Фатерлянд
Шрифт:
— Через четыре часа корейский флот достигнет границы территориальных вод Японии, — сообщил репортер.
Кента, не отрывая взгляд от телеэкрана, облизывал ложку, которой он соскабливал мед с вафель. К еде мальчишка даже не притронулся.
— Съешь помидорку! — сказала Чикако, положив черринку в рот сыну.
Тот начал было жевать, но сразу же выплюнул разжеванную мякоть себе на слюнйвчик. Чикако выключила телевизор и промокнула слюнявчик салфеткой. Кента испугался, что мать сейчас рассердится, и в его глазах выступили слезы.
— Пора идти в детский сад, так что выпей хотя бы немного молока! — сказала Чикако.
При словах «детский сад» Кента в страхе отпрянул.
Их квартира размещалась в жилом комплексе в Момочи. Садик, куда ходил Кента, располагался напротив Центрального парка в Нисидзине. Если не было пробок на дорогах, доехать туда хватало нескольких минут, но в понедельник дороги обычно забиты машинами и, чтобы
Она дотронулась до него, чтобы поднять, но Кента с поразительной для малыша силой отбросил ее руку. Затем сорвал с головы кепку и снова вытянулся на полу.
— Что такое? — спросила Чикако.
— Не пойду! — отрывисто произнес Кента, срывая со спины ранец.
— А как же Кими, Йоси и остальные? Они же ждут тебя! — сказала Чикако, прижимая к себе сына.
Кента забился в ее объятиях, а потом заревел. Встретившая их в коридоре соседка бросила вслед:
— О, мы, кажется, сегодня в прекрасном настроении!
Чикако холодно поздоровалась и зашла в лифт. За прошедшую неделю соседи не то что рассорились с нею, но вели себя отстраненно.
Наверное, ей все-таки следовало отклонить просьбу мэра. Все соседи знали, что она согласилась работать в Экспедиционном корпусе Корё. После ужасного инцидента в парке Охори и известий о том, что корейский флот приближается к японским берегам, все больше и больше людей донимали ее вопросами. Многих интересовала казнь, что состоялась в субботу. Чикако в тот момент находилась в здании отеля и сама лично ничего не видела, но ее все равно спрашивали, действительно ли у казненных головы разлетелись на куски. Будут ли так же поступать с японскими гражданами? Сколько казней намечается на ближайшее будущее? — вопросы сыпались как из дырявого мешка. Один сосед попросил ее посодействовать, так как он хотел открыть закусочную около будущих казарм Корпуса в Одо. Другой очень беспокоился о том, что в свое время написал что-то негативное относительно Северной Кореи в Интернете, и теперь опасался, что его арестуют. Некоторые люди просили ее узнать, какое нужно образование, чтобы поступить на работу в ЭКК. Кто-то желал сделать пожертвования в фонд Корпуса… Казалось, никому и в голову не приходила мысль о том, что Силы самообороны Японии могут нанести удар по корейскому флоту, и тогда положение корейцев в Фукуоке сделается довольно сомнительным.
Зайдя в лифт, Кента опустил голову, продолжая всхлипывать. Чикако заметила, что его личико все еще испачкано красным соком. Она послюнявила свой носовой платок и дочиста оттерла мордашку. Да, едва ли это можно было назвать завтраком — Кента ничего так и не съел. Помидоры были из Сидзуоки, с органической фермы. Рисако съела половину из них, а Кента только один надкусил. Вафли были из частной пекарни, одна упаковка стоила восемьсот иен. Свежевыжатый апельсиновый сок обошелся в две тысячи иен за литр. Чикако была членом клуба здоровой пищи и пользовалась скидками, но из-за кризиса цены выросли вдвое по сравнению с прошлым годом.
Сама она съела на завтрак остатки вчерашней жареной рыбы и чашку риса, выпила стакан зеленого чаю. Всю «правильную» пищу она отдавала детям. Здоровые накормленные дети являлись определенным показателем, и это придавало ей уверенность в себе, что хорошо сказывалось на взаимоотношениях с потенциальными работодателями. Здоровая и вкусная пища — знак того, что она по-настоящему любит сына и дочь. Какой-то эксперт сказал, что естественный вкус продуктов не только способствует физическому здоровью детей, но и поддерживает их душевное равновесие. Чикако была полностью согласна с этой мыслью. Когда у нее родилась Рисако, она зарегистрировалась в интернет-магазине здоровой пищи, и на квартиру раз в три дня ей стали доставлять продукты; впрочем, цены за них никак не соответствовали ее зарплате муниципального чиновника.
Когда ее начальник объявил, что Чикако направляется на работу в ЭКК, ей была сделана надбавка к жалованью — пять тысяч иен в день. Это, конечно, было кстати, но Чикако согласилась не из-за денег. Ей было лестно, что именно ее посчитали способной выполнять такую сложную и опасную работу. К тому же начальник заметил, что смысл ее новой службы заключается не только в том, чтобы прилежно исполнять поручения командования Экспедиционного корпуса.
