Фарги Падающая звезда

— Можно, — Брай повернул какой-то рычажок, и по полотну, отсвечивая серебром, расплылся уже знакомый нам символ. Крест как раз вписывался в него и Фарги казался распятым именно на символе.

— Да, это и есть перевёрнутая звезда, — кивнул Кристоф. — Но почему она перевёрнутая? Обычная звезда в круге.

— Брай, включи ещё раз сопровождение, — попросила я. Мне совсем не хотелось слушать его, но кое-что в нём меня смутило. Брай снова включил звук и, прослушав до конца, я кивнула. — Так и есть! Вы заметили одну странность? Он говорит о том, что ночь кошмаров распинает его тело… Тело, понимаете? Почему не душу? В подобных аллегориях всегда фигурирует именно распятая душа, не говоря уж о том, что на самом деле его никто не распинал.

— А это имеет значение? — спросил Джон.

— Конечно, — подтвердил Кристоф. — Для любого, кто понимает разницу между смертным и уязвимым телом и свободной и бессмертной душой.

— Это всего лишь ещё одна загадка, — вздохнул Брай. — Если б с ним не случилось всё это, я б его сейчас затряхнул за такие дела. Где это видано, что инспектор оставляет после себя не конкретный отчёт о расследовании, а такие вот парадоксы.

— Наверно, в данном случае он действовал не как инспектор, — заметил Джон. — Темнеет. Поедете на «Стреле»?

— На «Слезе дьявола», — ответил Брай, возвращая на мольберт меланхоличный и чистый залив. — Она лучше защищена.

В Луарвиг мы въехали уже ночью. Брай уверенно вёл машину по запутанному лабиринту улочек Эйка. Мне хотелось спросить, почему мы не едем по Старой дороге, куда более удобной и безопасной в такой час, но одного взгляда на мрачное и замкнутое лицо Брая было достаточно, чтоб у меня напрочь пропало всякое желание задавать ему вопросы.

Мимо промелькнули неоновые рекламы заведений квартала Голубой птицы, и мы свернули на небольшую улочку, ведущую прямо к Храму.

Ещё немного и из темноты выплыла мрачная громада совершенно невообразимой формы. Ещё вчера я имела возможность «полюбоваться» этим образцом древней киотитской архитектуры при свете дня, но и тогда он не показался мне привлекательным. Я помнила чёрный, нависающий над маленькой площадью фасад, лежащий на массивных угловатых колоннах, глубокие ниши, из которых выглядывали жутковатые горгульи, пугающие не столько своей жизненностью, сколько грубостью в сочетании с удивительно динамичными позами. Кривые башни, представлявшие собой нагромождение каменных кубов, торчали с двух сторон, как рога дьявола. На этом убранство Храма заканчивалось, поскольку остальные три стены были глухими и неприступными, как скала. Теперь весь этот кошмар темнел на фоне едва мерцающего мелкими звёздами неба. Ни одного фонаря не горело на площади, ни одного огонька не светилось ни в самом Храме, ни в окнах окруживших его домов. Остановив машину, Брай включил фильтры, и на экранах, заменяющих в его флаере окна, появилась пустая площадь, залитая каким-то неестественным мертвенным светом. Оказалось, что сюда не выходит ни одного окна. Все стены вокруг площади были глухими.

Обернувшись на Храм, я невольно передёрнула плечами. Я видела теперь единственную арочную дверь в фасаде, но она не выглядела гостеприимной. Она была закрыта наглухо. Конечно, можно было не сомневаться, что, кроме этого, есть ещё и другие входы, но они были так хорошо скрыты в каменных стенах, что надеяться на них не приходилось.

— И как мы туда войдём? — поинтересовался Кристоф.

— Через главный вход, — ответил Брай. Я взглянула на него и увидела, как замерцали пентаграммы на его плаще. Он заметил мой взгляд и кивнул: — Магия. Даже на улице. Что делается внутри, и подумать страшно.

— А ты не думай, — усмехнулся Кристоф.

В тот же момент на крышу машины обрушилось что-то тяжёлое и раздался звук, словно кто-то пытался разорвать обшивку металлическими когтями. Я встревоженно взглянула вверх, а Брай, злобно прищурившись, нажал на кнопку сбоку на пульте. Флаер тряхнуло, и тут же раздался хриплый вопль и что-то, сорвавшись с крыши, упало на землю и покатилось как шар.

