Фигуры

– И кого я должен буду назначить?!
– иронично хмыкнул Гилдейн.

– Мы назовем его имя позже. И поверьте, это будет достойный кандидат, - отмахнулся Нимарш.
– Так как, вы с нами? Или, если вы не хотите, мы можем провозгласить республику!

– Скорее да, чем нет, - осторожно заметил Гилдейн.
– Но как вы намерены выполнить свое обещание?

– Это не так уж сложно, - сказал резким, грубым голосом массивный толстяк, занявший одно из кресел, лидер партии "Гражданская инициатива" Менглер, известный своей решительностью и радикализмом.
– Вы видели сегодняшнюю демонстрацию?

– Нет, - Гилдейн сделал небрежную паузу.

– Но слышал, что в ней не было ничего особенного.

– Это только репетиция, - Менглер немного завозился в кресле, устраиваясь поудобнее.
– Наши друзья готовы обеспечивать участие до двадцати тысяч человек в течение двух недель.

– А не разорятся?
– поинтересовался Гилдейн с отменной вежливостью.

– Пусть это вас не беспокоит. В рабочие дни людей, конечно, будут меньше. Просто все должны привыкнуть. Власть - к безобидной, в сущности, говорильне, а чернь - к тому, что на площади можно заработать больше, чем в цеху или на стройке. Кстати, через неделю на трибуне надо будет засветиться и вам.

– Зачем?

– Чтобы вы четко показали, за кого вы, - снова включился в разговор Нимарш.

– Это небезопасно!
– возмутился Гилдейн.

– Полноте!
– махнул пухлой, но крепкой рукой Менглер.
– Властям невыгоден ваш арест всего лишь за участие в митинге. Других же грехов у вас нет?

– Нет, но они могут всегда найти повод.

– Если бы хотели, то уже давно б нашли, - снова надавил Нимарш.
– И к тому же, ничего не делая, вы рискуете не меньше. Вас же уже один раз хотели убить?!

– Вы уверены?
– голос Гилдейна оставался таким же ровным.

– Конечно!
– фыркнул Менглер.
– У нас надежные источники. Все случайно испортил этот горданец, не посвященный в замысел. Но, думаете, им придется долго ждать нового подходящего случая?!

– Хорошо, я покажусь на трибуне, - на этот раз в голосе Гилдейна проступила нервозность.
– Что дальше?

– Дальше ситуация начнет обостряться, - объяснил Нимарш.
– Поверьте, для этого найдутся достаточные поводы. Через две недели императрица точно будет на месте, так как на вечер назначен зимний бал. Но сыграет немного другой оркестр. И другую музыку. Начальник внешней охраны дворца Крайденк - наш человек. Он сделает так, что у солдат, охраняющих дворец, оружие будет разряжено, без боеприпасов. Чтобы не было повода для провокаций. А дальше по известному чинетскому сценарию. Толпа прорывает цепь охраны, вламывается во дворец, вместе с ней туда проникнут и несколько десятков наших специалистов. Териа будет вынуждена подписать отречение, в вашу пользу.

– А что с ней будет?
– осведомился Гилдейн.
– Вы намерены ее устранить?

– Зачем?!
– широко улыбнулся Тронк, заместитель Нимарша в партии и вице-премьер в нескольких правительствах.
– Живая бывшая императрица не помешает. Особенно, если кое-кто вдруг захочет забыть наши договоренности. Одна дружественная держава готова приютить ее у себя, а ее супруг останется здесь, как гарантия ее примерного поведения.

– А пришельцы?
– Гилдейн, кажется, начал нервничать.

– Пришельцы не едины, - неожиданно включился в разговор неизвестный.
– И если одна группа благоволит к госпоже Терии, другая, если понадобится, не откажет в небольшой просьбе - при необходимости, увезти ее на другую планету, чтобы она здесь не смущала своих бывших подданных. Тем более, что на той планете она уже была.

– Как видите, мы предусмотрели все, - Нимарш удовлетворенно кивнул.

– А Маклента?
– Гилдейна было не так легко убедить.
– Премьер-министр раздавит вас одним пальцем!

– К тому времени грозного премьера уже не будет в живых, - веско пообещал Нимарш.
– А его сыновья, увы, не имеют такого влияния и поддержки ни в народе, ни в армии. Вы будете царствовать спокойно. Вы согласны?!

Гилдейн молчал. В комнате заметно сгустилось напряжение.

– Да!
– наконец-то произнес он.

– Итак, мы совершаем сделку!
– Нимарш поднялся из-за стола.
– Господа, вы свидетели! Связь - сами знаете, через кого. И через неделю мы ждем вас среди нас, на трибуне!

– Хорошо, я буду, - произнес Гилдейн, хотя было заметно, что такая перспектива не вызывает у него ни малейшего удовольствия.

Узкая щель внезапно и бесшумно закрылась перед глазами Эргемара. Затем в окружающей тьме вспыхнул фонарик. Леди Синджен, не говоря ни слова, ухватила его за рукав хламиды.

Спеша, чуть ли не бегом и едва не свалившись вниз с проклятой винтовой лестницы, они проделали обратный путь. Леди Синджен что-то нажала на стене, и скрытая дверь с легким скрипом отошла в сторону, чуть не ослепив Эргемара ярким электрическим светом.

Пропустив его вперед, леди Синджен закрыла за ним стенную панель и распахнула дверцу шкафа.

– Снимайте мантию! Только осторожно, не натрусите пыль на пол!

Повинуясь, Эргемар начал медленно и осторожно освобождаться от своего одеяния.

– Почему вы помогаете нам?!
– спросил он.
– Ведь Гилдейн...

– Мой любовник, да?
– леди Синджен приняла у Эргемара хламиду и, стараясь не стряхивать с нее пыль, засунула в одно из отделений шкафа.
– К сожалению, он слишком слаб, чтобы быть императором. Он управляем.

– И управляем не вами?

– Скорее, не только мной, - леди Синджен вздохнула.
– Вы сами были тому свидетелем. В общем, если выбирать между ними и вами, я на вашей стороне.

– Что вы еще знаете?
– Эргемар в упор взглянул на нее.
– Кто такие "наши друзья", о которых говорил Менглер?

– Кто-то из промышленников, их несколько, - леди Синджен пожала плечами.
– Но я не знаю точно. Несколько дней назад Гилдейн встречался с Парришем, Крумпером и Хелменом. Может, кто-то из них или они все.

"Спроси у нее, кто был тот неизвестный, которого не узнали ни ты, ни я?" - вдруг напомнила о себе Териа.

Эргемар повторил ее вопрос вслух.

– Это горданский эмиссар, - леди Синджен не замедлилась с ответом ни на секунду.
– И под дружественной страной понимается Гордана.

– Вы знаете, кто из военных в заговоре?
– задал Эргемар новый вопрос, опять воспользовавшись подсказкой Терии.

– Нет, - леди Синджен покачала головой.
– Но я могу узнать... Вы же будете навещать меня... время от времени?