Фиктивный брак госпожи попаданки

Брови мистера Уитмора страдальчески взлетели на лоб, и он тяжело вздохнул.

— Я ни на что не намекаю, сэр Джон, — сообщил, чопорно поджав губы. — Я веду расследование, и помогать мне — в интересах леди Тессы.

О, да. У меня, к слову, были подозреваемые. Один из них сидел в кресле напротив меня и потягивал кофе.

— Я не знаю, — сказала я, решив прощупать почву. — Вы думаете, это не было случайностью? Кто-то хотел ограбить именно нас?.. — я притворно ахнула и приложила руки к груди, а мистер Уитмор строго на меня посмотрел.

— Не нужно делать поспешных выводов, миледи, — важничая, сказал он. — Но да, полагаю, что у меня имеются основания так считать. Вы могли быть целью преступников.

— Послушайте, — вмешался сэр Джон. — Это решительно невозможно. Чем особняк Толботов отличается от всех прочих домов знатных семей? Драгоценности и серебро воришки могли отыскать в любом другом месте.

— На этот вопрос мне и предстоит найти ответ.

Толстяк недовольно зашлепал губами, бурча что-то себе под нос. Выглядел он не таким спокойным и уравновешенным, как обычно. Раньше он вел себя так, словно у него все под контролем, словно ему подвластна любая мелочь. Теперь же что-то неуловимо изменилось, и он уже не источал былой уверенности.

И я не знала, хорошо это для нас или нет.

— Вдовствующая графиня Толбот? — мистер Уитмор повернулся к Элоизе. — Вы только недавно обосновались здесь, верно?

— Называйте меня Элоизой, прошу, — прощебетала она и даже протянула руку, надеясь сцапать мужчину за запястье, но тот ловко перенес блокнот с одного колена на другое и отдалился от нее, избежав коварного маневра.

Я фыркнула, наблюдая за ее попытками очаровать сухого, чёрствого инспектора.

— Вдовствующая графина Толбот, — повторил он строго, чем еще сильнее меня развеселил, — быть может, вы замечали что-то подозрительное в последнее время?..

Наш разговор продлился не меньше двух часов. Мистер Уитмор задавал довольно въедливые, небанальные вопросы, и в душе у меня даже всколыхнулась робкая надежда. А что, если он докопается до истины?

Кажется, сэр Джон подумал же об этом. И занервничал. С течением разговора он все чаще и чаще подносил ко лбу платок, утирая испарину, и постоянно ёрзал в кресле, словно сидел на иголках.

Когда за инспектором закрылась дверь, толстяк недовольно мне выговорил.

— Вы были с ним слишком откровенны, миледи. Совсем не нужно жандармам и ищейкам знать такие подробности о нашей семье.

Нашей?..

Я с трудом удержалась от того, чтобы не нахмуриться.

Интересно, он уже встречался с теми, кого нанял, чтобы обнести наш особняк? Передали ли они ему документы от архивариуса?..

Я сузила глаза и небрежно повела плечами.

— Я лишь дала инспектору информацию, которая, возможно, поможет вернуть украденное, — сказала я с наигранной невозмутимостью. — Разве вы не хотите того же?

Опекун фыркнул, как будто услышал глупость. Пот заливал лоб сэра Джона, и он быстро утерся платком, хотя в комнате не было жарко. Что-то беспокоило его. Очень сильно беспокоило.

— Не любой ценой, миледи. Пристальное внимание общественности может лишь навредить. Позаботьтесь о том, чтобы новости не просочились в газеты, принадлежащие Толботам.

Его тон звучал совершенно оскорбительно, толстяк приказывал мне, словно служанке. Я резко вытянула носом воздух и приготовилась его осадить, когда вмешался Уильям.

— Вы не смеете так говорить с мой сестрой, сэр Джон.

Он повернулся к Уильяму, и его лицо побагровело от гнева, хотя он явно старался держать себя в руках.

— Мальчику твоего возраста лучше не вмешиваться в разговоры взрослых, — проговорил он натянутым голосом.

— Я не мальчик, — отчеканил брат вызывающе. — Я граф Толбот в своем праве, и я не позволю вам приказывать Тессе, как будто она ваша служанка.

Я почувствовала, как у меня пересохло в горле.

Сэр Джон побледнел так, что капли пота на его лбу казались ещё более отчётливыми. Он бросил платок на стол и шагнул ближе, нависая над Уильямом, словно гора.

— Ты позволяешь себе слишком много, мальчишка. Не забывай, с кем ты говоришь.

— О, я прекрасно знаю, с кем говорю, сэр Джон. С человеком, который намерен поживиться на добром имени моего отца и…

— Уильям, хватит! — воскликнула я, но было уже поздно.

Толстяк больше не сдерживался. Его рука взлетела, и громкая затрещина прозвучала в комнате. Уильям пошатнулся от удара, но не упал. Он поднял руку к щеке, на которой выступил ярко-красный след.

— Сэр Джон! — я рванула между ними, заслонив Уильяма. — Вы посмели поднять руку на моего брата!

Толстяк тяжело дышал, и из его рта вырывался свист при каждом выдохе.

— Мальчишка нуждается в уроках дисциплины, миледи, — бросил он сквозь зубы. — Пожалуй, я напрасно отложил вопрос поступления нашего графа Толбота в закрытую школу для мальчиков. Займусь этим сегодня же.

Меня захлестнуло волной отвращения.

— Подите вон, — сказала я, не повышая голоса. — Немедленно.

Опекун бросил на меня последний взгляд, полный ярости, затем резко обернулся и направился к двери. Уже на пороге он обернулся и процедил.

— Надеюсь, этот урок не пройдёт впустую.

Когда дверь закрылась за ним, я повернулась к Уильяму. Он стоял, упрямо потирая щеку, но в его глазах блестели слёзы, которые он отчаянно пытался скрыть.

— Уильям… — начала я, присев перед ним на корточки

— Он трус, Тесса! — сказал он тихо, но срывающимся голосом. — Просто трус!

Я покачала головой, не в силах сразу ответить, и порывисто обняла его. Уильям замер в моих руках, его худенькие плечи напряглись, но затем он уткнулся лицом мне в плечо.

Этот ублюдок посмел поднять руку на ребенка! Посмел угрожать ему закрытой школой.

Внутри меня все кипело и клокотало от ярости. Этот ублюдок… этот надменный, жирный ублюдок посмел поднять руку на ребенка! И даже больше — посмел угрожать ему ссылкой в закрытую школу.

Уильям чуть отстранился, и его глаза были полны слез, которые он не хотел показывать.

— Он говорил про школу, Тесса… он правда сошлет меня туда?..

Я провела ладонью по его взъерошенным волосам, сдерживая желание немедленно догнать сэра Джона и сказать ему все, что я о нем думаю.

— Он не сможет ничего сделать, — сказала я твердо, глядя ему прямо в глаза.