Фантом для Фрэн

– Сейчас ты станешь моей. Закрой глаза… расслабься. Все хорошо…

Она вскрикнула больше от изумления, чем от боли; потом вздрогнула, простонав и закусив губу. Он взял ее быстро, и, не успев опомниться, она уже лежала под ним, не понимая, как это вышло.

– Алджернон…

– Расслабься… не противься мне.

Она не противилась и не открывала глаз – и когда он начал двигаться, начала двигаться вместе с ним. Боль еще не прошла, но она начала получать удовольствие от того, что они делали; это было похоже и на езду верхом, и на танец, но лучше и полнее. Алджернон снова начал ласкать ее, а ей вдруг захотелось оказаться сверху, чтобы прочувствовать это, прочувствовать все, что он мог ей дать. Но только Фрэн вошла во вкус, как все кончилось. Алджернон осторожно повернул ее на бок и погладил по щеке.

– С тобой все хорошо, дорогая?

– Я хочу еще, - сказала она, но он нахмурился и покачал головой.

– Тебе нужно прийти в себя. Отдохни.

Погладил ее по животу, и по животу снова разлилась тянущая боль. Ей уже ничего не хотелось. Странно, она ни разу не подумала, что то, чем они занимались, называется любовью.

Алджернон уже спал рядом, умиротворенный, почти счастливый. Фрэн усмехнулась уголком рта. Интересно, а он получил то, о чем мечтал? Или женщины мечтают больше мужчин?

Она уснула все еще с растерянной усмешкой на губах; а посреди ночи с криком проснулась. Ей приснился такой кошмар, что она не помнила даже то, что ему предшествовало; Алджернон проснулся и прижал Фрэн к себе, шепотом успокаивая ее и спрашивая, что она видела. Фрэн только дрожала и обнимала его, принимая его поцелуи. Куда больше того, что “это” случилось, ее радовала мысль, что теперь она может спать не одна.

========== Глава 26 ==========

Фрэн проспала.

Она с ужасом вскочила на ноги, как была, голая, пытаясь закутаться в простыню, которой была укрыта, и не понимая, зачем – она была одна. Живот и поясницу снова прохватила боль, и Фрэн заплакала. Не от этой боли, а оттого, что ее карьера разрушена, не успев начаться. Потом, смахнув слезы, молодая женщина смогла ориентироваться и различила какой-то клочок бумаги на тумбочке у кровати.

Сердце сделало сальто. Фрэн подскочила к тумбочке и схватила бумажку. Развернула ее и впилась взглядом в строки:

“Дорогая, я не стал тебя будить. Не переживай. Ты не штатный сотрудник музея, и твое присутствие сегодня необязательно – кроме того, местные жители сами не отличаются пунктуальностью.

Я вернусь в обед – можешь поработать дома, а можешь отдохнуть”.

Фрэн прервала чтение; она понимала, что глупо улыбается и краснеет, точно невеста.

“Я расскажу тебе, как прошло открытие нашего экспоната и как его воспринимают туристы. Если встречусь с Дарби, спрошу, как у него успехи. Думаю, тебе пора его проэкзаменовать.

Алджернон”.

Фрэн опустила записку и усмехнулась. Он теперь перестал ревновать и сам толкает к ней Дарби. Понятно, почему – вчера Алджернон сделал ее своей… Он ее первый мужчина…

Хотя, если судить по ее “фантазиям”, далеко не первый.

Потом Фрэн как будто заново осознала, что они с Алджерноном сделали вчера.

– Вот дьявол, - громко сказала девушка. Если она забеременела, будет ужасно весело. Хотя Алджернон уверял ее, что этого не будет – хочется надеяться.

Фрэн подбрела к кровати, на ходу роняя простыню, в которую куталась: это была не та простыня, на которой они спали – та была на месте. Фрэн провела руками по постели, пригляделась – постель была чистая. Так он что, еще и белье под ней менял?..

Девушка встряхнула головой, поняв, что новой порции стыда не выдержит. Хватит. И, кстати говоря, когда Алджернон собирается жениться на ней?

Можно ли это сделать в Каире?

Тут Фрэн подумала, что такой поступок доконает ее мать. Само собой, подробностями своей интимной жизни Фрэн с миссис Грегг делиться не будет; но бракосочетание – публичный акт, подтверждаемый документально, его не скроешь. Ей следовало бы выйти за Алджернона в Англии, как полагается. Нет, не полагается. Ее мать не одобрит этого человека, пока жива, здесь даже говорить не о чем…

– Дьявол, - сказала Фрэн и заплакала снова.

Потом вытерла глаза концом простыни, подобрав ее с пола, и, захватив со стула свой сложенный халат, голая побрела умываться. Вид крови на бедрах испортил настроение окончательно. Теперь не оставалось сомнений, что Алджернон менял простыни. Интересно, что она бормотала во сне, когда он вытаскивал их из-под нее?

Фрэн скрутила волосы в узел и забралась в ванну, под душ. И в гостиницах, и в апартаментах Алджернона было это замечательное устройство, которого Фрэн так не хватало у Корнеров и в собственном доме. Она долго мылась, одновременно пытаясь решать главные проблемы своей жизни – они нагромождались одна на другую, и каждая казалась самой главной. Потом Фрэн оставила это бесполезное занятие.

Закончив туалет, она пошла на кухню и обнаружила, что Алджернон сварил ей кофе, который, однако, уже успел остыть. Улыбнулась. Какой он заботливый… какой замечательный. Но быть с ним значит перечеркнуть все, что у нее было до него, и свою собственную семью. Во всяком случае, серьезно поссориться с ней. Хотя Фрэн уже рассорилась с матерью; она знала это так ясно, как будто получила из дома гневное послание – воображаемые упреки миссис Грегг звенели у нее в голове, как если бы мать прокричала их ей в лицо. И Фрэн нечем было оправдаться; и с каждым днем оправданий оставалось все меньше. А уж теперь-то, когда она… она…

– Я его люблю, - сказала Фрэн вслух.

Она сидела за кухонным столиком, сгорбившись, и пила свой кофе. Приготовленный хозяином этого дома. На самом деле Фрэн не знала, как назвать свои чувства к Алджернону Бернсу; знала только одно, что это лучший партнер для нее и единственный близкий человек. Партнер. Да, партнер.

Странное название для жениха; но слово “жених” ассоциировалось у Фрэн только с Дональдом и вызывало целую гамму неприятных чувств. Жених – это что-то обязательное, с чем придется мириться ради света, из долга перед семьей и Богом, по выражению миссис Грегг. Фрэн никогда ни на минуту не верила, что Дональд ниспослан ей Богом.

Закончив завтрак, она отрешенно помыла посуду и ушла в гостиную. У нее побаливал живот, но уже не оттого, что произошло ночью, а от расстройства.

Помог старый проверенный способ – единственный, который ей всегда помогал. Работа. Фрэн перечитывала и систематизировала материалы по эпохе, к которой, как предполагалось, принадлежал жрец Нечерхет. Ей даже удалось отвлечься от своего вчерашнего сна – а в этом сне жрец Нечерхет приходил к ней… в малопривлекательном виде. И говорил малопривлекательные вещи, не говоря уже о том, что он делал. Она не стала рассказывать всего Алджернону, потому что ее “фантазии” очень его беспокоили…