность, поди, выставку народного творчества напоминает, — хихикнула Антигона. — Сплошь статуи в интересных позах.

— Интересно, как объясняют данный феномен официальные власти? — спросил я.

Алекс пробежал несколько строчек.

— Говорят, заморозки в той губернии необычайно крепкие да ранние. Даже туристы стали приезжать: полюбоваться на ледяные скульптуры. Особенной популярностью пользуется композиция «мальчик с писающей собачкой», и монументальный диптих «Тёща, гоняющая зятя коромыслом».

Мы с Антигоной грохнули.

— Шеф, вы не шутите? — спросил я, вытирая слёзы. — Это же театр абсурда какой-то.

— Весь мир — театр, — хладнокровно пожал плечами Алекс и принялся читать дальше. — В Уральской области объявился шатун.

— Это медведь такой? — наивно спросил я.

— Шатун — это маньяк такой, — тихо пояснила Антигона. От веселья в её зелёных глазах не осталось и следа. — Потому что шатается где ни попадя, и мочит всех подряд.

— Шатуна застрелил фермер Селиванов, из своего фамильного дробовика, — читал Алекс. — Маньяк забрался к нему в курятник, погреться. Холодно нынче на Урале, по ночам снежок сыплет. Фермер Селиванов принял маньяка за хорька, который второй год невозбранно душил его лучших несушек. И пристрелил. Испугался, вызвал полицию, которая и опознала в хорьке страшного шатуна, за которым на тот момент числилось семнадцать убийств… Фермеру вручили премию в виде новенького молокодоильного аппарата. Аппарат замечателен тем, что во время дойки играет Штрауса и сам чешет коровам спину, от чего удои необыкновенно растут.

— Об этом тоже в газете написано? — осторожно спросил я.

— А то как же, — кивнул шеф. — Вот, ещё послушайте…

В этот момент раздался звон разбитого стекла и в кухню влетел бумажный пакет. Плюхнувшись на стол, он взорвался, извергая мелкую коричневатую пыльцу.

По привычке затаив дыхание, я схватил Антигону и швырнул её в направлении двери. Сам развернулся к Алексу, готовясь проделать ту же процедуру с шефом.

Я испугался. Вспомнил газовые атаки в Сирии, когда террористы подбрасывали баллоны с зарином… Понятно, что газ в пакете не удержишь, но сработал рефлекс. Это вполне могут быть бациллы сибирской язвы, или ещё какая дрянь.

— Вы успели вдохнуть, шеф? — я всё пытался сковырнуть его из кресла, подхватить на плечо и вытащить из зараженного помещения. — Надо звонить Котову, пусть высылает неотложку.

— Сашхен, это чеснок.

— Тесты сделают быстро. Можно будет задушить симптомы в зародыше… Чего?

— Это чеснок, мон шер. Чувствуешь запах?

Антигона, к счастью, не пострадавшая от моего броска, макнула палец в коричневатую пыльцу и лизнула подушечку.

— Ну да, — подтвердила она. — Сушеный чеснок с солью. Приправа «Вайна», двадцать копеек за пакет. Адиёты, — обругала она незадачливых террористов. — Это ж сколько приправы извели! Пылесось теперь…

Я посмотрел на шефа. Утренний халат его был весь обсыпан пыльцой, так же как и могучая курчавая грудь, и волосы на голове.

— Сколько ещё это будет продолжаться, а?

Нет, я вовсе не против хорошей драки. Не против подлого нападения из-за угла, метания ножей, снайперской стрельбы с ближайшей крыши… Все эти милые приколы заставляют держаться в тонусе.

Но вот такие подлянки терпеть не могу. Сегодня — пакет с сушеным чесноком, вчера — бочка святой воды на голову… Ковёр в прихожей, между прочим, до сих пор не просох!