Фермер: перерождение

— Товарищ Корнилов, — холодно поздоровался второй секретарь райкома, подходя ближе. — Проводим плановую проверку целевого использования средств программы освоения неудобных земель.

Я встал, отряхнул колени от пыли. В груди что-то сжалось, неожиданные ревизии редко приносили добро. Впрочем, я уже давно ждал нечто подобное.

— Здравствуйте, Николай Павлович. Документы у меня в порядке, если что-то нужно…

— Документы мы изучим позже, — перебил Лаптев, доставая из портфеля папку с бумагами. — А пока объясните, на каком основании вы тратите государственные средства на сомнительные эксперименты?

Из других машин тем временем выгружались люди. Я узнал Макарова, директора соседнего совхоза «Рассвет», мужика лет пятидесяти с брюшком и залысинами. Рядом с ним Петренко из совхоза «Путь Ильича», худощавый, нервный, с постоянно дергающимся левым глазом. Третьего не знал, невысокий крепыш в военной гимнастерке с медалями.

— Николай Павлович, может, сначала посмотрим результаты работы? — предложил я, стараясь сохранить спокойный тон. — А потом будем обсуждать документы.

— Результаты… — Лаптев презрительно усмехнулся. — Вот товарищ Макаров как раз и интересуется вашими результатами. Расскажите ему про семена за пятьдесят рублей за центнер.

Макаров подошел ближе, тяжело дыша после подъема по склону. На лице читалось плохо скрываемое злорадство.

— Слышал, Корнилов, что ты тут чудеса творишь, — сказал он, вытирая платком вспотевший лоб. — Индийскую горчицу выписываешь, бактерий разводишь. А у нас в хозяйстве на семена обычной пшеницы денег не хватает.

— Семена индийской горчицы заказаны в рамках областной программы, — ответил я, чувствуя, как поднимается раздражение. — С полного одобрения руководства совхоза и райкома.

— Чьего руководства? — встрял Петренко, доставая из кармана блокнот в клеенчатой обложке. — Климов об этих тратах знал?

— Конечно знал. И Громов тоже. Все документы завизированы.

— Документы это одно, — вмешался неизвестный мне человек в гимнастерке, представившийся Сухановым из отдела сельского хозяйства облисполкома. — А вот применяемые вами методы вызывают вопросы. Бактериальные культуры, ссылки на американские исследования…

Он достал из планшета машинописный лист и начал читать:

— «Принципы фиторемедиации, разработанные в Университете Калифорнии…» Это что, товарищ Корнилов? Преклонение перед загнивающим Западом?

Семен Кузьмич стоял рядом, переминаясь с ноги на ногу. По его лицу было видно, что он не понимает происходящего, но чувствует неладное.

— Я использую все доступные научные данные для решения производственных задач, — сказал я, стараясь контролировать голос. — Результат важнее источника информации.

— Вот как? — Лаптев записал что-то в блокнот. — А сотрудничество с местной знахаркой тоже научный метод? Матрена Кузьминична, если не ошибаюсь? Женщина с весьма сомнительной биографией.

Удар пришелся точно в цель. По всем направлениям прям бьют, из всех стволов.

— Матрена уважаемый человек, знающий местную флору лучше любого ботаника…

— Уважаемый? — перебил Суханов. — Дочь кулака, репрессированного в тридцать втором году. Сама чудом избежала выселения. И вот к такому человеку обращается за советами коммунист, агроном с высшим образованием…

Ситуация накалялась. Комиссия явно пришла не изучать опыт, а искать компромат. Нужно что-то срочно предпринимать.

— Товарищи, предлагаю не тратить время на пустые разговоры, — сказал я, расправляя плечи. — Пойдемте, покажу реальные результаты работы. Цифры, факты, экономический эффект.

— Это мы еще посмотрим, какие у вас факты, — буркнул Макаров. — Слышал, что показуха одна, а толку никакого.

Спор мог затянуться надолго. Я понимал, что ситуация складывается не в мою пользу, и нужно что-то предпринимать.

— Тогда я предлагаю осмотреть самый сложный участок нашей программы, — сказал я, указывая в сторону бывшего кожевенного завода. — Территорию, где проводится очистка земель от промышленного загрязнения.

— Это еще что такое? — насторожился Суханов.

— Двести тридцать гектаров земли, отравленной стоками кожзавода. Десять лет там ничего не росло. Теперь мы восстанавливаем плодородие с помощью растений-аккумуляторов и бактериальных культур.

Поводов для отказа не нашлось и члены комиссии направились к автомобилям. Я не терял времени.

— Семен Кузьмич, — обратился я к зоотехнику, который все это время молча стоял в стороне, — поезжайте, пожалуйста, к Михаилу Михайловичу. Передайте, что здесь комиссия, пусть приготовит все документы по программе. И скажите, что неплохо бы связаться с Иваном Федоровичем Савельевым, доложить о ходе проверки.

Семен Кузьмич кивнул и поспешно направился к своему УАЗику.

Мы сели в машины и поехали к территории бывшего завода. Дорога заняла минут пятнадцать, все это время члены комиссии наверняка переговаривались между собой, явно обсуждая увиденное.

Территория завода встретила нас преображенным видом. Вместо мертвой серой земли теперь зеленели посевы горчицы, рапса и подсолнечника. Растения поднялись на полметра в высоту, выглядели здоровыми и крепкими.

— Невероятно, — пробормотал Петренко, выходя из машины. — А ведь здесь действительно была мертвая зона.

— Как вы этого добились? — спросил Суханов, рассматривая густые заросли горчицы.

— Сначала известкование для нейтрализации кислотности, — объяснил я, ведя комиссию по участку. — Потом посев специальных растений, способных накапливать тяжелые металлы. И обработка бактериальными культурами для ускорения процесса.

— А откуда эти бактерии? — поинтересовался Лаптев, осматривая стебли.

— Выделены из природных источников, железистых родников в предгорьях. Размножены в лабораторных условиях. Технология разработана совместно с районной ветстанцией.

Макаров присел на корточки, выкопал растение горчицы вместе с корнем. Корневая система оказалась мощной, глубоко уходящей в землю.

— А что потом с этими растениями будете делать? — спросил он.

— Будем скашивать, сушить и сжигать как токсичные отходы. Металлы концентрируются в золе, которую мы утилизируем по соответствующей технологии. За один сезон концентрация токсинов снизится на тридцать процентов.

— Сколько таких циклов потребуется? — уточнил Суханов.

— По расчетам, три года. Но уже сейчас на части участков можно высевать обычные культуры.