Фантом для Фрэн

– Ваши деньги – вы получили их, продавая украшения, снятые с выкопанных вами мертвецов? – четко и ясно, как самый обыкновенный деловой вопрос, произнесла она. – Ведь в этом заключается суть… египтологии, насколько мне известно?

– Да, мэм, - ответил Алджернон.

Миссис Грегг кивнула. Она так и знала.

– Тогда мне больше нечего делать в этом доме, - сказала женщина и, не попрощавшись ни с кем из хозяев, зашагала к двери.

– Мама!..

Миссис Грегг замерла на пороге, схватившись за косяк. Она не обернулась к дочери.

– Что тебе нужно?

– Мама, как здоровье Честера? – спросила Фрэн. Несколько мгновений ей не отвечали.

– Он очень страдает телом, - наконец, не оборачиваясь, надрывно выговорила миссис Грегг. – И я не желаю, чтобы ты повредила еще и его душе.

Дверь хлопнула.

Несколько мгновений Алджернон и Фрэн потрясенно молчали. Потом археолог сделал шаг к своей невесте – он видел, что она вот-вот забьется в истерике.

– Апологеты религии любви порою бывают очень жестоки, - сказал он.

– Ничего не говори!..

Фрэн крепко прижалась к нему, плача от боли в плече и душевной боли.

– Она во всем права, - пробормотала она.

========== Глава 32 ==========

– “Жречество XIX династии”, - нахмурившись, прочитала Фрэн.

Потом подняла голову и заявила:

– Алджернон, это заглавие не подходит.

– Почему? – спросил он. Алджернон не был особенно задет ее словами – напротив, с интересом ждал ее возражений: все равно авторство этой книги и слава будут принадлежать ему.

Фрэн вздохнула.

– Потому что это слишком общо, - проговорила она. – Видишь ли, из этого заглавия неясна суть конфликта… и баланса, который достигался противодействием двух этих сил, фараона и жрецов. Жрецы противостояли абсолютной власти правителя-бога, его амбициям, которые достигали у фараонов огромных масштабов. С другой стороны, фараон сдерживал жадность и властолюбие слуг богов. Жрецы поддерживали в народе религиозное чувство, не связанное с культом личности фараона…

– Вот как? – спросил Алджернон.

Она пожала плечами.

– Ну конечно.

– Не смотрел на эту проблему в таком аспекте, - сказал археолог.

– Более того, - продолжала Фрэн. – Огромное влияние Амона, достигнутое именно благодаря фиванскому жречеству, как и влияние жречества вообще, достигнутое в период Нового царства, изменило мышление египтян. В сторону не то чтобы монотеизма… но централизовало религиозное сознание, заставило людей стремиться к общему идеалу. Ведь Амон был не только главным богом Фив, царствовавшим над всеми прочими. Он был главным богом всей страны, царствовавшим над богами других городов…

– Ты считаешь, что это положительные изменения? – спросил Алджернон.

Они с нею никогда не говорили о религии открыто – хотя религиозное чувство было присуще и ему, и ей.

Хотя ни Алджернон, ни Фрэн не могли причислить себя к последователям ни одной организованной религии.

– Да, - сказала Фрэн. Она чуть улыбнулась.

– Я считаю, что не верить в Бога просто глупо. Но не в маминого католического Бога, не в святую троицу…

Алджернон кивнул. Он был с нею совершенно согласен.

– Я деист, - сказал он. – Ты тоже.

– Да, - ответила Фрэн. – Я чем дальше, тем больше убеждаюсь в существовании высшего разума, которому подчинено все. Ученым, которые, как никто, понимают, как сложно и стройно организован мир, просто глупо полагать, что мир произошел “случайно”. Случайность не может создать даже одного атома!

– Абсолютно согласен, - сказал Алджернон. – Случайность – не движущая сила, не закон, тогда как все в природе подчинено своему закону.

Он помолчал.

– Просто ученым неприлично быть верующими – поэтому такие вопросы в нашем сообществе замалчиваются, хотя, я уверен, не один наш коллега об этом задумывался.

– Я даже знаю, почему неприлично, - сказала Фрэн. – Потому что христианская религия в таком виде, в каком она есть, оскорбительна для разума. Все эти шесть дней творения, Адам и Ева, созданная из ребра, солнце, ходящее кругом земли…

Алджернон рассмеялся.

– Вот поэтому едва ли ты найдешь хоть одного серьезного ученого-католика. Хотя деисты, как мы с тобой, среди них есть…

И прибавил:

– К тому же, у тебя еще более веские причины быть деисткой, чем у меня.

Фрэн кивнула.

Она молчала некоторое время, потом сказала:

– Мы отвлеклись, Алджернон. Мы говорили об Амоне и его влиянии.

Алджернон, который во время разговора расхаживал по комнате, сел. Потер подбородок.

– Фрэн, меня смущают твои выводы о монотеистическом влиянии Амона. Если ты помнишь, в истории Египта существовал только один период, когда это государство было монотеистическим – да и то такие взгляды были навязаны народу насильно и не удержались долго.

– Владычество Атона, единого бога солнечного диска, - сразу же поняла Фрэн. – Нет, Элджи, здесь другая ситуация. Ты, наверное, не вполне меня понял – я подразумевала изменение сознания египтян в сторону общих нравственных принципов, выразителем и гарантом которых был верховный бог Амон. Очень сильный и благостный, кроме того, его культ был близок народу и появился естественным образом, в отличие от искусственно созданного культа Атона… У религии должны быть корни в народе…

– Пожалуй, - согласился Алджернон.

– А то, что Атон был на свету? – спросил археолог спустя несколько мгновений. – То, что его культы отправлялись не в тайне от людей? Разве это не достижение?

– С одной стороны – да, - ответила Фрэн. – А с другой – большая неудача.

– Почему? – удивился Алджернон.

– Потому что религия, чтобы вызывать к себе почтение и являться настоящей организующей силой, должна была быть окружена тайной, - ответила Фрэн. – Видишь ли, древних египтян было не пронять такими доводами, как нас с тобой. Они не имели научных приборов, чтобы убедиться в могуществе божества, и не знали физических законов, управляющих Вселенной…