Фетиш

Прошу садиться, – её голос звучит негромко, но властно. Судья открывает папку с делом, бегло просматривает документы и кивает прокурору, давая знак начинать заседание.

Сегодня маски будут сорваны, и все узнают правду. Я глубоко вдыхаю, собирая остатки мужества. Пора.

Кондиционированный воздух в зале суда не спасает от удушающей духоты – здесь слишком много людей. Массивные хрустальные люстры под высоким лепным потолком отбрасывают причудливые тени на строгие деревянные панели стен, создавая гнетущую атмосферу. Воротник блузки неприятно впивается в шею, а на ладонях выступает испарина.

В нескольких рядах впереди замечаю напряженную спину Дэйва в безупречно отглаженном костюме. Его широкие плечи застыли, словно высеченные из мрамора. Он на секунду оборачивается, и в его карих глазах читается молчаливая поддержка, от которой становится чуть легче дышать.

Моника стоит за дубовой трибуной, нервно теребя перламутровую пуговицу на сером костюме-двойке. Её голос, хоть и дрожит, четко разносится по всему залу благодаря превосходной акустике.

– Объясните суду, зачем вы пытались убить мисс Лонгфорд? – её тон профессионально бесстрастен.

– Виктория Винсент связалась со мной через защищенный мессенджер, – подсудимая говорит с вызовом, расправив плечи. – И предложила полмиллиона долларов за устранение Одри Картер. – Она бросает в мою сторону колючий взгляд, полный застарелой ненависти. – Деньги мне были необходимы, так как мой бывший муж после развода не оставил мне ничего. Ну и к Одри у меня была личная неприязнь… она разрушила мою семью.

– Ваша честь, – прокурор выпрямляется, – хочу обратить внимание суда на критически важный факт. Виктория Винсент скончалась три года назад. У нас есть официальное свидетельство о смерти и результаты вскрытия.

– Вы знали о смерти Виктории Винсент, мисс Грант? – в голосе прокурора звучит плохо скрываемое торжество.

– Знала, – отвечает подсудимая, и по залу проносится удивленный шепот.

– То есть вы утверждаете, что с вами связался призрак? – прокурор иронично приподнимает бровь.

– Не призрак. Виктория жива.

– Вы встречались с госпожой Винсент лично? – прокурор медленно приближается к трибуне, постукивая дорогим паркером по ладони. Его туфли беззвучно ступают по ковровой дорожке.

– Нет, всё общение было только онлайн. Но она организовала передачу денег. У меня есть доказательства.

Кровь стынет в моих жилах, а к горлу подкатывает тошнота. Как умершая три года назад женщина могла заказать мое убийство? Паника накатывает новой удушающей волной. Либо Виктория инсценировала свою смерть и на самом деле жива, либо за всем этим стоит кто-то другой, использующий её имя как прикрытие?

Судья хмурится, его густые брови сходятся на переносице. Удар молотка эхом разносится по притихшему залу:

– В свете вновь открывшихся обстоятельств объявляется перерыв для проведения дополнительного расследования. Заседание переносится на следующую неделю.

По залу проносится взволнованный шепот. Я чувствую, как земля уходит из-под ног – этот кошмар еще далек от завершения, и самое страшное, возможно, впереди.

Выхожу из душного зала суда, всё ещё не в силах прийти в себя от услышанного. Сердце колотится где-то в горле, а в висках стучит кровь. Среди расходящихся людей в строгих костюмах отчаянно ищу взглядом своего мужа. Наконец замечаю его высокую фигуру у колонны.

– Дэйв, ты слышал весь этот бред? – мой голос дрожит. – Я в ужасе. Если Виктория действительно заказала меня Монике… Что если она не остановится? Вернётся, чтобы закончить начатое?

– Одри, милая, – Дэйв берёт меня за плечи, заставляя посмотреть ему в глаза. – Я понимаю твои страхи, но давай мыслить рационально. Виктория мертва уже три года. А Моника… она просто следила за тобой, изучала. Помнишь записку на кладбище? Ту, что привела тебя на склад?

Киваю, чувствуя, как к горлу подступает комок.

– Она прекрасно знает о твоей одержимости идеей, что Виктория жива. И использовала это против тебя. Это её последняя месть – заставить тебя жить в страхе. Ей больше нечего терять, впереди только тюрьма.

Слова Дэйва звучат убедительно, но червячок сомнения всё равно грызёт изнутри. Что если Моника оказалась хитрее, чем я думала?

– И зачем Виктории тебя убивать? – продолжает муж. – Вы даже не знакомы.

– Из-за тебя, – выдыхаю я.

"И Джейсона", – добавляю мысленно, но вслух этого не произношу.

– Это просто абсурд, – качает головой Дэйв. – Инсценировать собственную смерть, скрываться годами – и всё ради того, чтобы убить мою новую жену?

Прикусываю губу. Да, в его словах есть логика. Похоже, Моника действительно добилась своего – посеяла в моей душе семена страха. Её месть удалась.

Домой мы едем в полном молчании. За окном машины мелькают огни вечернего города, а в голове бесконечным потоком крутятся мысли о сегодняшнем заседании. Дэйв сосредоточенно смотрит на дорогу, его желваки напряженно ходят – я знаю, он тоже глубоко встревожен.

Припарковавшись возле дома, муж выключает двигатель, но не спешит выходить. Поворачивается ко мне:

– Милая, послушай. Что бы ни случилось, я не позволю никому причинить тебе вред. Мы наймем охрану, установим дополнительные камеры. Я сделаю всё необходимое.

Киваю, пытаясь сдержать подступающие слезы. Его забота согревает, но страх никуда не уходит. Виктория…

Зайдя в дом, я механически включаю свет, снимаю пальто. День выдался невероятно тяжелым, хочется просто упасть в кровать и забыться сном. Но я знаю – этой ночью мне снова не уснуть.

***

Дэйв предложил отметить выигранное дело в нашем любимом ресторане на крыше, и я не могу оторвать взгляд от заката, окрашивающего небо в драматичные оттенки розового и золотого. Тяжелые грозовые облака на горизонте придают картине особую магию. Дэйв держит мою руку, нежно поглаживая большим пальцем обручальное кольцо – платиновый ободок с россыпью мелких бриллиантов, который он надел на мой палец полгода назад. Его прикосновения такие теплые, знакомые, от них по коже бегут мурашки. Официант в белоснежной рубашке только что принес наш десерт – шоколадное суфле, от которого поднимается ароматный пар, наполняя воздух запахом горького шоколада и ванили.