— Во-первых, — сказал шеф, — в лагере находится несколько помоек, да и сточных вод от пятисот человек немало. Это само по себе стоит, чтобы направить вас туда. Но еще больше эта проблема усугубится,
когда подойдут основные силы. Я не хочу, чтобы они реквизировали землю и недвижимость, где им заблагорассудится. Их всех желательно держать в одном месте, в Одо. Вот ваша основная задача, Оноэ-сан! Я хотел бы, чтобы вы использовали свою способность убеждать!Когда такое говорит сам мэр, поневоле проникаешься некоторой гордостью. В прошлом году Чикако исполнилось тридцать восемь. Буквально на днях одну ее коллегу, того же возраста, повысили до генерального управляющего. Как на это ни посмотреть, но та женщина была куда менее способна, чем она, Чикако. Ясное дело, развод сильно подкосил ее служебные перспективы.
С того времени прошло уже три года. Бывший муж все еще находился в больнице и ничего не перечислял ей на содержание детей. Их брак, по сути, был устроен родителями, и его, и ее. Муж, окончив Университет Кюсю, получил работу в фукуокском филиале крупной типографии. Он был надежным и серьезным человеком, но слабовольным. Четыре года назад его университетский товарищ создал в Китае фирму по продаже косметики и пригласил на должность менеджера по продажам. Мужу не хотелось бросать типографию, но он не смог устоять перед предложением старого знакомого. К сожалению, компания обанкротилась еще до начала Олимпийских игр в Пекине. Чтобы создать успешный бизнес в Китае, нужно иметь значительные средства и хорошие связи, а также определенные ноу-хау. Однако его приятель оказался новичком в этом деле и не учел, что спрос снизился, к тому же в Китае разгорелся кредитный кризис. Многие фирмы разорились, оставив своих учредителей без гроша в кармане. Как деловой партнер, муж Чикако должен был взять на себя часть обязательств фирмы. Так их семья потеряла квартиру в кондоминиуме, за которую уже был выплачен первый взнос. Муж не смог простить себе этого и впал в депрессию. Вскоре его душевное здоровье пошатнулось, и его поместили в клинику. Чикако была уже не в состоянии выносить бесконечное ворчание и жалобы на судьбу и решила оформить развод. Муж то и дело повторял, что не должен был бросать место в полиграфической компании, что он бесконечно верил в своего приятеля и т. д.
— Если бы я не послушал его, — ныл он, — мы бы праздновали день рождения Рисако в нашей собственной квартире! Ну почему ты не остановила меня?
Он просто не мог понять, что, выбирая одно, неизбежно теряешь что-то другое. Сначала Чикако терпеливо выслушивала его излияния, но через несколько недель непрерывного стенания не выдержала. Когда она пришла к мужу, чтобы тот подписал документы на расторжение брака, свекровь ядовито заметила, что хорошая супруга не бросает мужа только из-за того, что он потерял работу.
— Наверное, ты просто не заслуживаешь доверия, а, Чикако? — сказала она. — Ты не так уж хороша собой и из простой семьи… Но мы думали, что на тебя можно положиться, и поэтому выбрали тебя.
Сколько Чикако себя помнила, ей всегда говорили, что она очень верный и надежный человек. В школе она была лучшей ученицей в классе, председателем школьного совета, а в год выпуска оказалась единственной девушкой, принятой в Университет Кюсю на экономический факультет. На вступительном экзамене в мэрию она заняла второе место. Новые сотрудники получали идентификационный номер, который использовался для начисления заработной платы и прочих операций. Номер Чикако был 95002. Первые две цифры означали год поступления на службу, первый нуль — ее должность (служащий), а последние две цифры означали место, которое работник занял на вступительном конкурсе. Чикако никогда не была слишком высокого мнения о своих способностях, но эти две цифры — 02 — сильно подняли ее самооценку. И когда ее коллегу продвинули по службе в обход Чикако, она действительно почувствовала обиду. Так что настоящей причиной, по которой она согласилась на предложение мэра поработать с ЭКК, была ее собственная гордость.
Чикако получала определенные выплаты из кассы взаимопомощи, ей улыбнулась удача, и она выиграла в лотерею государственную квартиру, а кроме того, она удачно защитила свои средства от инфляции, которая последовала после замораживания банковских счетов. Госслужащие сильно пострадали от кризиса — Чикако слышала, что некоторые женщины подрабатывали официантками или даже проститутками, чтобы выплатить взятые на обучение детей кредиты. Многие сводили счеты с жизнью или впадали в серьезную депрессию. А ей удалось поднять и обеспечить двух детей. Подумав, она изменила их фамилии на Оноэ. Дети были здоровы и не проявляли никаких признаков недовольства, поэтому, когда после празднования Нового года Кента вдруг отказался ходить в детский садик, Чикако забеспокоилась. Сначала она решила, что виной тому его взаимоотношения со старшей сестрой. С осени прошлого года Рисако начала тиранить братика, ругая его, а иногда даже колотя за разные мелочи, вроде мятой одежды, разбросанные игрушки или долгое сидение перед телевизором. Эта новая черта ее характера вызвала сильную озабоченность Чикако.