Фатерлянд

Все подошли поближе.

— Есть ли какие-нибудь заболевания, которые переносятся мухами? — спросил Хан.

— Носителями некоторых болезней могут быть песочные мухи, — отозвался Курода. — В Японии есть два вида таких мух, но их популяция ничтожна, так что проблемы с ними не должно быть. Но дело в том, что эти мухи являются переносчиками паразитических червей лейшеманий и некоторых довольно опасных вирусов.

Корейцы внимательно слушали его объяснения.

— Обычно лейшемании вызывают кожный лейшманиоз, от которого воспаляется кожа и образуются опухоли. Инкубационный период длится два-три дня. Затем у больного резко повышается температура, слизистые оболочки краснеют, появляется боль в глазах, голове и в конечностях. Иногда может иметь место повреждение желудочно-кишечного тракта, снижается количество белых кровяных телец…

— Это песчаные мухи? — перебил его Хан, указывая на бутылочку.

— Они кусаются? — вздрогнула Ли.

— Нет, — ответил Курода. — Они не кровососущие. Мушки носят червей на поверхности тела и в собственных экскрементах. Вирус прикрепляется к рассеянным в воздухе микрочастицам, которые попадают в дыхательные пути или в открытые раны на теле. Но я не могу с уверенностью утверждать, что это песочные мухи.

Хо Чи внимательно слушал переводившего ему Пака, признание Куроды вызвало у него возмущенный возглас, разнесшийся по всему помещению парковки. Хан поднял руку, предлагая ему успокоиться.

— Я никогда не видел песчаных мух, — спокойно продолжил Курода. — И я не энтомолог. Вообще, плодовые мушки не прыгают, а летают. Знаете ли, имея дело с вирусными инфекциями, нельзя руководствоваться неясными утверждениями и смутными догадками, поэтому я бы хотел взять образец, чтобы исследовали его в лаборатории.

— У нас есть и другие, — сказал Пак, указывая на бутылку с двумя многоножками.

— Они еще живые, — добавила Ли, и Курода инстинктивно сделал шаг назад.

— Мы их поймали сегодня утром, — проявил осведомленность Хан.

Многоножки были ярко-красного цвета с желтыми ногами. Длиной не более четырех сантиметров, но гораздо толще обычных многоножек, а их членистые ноги сердито царапали стекло.

— Они довольно агрессивные, — заметил Пак, — и весьма больно кусаются.

Ли сказала, что на укусы уже пожаловались более двадцати человек, причем среди них были и трое заболевших.

Курода подумал, что укусы действительно могли вызвать сыпь, и, похоже, такого же мнения были корейцы, иначе зачем им отлавливать этих тварей?

— Если существует риск заражения, то мы должны что-то предпринять! — сказал Хо, и он, конечно же, был прав. Ну а дальше-то что?

Возможно, насекомые прятались в складках одежды кого-нибудь из корейских солдат и в более мягком климате Фукуоки стали стремительно размножаться. Курода озвучил свое предположение, но корейцы заверили его, что в Республике такие насекомые не водятся. Офицеры, разговаривавшие с ним, были выходцами из разных уголков КНДР, но ни один из них никогда не видел ничего подобного.

Вдруг одна из многоножек свернулась кольцом и ударила хвостом по донышку бутылки, а затем ткнулась головой в стекло. Это было движение хищника.

— Они так питаются, — объяснила Ли. — Кроме них, в бутылке есть мелкие букашки.

Из-за яркого света разглядеть букашек было трудно, и женщина закрыла одну сторону бутылочки своим блокнотом. Курода присмотрелся и увидел множество белых пятнышек, похожих на пушинки. Это были широко распространенные в Японии вилохвосты, которых легко найти под камнями во влажных парках. Курода спросил Ли, неужели она отлавливала их, но та покачала головой и сказала, что многоножки были сплошь покрыты этими белыми пушинками.

