Флейта для чемпиона

Елена прищёлкнула языком:

– Значит, сразу до слез довёл?

– Сразу, - кивнула Светлана.

– М-да... И ведь я видела, как он в кино с этой Стеллкой ходил, - призадумалась Надежда.

И Елена задумалась...

– Да, Надежда, ты права, тут не двойником чемпиона пахнет, а целым тройником!..
– наконец, сказала она.

– А кто орал, что мы рано всё это придумали?!
– осудила её Надежда.
– Боюсь, что не поздно ли?..

– Вот вам эти всякие инте...
– привычно начала Елена.

– ...грации!
– привычно подхватила Светлана.

– Интенси...

– ...фикации!
– приняла "эстафету" Светлана.

– Акселе...

– ...рации!
– закончила Светлана.

Елена вдруг узрела сидевшую на ступенях "судейской" беседки Татьяну. Ещё одна полуночница!

– Кто орал, что рано?!
– двинулась к ней Елена.
– Что стоит ли?!

Татьяна встала и подняла обе руки вверх.

– Ну что, сдаёшься?
– грозно подступила Елена.

– Кто - я?
– не опускала рук Татьяна.

– Ты. Руки подняла, значит, сдаёшься!

– Да это я просто зарядкой занимаюсь, утром - утренней, ночью - ночной.
– Татьяна стала делать наклоны.
– Чтоб таких, как вы, победить, с вашим идиотским здоровьем и вашими идиотскими выдумками, знаешь, надо быть в какой спортивной форме?!

– Да ну тебя, - усмехнулась Елена.

Девочки прошли мимо Татьяны.

Самое удивительное, что в эту знаменательную ночь никто не изумлялся, увидев друг друга так поздно во дворе. Видимо, какие-то незримые чувства, по-иностранному "флюиды", не давали никому спать этой ночью. Всё смешалось в сознании: день и ночь, вчера и сегодня, прошлое и будущее. А будущее, как известно, зарождается в прошлом и куётся в настоящем с тем, чтобы самому когда-нибудь стать настоящим, а затем - и прошлым...

Да и честно говоря, какой тут сон, когда столько волнений, нервов и забот поставлено на карту!

– Ой, девочки!
– вспомнила Светлана.
– А ещё что случилось! Что случилось!

– А что случилось?
– безнадёжно сказала Елена, уже привыкшая к ударам судьбы.

– Ужас! Сплошной ужас!
– воскликнула Светлана.

– Подожди.
– Елена внимательно всматривалась в окружающую темноту. Даже под скамейку заглянула.
– Этот... Этот с кинохроники, я заметила, не только Ларионова снимает, но и нас всех. Говорят, скрытой камерой начал... Я с Сидякиным вчера разговаривала, смотрю, а он с крыши беседки на нас свою кинокамеру навёл.

Надежда опасливо заглянула за "статую" атлета.

– А я выхожу на балкон, смотрю, этот Гиви меня с балкона Цветковой снимает прямо в упор.

– Как бы нам с этим хроникёром в документальную историю не попасть, - сказала Елена.
– А что у него с Мосфильмом-то?

– Ой, девочки, - опять воодушевлённо начала Светлана, - режиссёр вчера был, уговаривал лично Ларионова. А Ларионов: "Я ещё должен подумать. Я ещё раз должен прочитать сценарий".

– Господи! Все мечтают сниматься в кино, а он ещё должен подумать! Зазнался!
– Елена пнула ногой камешек.

– Это уж точно!
– согласилась Надежда.
– Если уж отказывается сниматься - это уж развоображался.

– Ну, так какой ещё ужас?
– деловито спросила Елена Светлану.

– Витка-то влюбилась в Ларионова по-настоящему!
– торопливо сообщила Мухина.

– Ну, уж это уже перевыполнение нашего задания. В конце концов, мы её просили только "как бы влюбиться"! А Ларионов?

– И Ларионов тоже по-настоящему влюбился, - потупилась Мухина.

– Как по-настоящему? Он же друг Толкалина?!
– рассердилась Елена.

– Не должен, а влюбился.

Как и Елена, Надежда была тоже явно огорошена.

– Так ведь он с тремя встречается: со Стеллкой, со Степанидой и с Витой.

– Ну, это просто моральное разложение, - простодушно разъясняла Светлана.
– Раньше он на девчонок и внимания не обращал, а теперь сразу за тремя ухлёстывает. Вчера идёт пьяный, шатается и поёт: "Парней так много холостых, а я хочу женатым быть!.."

Надежда так и ахнула:

– С ума сойти! Неужели и выпивать начал?

– Своими глазами видела, как Ларионов шёл и шатался.

– А Гуся всё тренирует по ночам?
– спросила Елена.

– Тренирует!
– ответила Светлана.

– И всё под свисток?
– не унималась Елена.

– Под свисток!

– И всё с чемо...
– начала Елена.

– ...даном!
– подхватила Светлана.
– С чемоданом. Мало того, что Гуся тренирует прыгать с чемоданом, так ещё и сам с чемоданом прыгает. Мало того, что с чемоданом прыгает, ещё и танцульки завёл! Раньше, бывало, на школьном вечере подойдёшь: "Веня, потанцуем?" А он: "Я не танцую!" А теперь...

– Какие танцульки?
– впервые услышала Надежда.

– Вот так, потренирует Гуся, потренирует, а потом танцевать начинает то со Стеллкой, то с Витой Левской! А Гусь говорит, и зачем, говорит, полярная ночь шесть месяцев в Арктике, а не здесь, в Москве. И Цветков с ними тренируется.

– Кошмар! Видно, целую шайку сколачивают!
– подытожила Надежда.

– Вот и выпивать начал. Ужас какой!..
– сокрушалась Елена.

– И жениться хочет!
– вставила Надежда.

– Ты всё это в историю болезни записала?
– сказала Елена Светлане.

– Конечно, записала. Я же олимпийская медсестра!

– Ещё что нового?

Светлана знала всё.

– Гусь-то жить уже переехал к Ларионову!

– Да не может быть!
– опешила Надежда.

– Вот тебе и раз!
– только и смогла вымолвить Елена.

А Светлана продолжала:

– Видно, и отца Ларионова хотят втянуть в свои дела.

Надежда насторожилась.

– В какие дела?

Светлана словоохотливо пояснила:

– А в такие, какими уже милиция заинтересовалась: у покойной бабушки Гуся уникальная коллекция икон была, а Гусь теперь с ними какие-то шахеры-махеры делает. А отец Ларионова, наверно, перед этим их реставрирует.

Елена даже головой повертела:

– С ума сойти! И Толкалин ещё воспевает его в своих стихах! Так!.. Кто говорил, "рано зазнавать Ларионова"? Рано!.. Поздно!.. Ещё раньше надо было зазнавать, раньше! Гораздо раньше!.. А теперь я уж и не знаю, не опоздали ли мы?

– Да...
– протянула Надежда, - здесь уже не двойничком чемпиона попахивает, а... может быть, и семерничком или даже восьмерничком!..

– Всё это хорошо, - отмахнулась Елена, - но... почему он не выступает хуже, чем обычно? Больше того, он даже значительно улучшил свои результаты.