— Выходим? — Брай обернулся к нам.

Кристоф достал Экскалибур и кивнул. Я вытащила из-за спины Налорант и положила палец на выключатель. Брай распахнул дверцу и вышел, осматриваясь на ходу. Его движения были быстрыми и точными. Едва что-то шевельнулось в темноте, как он замер и, вскинув руку, послал туда огненный шар. Тишину разрезал пронзительный визг.

— Что это было? — спросил Кристоф.

— Не знаю. В таких местах постоянно бродит нечто такое… Может, мутанты, может, бродячие демоны. Лучше не разбираться, а стрелять.

— Разумная точка зрения…

Брай захлопнул дверцу машины и взглянул на Храм. Судя по всему, он вовсе не собирался подходить и вежливо стучать. Он прикидывал, какой мощности разряд нужен, чтоб выбить эту массивную дверь. Наконец он пришёл к какому-то решению и поднял руку, но тут что-то свистнуло в воздухе и звякнуло о камни. Я подумала было о заурядной гранате, но увидела возле своих ног жестянку, из которой клубами валил какой-то дым. И в следующий миг всё пропало.

Наверно потом было что-то ещё, но это что-то начисто вылетело у меня из головы. По этому признаку, да ещё по тому, что очнулась я без малейших последствий для своего самочувствия, я догадалась, что за газ испускала эта мерзкая банка. Я уже сталкивалась с ним и сама пару раз пользовалась без зазрения совести, потому что «нежный обух», как называют эту смесь, действует быстро и безопасно, вырубая того, кто его вдохнёт, а заодно и все воспоминания о том, что предшествовало беспамятству, по меньшей мере, минут на пять-десять. Вот эти-то пять минут меня и интересовали, когда я очнулась, и почувствовала, что подвешена за руки, и мои ноги едва касаются пола. Руки болели страшно. Подняв голову, я увидела на своих запястьях металлические браслеты с шипами на внутренней стороне. Шипы вонзились в мышцы, и по коже в рукава куртки текли струйки крови. Чёрт возьми! Не очень-то любезно так обходиться с дамой.

Я выпрямилась, и оказалось, что могу стоять, не натягивая цепь, к которой крепились наручники. Боль стала поменьше, и кровь остановилась. Раны вокруг шипов быстро затягивались, но сами шипы так и остались в мышцах. Хорошо хоть кости целы. Кажется…

Вокруг было темно. Не совсем, потому что кое-где горели факелы, разгоняя тьму настолько, что можно было понять, что я нахожусь в довольно большом и высоком помещении. За моей спиной была холодная каменная стена. Что-то подсказывало мне, что внутрь Храма я всё-таки попала. Но как-то не так, как мне бы хотелось. И где мои спутники?

Мои глаза немного освоились с освещением и, с трудом повернув голову, — у меня почему-то дико болела шея, — одного из них я увидела. Он висел на Т-образном кресте с вывернутыми назад руками. Он был обнажён по пояс, и на груди были написаны какие-то символы, от которых змеились вниз ручейки крови. Он не подавал признаков жизни, и я почувствовала, как у меня засосало под ложечкой.

— Кристоф… — испуганно позвала я.

Он шевельнулся и, подняв голову, посмотрел в мою сторону.

— Как ты, малышка? — услышала я его голос.

— Судя по всему, лучше, чем ты…

— Приятно слышать… — он хрипло вздохнул, и застонал. — Боже милостивый… — проговорил он. — Примитивный газ… Не магия, не тяжёлая артиллерия… Обычный газ…

— Да, паршивая ситуация… — пробормотала я. — Где Брай?

— Наверху.

— Где? — я подняла глаза и замерла.

На высоте примерно пяти-шести метров участок стены был каким-то образом освещён, и в этом круге прозрачного света на цепях висел Х-образный крест, на котором был распят наш друг. Ему досталось больше всех. Кроме этих знаков, нацарапанных на его груди, я увидела, что его плечи и живот покрыты ссадинами, кожа на руках содрана и свисает лоскутами. Брюки словно исполосованы когтями какого-то зверя, и в разрывах чернеют кровоточащие длинные раны. Видимо, у него была какая-то защита от газа, если он сдался не сразу, и ещё успел сильно рассердить этих мерзавцев.