Ее слегка хрипловатый голос даже сквозь маску звучал приятно. Большие глаза хорошо гармонировали с выбивавшимися из-под шапочки блестящими черными волосами. Курода настолько привык к окрашенным шевелюрам, что натуральный черный цвет казался ему почти экзотикой.

Хо спросил, могут ли многоножки быть носителями патогенов, и Курода признался, что не слышал о таком. Распространителями инфекционных заболеваний были в основном комары, клещи или блохи. Опять же он очень мало был осведомлен о том, сколько видов многоножек водится в Японии и за ее пределами. Он даже не знал, есть ли разница между многоножками и сороконожками. В газетах несколько лет назад писали, что на каком-то из островов случилось форменное нашествие многоножек, которые буквально заполонили железнодорожные пути, и скоростные поезда не могли нормально тормозить. Кроме того, он знал, что многоножки выделяют гистамин, как осы. Разумеется, в их организмах содержались и вирусы, и бактерии, и не следовало исключать того факта, что вилохвосты, служившие пищей для многоножек, тоже являются переносчиками заразы, которая могла повлиять на многоножек и сделать их еще более опасными.

Пак ткнул пальцем в другие бутылки. Одна из них была на треть заполнена дохлыми вилохвостами, напоминавшими гранулы супа быстрого приготовления. Во второй ползали и прыгали живые насекомые.

— Прошлой ночью на третьем и четвертом этажах мы видели целые тучи насекомых, — сказал Пак. — Когда мы их обнаружили, они уже вовсю прыгали по столам и коврам.

В последней бутылке сидело всего одно насекомое, о существовании которого Курода даже и не подозревал. Четырехсантиметровое тело увенчивалось оранжевой головой, отдаленно напоминавшей муравьиную. Туловище было полупрозрачным и разделено на многочисленные сегменты. Ног было восемь — прозрачные у тела, на кончиках они становились оранжевыми, как и голова, и пушились ворсинками.

— Что за черт?.. — пробормотал Курода, которому эта тварь напомнила монстра из фильма «Чужой».

— Пойдемте наверх, — предложил ему Хан.

Куроду вывели на улицу (Пак предупредительно раскрыл над ним зонт). Они прошли мимо каменных скамеек и деревьев, направляясь в сторону большого кафе. Снаружи кафе напоминало спортивный зал или музей. Стальные балки, служившие опорами для стеклянных стен, заворачивались наподобие раковины морского моллюска. Называлось кафе «Остров Лэггнагг» — как островное королевство из «Приключений Гулливера».

Некоторое время все стояли, глядя на капли дождя, катившиеся по стеклам. Курода часто бывал здесь с коллегами, когда хотелось поесть морепродуктов. Высота потолка в кафе была, наверное, не меньше сорока метров. Столов — не менее ста, в центре оборудован подиум для артистов, а в южной стороне стояла деревянная беседка для брачных церемоний. Интерьер был выдержан в тропическом стиле: экзотические деревья, птичники для попугаев и даже небольшой водопад.

Хан Сон Чин сказал, что система кондиционирования в кафе была отключена с момента их появления в Фукуоке, так как посетителей все равно не предвиделось. Из-за стеклопакетов в помещении, конечно же, было жарко. Куроду спросили, могли ли здесь за неделю размножиться вредные насекомые. Он ответил, что такое вполне возможно. Даже в обычных квартирах, когда жильцы уезжают на некоторое время, можно обнаружить насекомых, о существовании которых никто и не подозревал.

Когда кафе работало, несомненно, кто-то регулярно поливал растения, распылял инсектициды, обрезал ветви и выносил опавшие листья. Но теперь этого никто не делал. Учитывая повышение температуры при отключенной системе кондиционирования, в насыпном грунте неизбежно должны были прорасти сорняки, опавшие листья — загнить, а в застоявшейся воде размножиться вредоносные бактерии. Добавить сюда погибших птиц и экскременты, которые оставляли еще живые.

— Кто-нибудь заходил внутрь после появления насекомых? — спросил Курода.