FIDES

– Много чести, – прохрипел старик.

– Берни… – снова начала девушка.

– Чего ещё?

– Я… я помню Вас в Лондоне. Я Вас узнала…

– Вот как? Похвально.

– Я только хотела спросить…

Он поднял голову, отбрасывая с лица седые спутанные пряди.

– Скажите… я здесь случайно?

– Нет.

– То есть?! – у девушки резко изменилось лицо, разумеется, она ждала, что он скажет, что «приглашал» только свою внучку Энди.

– Ты сохранила письмо?

– А… а… то есть… – Нина опешила. Письмо. Именное письмо в киностудии. – Письмо написали Вы?

– А ты думала, Мерлин? – ворчливо ответил друид.

– Тогда… почему… почему я?

– Я наблюдал за Энди в Лондоне. Пришлось присмотреть и за тобой. Придется признать, что Энди разочаровала меня. Без тебя она бы не попала сюда, я уверен.

– Значит, мой смысл был в том, чтобы она оказалась здесь?

Друид посмотрел на девушку в упор.

– Нет, – без эмоций изрек он и внезапно спросил, – хочешь погадать?

– Я… немного умею и… Берни, я знаю, что нельзя брать чужие руны.

Старик едва заметно улыбнулся.

– Подойди. Сядь здесь.

Нина пересела напротив него на бревно.

– Я могу сделать так, чтобы руны послушались тебя, – друид положил край посоха ей на плечо, – один вопрос. Спрашивай.

Мешочек рун уже стоял перед Ниной, но очистить сознание для единственного вопроса не получалось. Слова роились в голове, перебивая друг друга, и каждое слово находило собственный вопрос. «Что будет со Снейпом? Как помочь? Как найти змею? Как быть с Гарри? Как не допустить войну? Верить ли свиткам? Как… как остаться здесь… Можно ли остаться…». На последнем месте в немалом списке отчаянно пульсировала мысль, что же будет с самой Ниной, если она вернется домой.

– Задай вопрос. Только один, – вырвал её из размышлений друид, и девушка потянулась к мешочку.

– Что ты спросила? – резко обратился к ней старец, увидев на ладони чистую руну Вирд.

– … да или нет? – выдохнула Нина. К чему относились эти слова, старик догадался сам.

Руна судьбы означала, что ответ на вопрос всецело находится во власти высших сил.

Друид с силой ударил посохом в пол, и на песке загорелось пламя.

– Встань, – снова приказал он гипнотическим голосом и приложил к её лбу ладонь. Лицо его на долю секунды изменилось, но голос стал ещё строже.

– Почему ты хочешь остаться?

– Я… здесь нужнее, чем там. И моя жизнь здесь, – тихо ответила Нина.

– Ты прочитала свиток?

– Нет. Энди… Энди уже не могла его перевести.

Старец лишь кивнул. Привычки Энди за неделю, проведенную ей здесь, не были для друида секретом.

– Она… просто впечатлительная очень. А Вы могли бы убирать Ваше пиво, – попыталась оправдать подругу Нина.

– Это не моё пиво, а её собственное, – отвлёкся друид, и Нина застыла в замешательстве.

– Ты хочешь всех спасти, оправдать, обойти острые углы, – начал он, с силой нажимая на лоб девушки. – Наследие Салазара… Где же оно… Где…

– Может, в хитрости? – улыбнулась Нина.

– Не перебивай! – рявкнул старец, – ты служишь себе. Ты ведёшь игру. Сложную игру, рассчитывая ходы наперед. Но лишь один жест, – и всё рушится. Ничего нет. И ты теряешь всё, но тебя это не остановит, пока он жив. По-другому тебя нет, – он говорил будто в трансе, и девушка невольно вспомнила Сивиллу Трелони.

Друид с рассеянным взором приложил руку со лба Нины к месту «солнечного сплетения».

– Вот как… Хм. Но ты не будешь хранителем древа, – изрёк он, и Нина ощутила, что ноги подкашиваются.

– Берни… пожалуйста! Дайте мне шанс, я справлюсь! Я смогу! Что мне сделать, чтобы остаться? Я не разочарую Вас!

Старик взглянул на неё в изумлении.

– Ты не будешь хранителем древа, – спокойно и строго повторил он, и из глаз девушки потекли слёзы.

– Почему? Ведь Энди не может только потому, что не хочет остаться… Почему я не могу?

– Откуда у тебя кольцо?

– Из… из магазина. Оно не несёт истории, – Нина смахнула слёзы рукой и попыталась успокоиться.

Друид показал ей небольшую старинную гравюру с изображением ветвистого дерева, корни которого расходились на три мощных ствола, а основание было заключено в кольцо с подписью «FIDES».

– Традиция жива среди столетий, – пророкотал друид шёпотом и достал из кармана древнюю монетку с такой же подписью. – В нужный момент тебе это пригодится, – он взял ладонь девушки и уложил туда монету.

– В какой момент, Берни?

– Ты скоро узнаешь. Я хотел бы пожелать тебе удачи, но она тебе не поможет. Поэтому я желаю тебе любви, – он снова коснулся её лба пальцами и развернулся к выходу.

– Берни! – заорала Нина, будто очнувшись, – Берни, я не хочу загадок! У меня совсем мало времени!

– Ты здесь до седьмого дня, – обернувшись, сказал друид.

– Седьмого дня чего? – вне себя взвыла девушка, – луны? Октября? Второго пришествия?

– До седьмого дня ты будешь здесь и сможешь изучать тайны времён. И если ты ещё раз позволишь себе повысить голос в хранилище, – заговорил друид неестественным шёпотом, от которого почему-то задрожало пламя всех свечей, – ты никогда больше не попадёшь в тот мир, что открылся тебе здесь.

– П-простите, – выдавила из себя Нина. – Здесь есть документы на английском?

– В достатке.

– Берни, – всхлипнула девушка, опускаясь на бревно, – так почему я попала сюда?

Старик достал из кармана и показал ей чистую руну, почему-то неубранную в мешочек, после чего удалился.

Нина сидела у негаснущего на песке пламени, рассуждая о значении руны Одина. Возможно, старик просто вынужден был захватить её вместе с Энди, как запасной вариант и в качестве гарантии того, что Энди доберется до места. Но, если это его рук дело, то почему они очнулись в кабинете Снейпа? И очнулись после сильного удара от собственного заклятия. Неужели он не мог перенести их… более человечно? Да и Энди рисковала жизнью со своей меткой, старик ведь точно знает, что это значит. Северуса Нина могла привязать к истории только как владельца самой сильной палочки из трех. Да уж, хорошо, что не у Блэка в камере очнулись. Он ведь тоже владелец. Но что, если старик их вовсе не переносил, а только зачаровал палочку. Это выглядит проще. Но где он вообще её взял? Тут Нина с грустью поняла, как много недописано в «каноне». Кому досталось самопишущее перо директора? Куда исчезла палочка Снейпа после его смерти? Лаборантка Хогвартса достала из кармана колдографию. «Северус…».

– Надо действовать, – решительно произнесла она, и, освещая «люмосом» стеллажи, отыскала всё, что было на английском.

Нагрузившись свитками, девушка преодолела короткую дорожку в предрассветной тьме и вошла в хижину. Энди всё ещё храпела на кровати, камин пришлось разжигать заново, а ещё много времени потребовалось, чтобы найти свечи, – успел заняться рассвет.

Нину сильно клонило в сон, голова разболелась, но она заставляла себя работать, пока ближе к полудню не уснула, уткнувшись лицом в пергамент.