"Фантастика 2025-96". Компиляция. Книги 1-24

Дмитрий притянул её ближе, и их тела сплелись в плавном, отработанном движении. Её пальцы скользнули по его спине, ощупывая рельеф мускулов, но этот жест казался отрепетированным. Он уложил её на кровать. Их дыхание сливалось, создавая ритм, который с каждой секундой становился медленнее, но напряжённее, будто что—то должно было раскрыться в этом моменте.

Прошептав ему что—то на ухо, Кристина добавила в голос нотку насмешки, но в её интонации чувствовалось и предчувствие неизбежного. Дмитрий вошёл в неё, и в этот момент комната будто застыла. Её тело выгнулось навстречу, пальцы впились в его плечи, оставляя невидимые следы. Их движения были ритмичными, но в них не чувствовалось естественности, будто и этот момент был заранее написан в сценарии, который она исполняла.

Её губы оставались приоткрытыми, дыхание становилось глубже, но не прерывалось внезапно, как это бывает в настоящей страсти. Дмитрий наблюдал за тем, как она закрывает глаза, как дрожат ресницы, но понимал, что за этим нет искренности. Это было слишком точно, слишком отреппетировано.

Чем ближе они приближались к кульминации, тем больше он чувствовал пустоту происходящего. Кристина была слишком правильной, слишком искусной, и эта безупречность только усиливала ощущение чужеродности происходящего. Всё здесь было словно тщательно выстроенной постановкой, где каждый стон отрепетирован, а каждый взгляд несёт в себе скрытый смысл.

Когда всё закончилось, её тело напряглось, а стон прозвучал, сливаясь с атмосферой этого места, будто сам дом впитывал его в свои стены, воздух, в свою вечную игру иллюзий.

Дмитрий остался лежать, глядя в потолок, ощущая, как внутри нарастает гнетущее чувство чего—то неправильно понятого. Это не было близостью, не было настоящим. Это было чем—то другим, чем—то, что выходило за границы обычного человеческого опыта.

В тот вечер в «Доме без греха» было необычно тихо. Дмитрий, как всегда, занял место у барной стойки, лениво покачивая в бокале янтарную жидкость, и внимательно наблюдал за происходящим. В этом заведении каждый вечер следовал своему чёткому ритуалу: новые гости появлялись с едва заметной осторожностью, старые клиенты чувствовали себя так, будто давно здесь поселились, а девушки кружили между ними, искусно играя свои роли.

Однако сегодня было нечто иное. Ощущение легкой тревоги, странное напряжение, которое нельзя было объяснить словами, но которое висело в воздухе, словно невидимый туман. Дмитрий уловил это сразу, но не подал виду.

Официант, бесшумно появившийся у его локтя, наклонился чуть ближе и, не встречаясь взглядом, произнёс:

– Господин Дмитрий, вас приглашают в отдельный зал.

Слова прозвучали с подчёркнутой вежливостью, но в голосе угадывалась необычная сдержанность – словно тот, кто послал приглашение, был слишком важен даже для этого заведения.

Дмитрий поставил бокал на стойку и медленно повернулся к официанту, испытывая его взглядом.

– Кто именно пригласил?

Официант не ответил сразу, на мгновение задумался, будто подбирая правильные слова, затем с лёгкой неуверенностью произнёс:

– Лера.

Имя ничего не сказало Дмитрию, но что—то в этом звуке насторожило. Оно звучало мягко, текуче, но в нем было нечто чуждое, почти непроизносимое в этом мире.

Он кивнул и встал, позволяя официанту проводить его.

Зал, в который его ввели, оказался не похожим на другие помещения «Дома без греха». В нём было меньше света, тени двигались по стенам, будто одушевлённые, а воздух казался густым, насыщенным чем—то невидимым.

В центре зала, опираясь на спинку кресла, стояла женщина.

Её силуэт вырисовывался идеальными линиями, движения были изящными и почти плавучими, словно она не просто двигалась, а скользила по пространству, не нарушая его естественного течения. Волосы – густые, переливающиеся в свете свечей, словно жидкий шёлк, спадающие на спину мягкими волнами. Глаза…

Дмитрий замер.

Глаза были иными.

Не просто тёмными или яркими, не просто красивыми. В них тонула реальность.

Он на мгновение ощутил странный провал, будто всё вокруг исчезло, осталось только это бездонное, тягучее притяжение, которому он не мог и не хотел сопротивляться.

– Дмитрий… – голос прозвучал мягко, но в нём ощущалась тёплая вязкость, способная проникнуть в самую глубину сознания.

Он моргнул, возвращая себе способность мыслить, но внутри всё ещё оставалось ощущение несуществующего движения – будто он на мгновение потерял связь с реальностью.

– Мы знакомы? – он выдержал паузу, внимательно наблюдая за её реакцией.

Она чуть улыбнулась, уголки её губ приподнялись, но в этой улыбке не было человеческой игры.

– Не думаю. Хотя разве это важно?

Её голос касался его кожи, словно дыхание, но между ними было расстояние, которого не существовало.

Дмитрий ощутил странное беспокойство. За годы службы он встречал разных женщин – искренних и коварных, хищниц и жертв, но такой, как Лера, не было среди них. В её присутствии ощущалось нечто иное. Нечто надчеловеческое.

Он сделал шаг ближе, испытывая, насколько сильно он может контролировать ситуацию.

– Ты странно смотришь, Лера.

– А ты странно ощущаешь моё присутствие.

Она произнесла это без вызова, без флирта, без притворства, словно говорила о чём—то очевидном.

– Я просто привык к другому, – ответил он, слегка усмехнувшись, но чувство лёгкого головокружения не оставляло его.

– Но ведь ты здесь не ради привычного.

Она не спрашивала. Она констатировала факт.

Вокруг Дмитрия будто бы изменилось давление, воздух стал насыщеннее, а тепло, которое обычно оставляют на коже близкие расстояния, теперь ощущалось изнутри, как будто исходило не от неё, а от его собственного тела.

Он видел, как некоторые клиенты украдкой бросали взгляды в их сторону. Некоторые отворачивались слишком резко, кто—то неуверенно отводил глаза, но никто не смотрел на Леру прямо.

– Они тебя боятся?

– Нет. Они просто знают, что я – не для них.

Дмитрий уловил подтекст – она выбрала его.

Тепло поднималось по его спине, но не было похоже на обычное возбуждение, скорее, это запах приближающейся грозы, когда воздух электризуется, но капли ещё не коснулись земли.

– Почему именно я?

Лера медленно приблизилась. Её рука почти коснулась его щеки, но не завершила движение – её пальцы зависли в воздухе, заставляя его почувствовать прикосновение, которого не было.

– А разве ты сам не чувствуешь?

Он почувствовал. Но не мог понять, что именно.

В этом моменте не было привычной игры, не было явного намёка, а было нечто иное – ощущение выбора, который был сделан задолго до их встречи.

Он мог бы уйти. Мог бы сказать "нет". Но не сказал.

– Ты права. Я здесь не ради привычного.