Флейта для чемпиона

Ларионов, сидевший на перилах беседки, даже не подозревал, что в каких-то ста метрах от него, за фигурами древнегреческих богов, идёт о нём горячий разговор.

...- Раз так, - утверждала Татьяна, - лучше я влюблю Ларионова в себя! Посмотрю на него с поволокой... Что такое взгляд с поволокой?

– Очень просто, - ответила Вита, - взгляд в угол, на нос, на предмет... Вот так...

– Взгляд в угол, на нос, на предмет...
– повторила Татьяна. А если угла нет?

– Господи, ну посмотри просто вверх... в небо... Ну, мне пора, - Вита заторопилась домой.

– А ты всё с этим меланхоликом встречаешься?

– спросил Вадим, имея в виду Толкалина.

– А что?
– спросила Вита и добавила, загадочно улыбаясь, ну прямо как Мона Лиза: - А может, я не с ним встречаюсь...

– А с ним тоже зря, - сказал Вадим, имея в виду Ларионова.
– Тебе со мной надо встречаться.

– Это почему же?

– Ты знаешь, школьники - круглые отличники и круглые отличники - студенты в жизни хода не имеют. В жизни вообще побеждают не круглые.

– А какие же?

– А такие... трёхугольные, четырёхугольные... В жизни чем больше углов, тем лучше.
– Вадим согнул руки в локтях, демонстрируя острые углы локтей.

– А сколько же у тебя углов?
– спросила Вита.

– Сколько есть - все мои, а хочешь, и твои будут.

– Чао... октаэдр!..
– сказала Вита, давая понять Вадиму, что разговор окончен.

– Главное в жизни имеет значение пересечение, пересечение, продекламировал вслед ей Вадим.

Оставшись одна, Татьяна задумчиво сказала вслух сама себе:

– А вообще-то, по-моему, чемпион не должен влюбляться ни в кого. Чемпион принадлежит спорту и никому лично... Но уж, если лично он должен кому-то принадлежать, то это мне. Я одна из наших девчонок на него могу подействовать в самом положительном смысле!

Она стала торопливо писать записку.

– Это ещё что за новости? Что у тебя в руках?
– неожиданно выглянула из-за "статуи" Зевса Елена Гуляева.

– Моё объяснение в любви Вениамину Ларионову. Я в него влюбилась, - твёрдо сказала Татьяна.

– Здравствуйте, - всплеснула руками Елена.
– У нас в Ларионова по плану влюбилась Вита.

– А если я тоже влюбилась?.. И не по плану? А по-настоящему? вырвалось у Татьяны.

Елена только раскрыла рот, чтобы дать ей достойный отпор, но тут её внимание переключилось на Гуся со Стеллкой, подходившим к Ларионову.

– Опять заявилась краля!
– сердито сказала Елена.
– Уходит приходит...

– А у тебя есть...
– многозначительно спрашивала Гуся Стеллка, - что-нибудь... такое?

– Ахнете, когда увидите!
– достаёт он из-под рубахи икону.

– Ух ты!
– сделала умный вид Стеллка.

– "Ух ты"!
– передразнил её Гусь.
– А что ты понимаешь в иконах?!

– Так мы же завтра встречаемся с Гогой!
– округлила глаза Стеллка.

Гусь бережно завернул "Казанскую богоматерь" в байку.

– Уже не встречаемся. Гусь завязал. Гусь в законе.

– Гоги будет психовать, ты же знаешь его характер.

– Гоги будет психовать! Гоги выдаст темперамент! Подумаешь, пожар в урне! Иди гуляй!
– скомандовал ей Гусь.

– Хорошая икона?
– заметил Вениамин.

– А ты что понимаешь в иконах?
– сожалеюще покачал головой Гусь.

– Понимаю... Ну-ка, дай взглянуть поближе.

– Если разбираешься, то скажи, какой это школы живопись? развернул икону Гусь.

Вениамин взял икону:

– Это икона как бы... строгановской школы.

– И верно, строгановской школы. Откуда ты знаешь?
– вытаращился Гусь.

– У меня отец реставратором работает в Третьяковской галерее, так что я в курсе.
– Ларионов вертел в руках икону, рассматривая её.
– Под строгановскую школу - это точно, но это не настоящая икона.

– Как это не настоящая?
– разобиделся Гусь.

– Так... копия... подделка.

– Да мне же от бабушки по наследству достались эти иконы. Да им же, этим иконам, цены нет. А копии Босс кому-то сбывает!
– горячился Гусь.

– Не веришь мне, можешь показать эту икону моему отцу. После соревнований зайдём к нам.

Стеллка даже присвистнула.

– Что же ты молчал?! Нам нужны реставраторы-мужчины... И дети реставраторов... Нам нужны отцы и дети! Влюбиться в сына реставратора - это уже имеет смысл.
– Она что-то написала Ларионову на клочке бумаги.

– Ещё записка!.. С ума сойти!
– вздрогнула Татьяна, наблюдая за ними.

– А у тебя папа знаменитый реставратор или... так себе? продолжала откровенно тянуть свою разговорную нить Стеллка.

– Должен вас разочаровать, - ответил Ларионов, - у нас дома уравнение с пятью неизвестными! Бабушка, мама, папа, сестра и я все неизвестные, - и добавил: - Пока неизвестные...

Затем Веня не без интереса обвёл взглядом ладную фигуру Стеллки. Из Стеллкиной холщовой сумки, похожей на лошадиную торбу с овсом, торчала рукоятка теннисной ракетки.

– Одни ходят на лыжах, а другие с лыжами, - сказал Вениамин насмешливо.
– Это что, модно, чтобы из сумки торчало это...
– Вениамин покосился на ракетку и, не дождавшись ответа, сказал: - А насчёт дружбы со звёздами, по-моему, надо, чтобы звёзды считали за честь быть знакомыми с тобой!.. Вот так!..

Всё это Стеллка пропустила как-то так, мимо ушей, просто ей почему-то не хотелось отходить от этого ничем не знаменитого парня.

– Ладно, - сказала Стеллка Вениамину, - делаю тебе исключение в кредит, авансом, может, станешь когда-нибудь знаменитым, тогда позвонишь, - и протянула ему с этими словами клочок бумаги.

– Прославлюсь - сама позвонишь, - сказал Ларионов и не взял протянутую ему записку с номером телефона.

Стеллкина рука повисла в воздухе. Красивая рука девчонки, рука пустельги и бездельницы с незаслуженно красивыми (и это заметил Ларионов!) длинными пальцами.

Тем временем на дворе события развивались и раскручивались со скоростью и головокружением центрифуги. Во двор быстро вошли Масюков и Босс. Завидев Ларионова, они сразу направились к нему.

– А вы пригласите домой и там уговорите, - советовал Боссу по пути Вадим.
– Он здесь стесняется. Знаете, кругом все свои... Биотоки не те...