"Фантастика 2025-92". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
К тому же, как назло припомнились слова Спока: нужды многих… Ну, дальше вы знаете.
Так вот: способность кулона определять открытие порталов ОДНОЗНАЧНО нужнее нам. То есть, мне, Семёнычу и Алексу.
Для Аннушки это обычное украшение, скорее всего, крёстная знать не знает о его свойствах.
Вздохнув, я вытянула из кармана кулон и показала Семёнычу — на синем камне вновь появились мелкие капельки, конденсат от переохлаждения.
В двух словах поведав свою теорию, я замолчала. Чародей стоял рядом и не отсвечивал — о его способности чуять порталы
Может, в нём это от того, что он слишком много времени проводит в обществе Тварей — в смысле, дохлых? И как-то перенял часть их способностей… А вообще не знаю. Он же — Чародей, что с него взять?
— Так что, можем вернуться к Алексу и отдать ему кулон, — закончила я. — Он же хотел определять порталы.
Для того, чтобы вытащить Сашхена, — добавила я про себя. А для чего же ещё?..
— Значица так, — сказал Семёныч, уперев руки в бока. — Проверяем эту цацку ещё раз, и если всё сходится — едем к Сергеичу.
— Где пикап? — я была не против. Семь раз отмерь, как говориться.
Семёныч махнул рукой себе за спину и мы пошли. Чародей не двинулся с места.
Как всегда, он разворачивал мешок, чтобы сунуть в него… Ну да. На краю кровавой лужи валялась одна голова.
Когда я не выдержала и рубанула Тварь ассегаем по шее, голова отлетела. А остальное туловище погрузилось в лужу и исчезло в портале. Больше здесь никто не появился.
Хотя портал был рассчитан на кучу Тварей — к гадалке не ходи. Столько крови… Но теперь он схлопнулся, ни Чародей, ни мой кулон ничего не чувствовали.
Чародей тщательно упаковал голову, побрызгал всё антисептиком — мы с Семёнычем закатили глаза, — и только после этого выпрямился и мило улыбнулся.
— Я готов ехать дальше, — сказал он. И мы пошли к пикапу.
Возле которого топтался полицейский в форме, толстый такой, пузо на ремень налезло.
— Лейтенант Колобородько, — козырнул он, когда мы подошли.
— В чём дело, товарищ? — добродушно вопросил Семёныч.
— Так… Парковка в неположенном месте, — тот растерянно глянул на машину.
Семёныч приткнул пикап у обочины, прямиком под знаком «стоп» у въезда на мост…
И тут я похолодела: а что будет, если он захочет осмотреть багажник? И как долго его будет колотить, когда он увидит Тварь?..
— Дяденька офицер, это я виновата, — громко сказала я, выходя вперёд. Чародей со смердящим мешком стоял позади, и я постаралась встать так, чтобы он не слишком отсвечивал.
— Де-е-евочка! — лейтенант расплылся в улыбке. — А у тебя права-то есть?
— Сейчас я позвоню дяде, и он всё уладит, — я уже достала телефон и набирала номер полковника Котова.
У Алекса и Сашхена есть корочки — я знаю, я видела. А Семёныч у нас чувак новый, вряд ли кто-то озаботился сделать корочки и ему.
— А давайте мы сначала проедем в отделение, и уже оттуда вы позвоните своему дяде? — попытался наладить контакт лейтенант.
Но я уже кричала в трубку:
— Дядя Яша! Это я, Маша, твоя племянница! Дядя Яша, меня тут дорожная полиция остановила…
На пикапе, ага… Окей, сейчас передам, — я протянула свой телефон Колобородько. — Вас.Тот со вздохом взял телефон, послушал без особой надежды, затем вдруг, неожиданно, вытянулся, расправил плечи… И посмотрел на меня. С уважением посмотрел. И с неодобрением — как на фифу какую-то.
— Виноват, — он даже поклонился, отдавая мне телефон. Неловко так, нехотя. — Был не прав. Всего хорошего.
— Спасибо, гражданин, — Семёныч, перехватив его руку, крепко пожал и чуть подтолкнул к полицейской машине с мигалками.
— Вы всё-таки присмотрите за девочкой, — попросил мент. А потом ушел.
Мы смотрели ему вслед.
— Хороший дядька, — сказал задумчиво Семёныч. — Даже жалко его как-то, — а потом посмотрел на меня. — Ну что, егоза. Поехали?
Я покачала головой.
— Не надо никуда ехать, — я это чувствовала вот уже минуты три, и просто не могла говорить при полицейском. — Портал снова открылся.
Семёныч перегнулся через перила моста и глянул вниз. А потом быстро выпрямился и посмотрел на меня какими-то бешеными и весёлыми глазами.
— Вызывай подкрепление, егоза, — скомандовал он. — Вечер перестаёт быть томным.
Глава 20
Я назвал её Уна — надо же было как-то звать самую красивую девушку на планете.
Выглядела она лет на двадцать, а формами могла соперничать с любой супермоделью, но по уровню развития не перещеголяла бы слабоумную вешалку. Она не умела говорить — только издавать звуки, впрочем, довольно приятные. И вела себя с непосредственностью младенца.
Уна была стригойкой.
Обнюхав меня, несколько раз лизнув — в шею, в нос и в щеку, она обнажила клыки и впилась мне в руку. Я не стал сопротивляться.
Напившись, Уна кокетливо вытерла кровь, улыбнулась и доверчиво протянула мне своё запястье.
Её кровь была самым вкусным, что мне приходилось пробовать.
Первозданное существо. Вот, что приходило на ум. Она никогда не знала «благ» цивилизации: не дышала выхлопными газами, не пробовала сублимированной пищи — скорее всего, Уна и родилась стригойкой. Не знаю, как это возможно, но глядя на неё, я многого не мог объяснить: например того, что мой «радар» определения возраста выдавал цифру не более трёх дней.
Это объясняло её поведение и неумение говорить, но не объясняло пышных форм и взгляда опытной гетеры…
Впрочем, я уже предполагал, что Сказочник использует какой-то гормон роста. Ускоряющий созревание особей в тысячи раз.
После обмена кровью — я почувствовал себя значительно лучше — Уна взяла меня за руку и потащила вглубь сельвы.
И вновь я не стал сопротивляться. Что-то было в её улыбке такое, что ей ХОТЕЛОСЬ подчиняться, с огромной радостью.
По сельве Уна шла очень уверенно, её босые ноги ступали спокойно и твёрдо, — я забыл упомянуть, что девушка была совершенно обнажена?.. — И время от времени, поворачиваясь назад, улыбалась мне через плечо.