Флейта для чемпиона

– Сама удивляюсь!
– удивилась Надежда.

Девочки вновь повернули к беседке.

Татьяна сидела на ступеньках уже не одна. Рядом с ней пристроился Леонид Толкалин с гитарой. Он взял несколько аккордов и откашлялся.

– А-а-а, нахально-инструментальный ансамбль?
– сказала ему Елена.
– Что нового?

– Три-четыре!
– по-дирижёрски взмахнула Татьяна руками. И Лёня тихонечко запел:

Спортсмен выжимает железа тонны,

Так, что спины слышны тяжкие стоны,

Здесь всё нам ясно, и мы заявим прямо:

Решают здесь доли секунды и грамма.

Чтобы быть здоровым и чтобы быть смелым,

Зарядок много есть для тела,

И все зарядки хороши,

А где зарядки, ты мне подскажи,

А где зарядки для души?

Вот в чём вопрос

И вот в чём дело!

Чтоб наши души не мучила ревность,

Чтоб мы дружны рекордно были,

Чтоб верной любви мы рекорды били,

Вот для чего нужна и важна нам,

Вот для чего важна и нужна нам

Душ наших верность и наших душ задушевность!

– Души нет!
– засмеялась Светлана.

– Правильно, нет!
– саркастически заметила Татьяна.
– У кого души нет, у того её нет, а у кого она есть, у того она есть! Пошли, чего с ними разговаривать!..

К ним, запыхавшись, подбежали Тарас Сидякин и Вадим Масюков.

– Ну, всё, девчонки, всё!
– возбуждённо жестикулировал Тарас.
– Ларионов согласился выступать за чужую команду и под чужой фамилией. Сейчас он мне сам об этом сказал!..

– Раз, говорит, надо, значит, надо!
– поддакнул Вадим.

– Слышала?
– торжествующе повернулась к Татьяне Лена.
– Ну, что твой ДОТ Ларионов?.. За чужую команду согласился выступать!..

Но Татьяну не так-то легко было убедить:

– Ну и что, что согласился? А в последнюю минуту, может, передумает!..

– Строишь из себя какой-то страшный суд, - неприязненно сказала ей Елена.

И тут мимо беседки прошла новая компания полуночников: сам Ларионов - в чёрном костюме, Стеллка - в бальном платье, Гусь - с тяжёлым чемоданом и транзистором.

– Как говорится, миру - мир, а пиру - пир?!
– сказал на прощание ошеломлённым "олимпийцам" Гусь.

Вся компания скрылась в воротах... Затем послышался шум отъезжающей машины.

Надежда беспомощно опустилась на скамейку:

– Мне худо...

– Кажется, наша затея кончится тем, что этим Ларионовым "Интерпол" заинтересуется, - со значением сказал Вадим.

– Какой ещё "Интерпол"?
– слабо отозвалась Надежда.

– Интернациональная полиция. Вот вам ваш херувимчик-любимчик! Вот вам ваш Ларионов, ваш атлет-аскет-оглы сызмала-рекорд-бей. По-моему, он побьёт все существующие на свете рекорды безнравственности.

– Чем-чем, а уж вашими авантюрами Интерполу... или там угрозыску давно пора заинтересоваться!
– сказала Татьяна.

Глава 6

ОЛИМПИЙСКОЕ СПОКОЙСТВИЕ

Над "судейской" беседкой висел написанный маслом портрет Вениамина Ларионова в большой багетной раме. Дворовые "олимпийцы" азартно соревновались на спортплощадке по прыжкам в высоту, а болельщики, как и положено болельщикам, весело горланили.

Голос Виктора-диктора, комментирующего соревнования, гулко разносился из усилителя по всему двору:

– Итак, первая часть олимпийских марафон-прыжковых игр подходит к своему разгару! Участники наших игр сделали почти по сто тридцать пять прыжков! Осталось предварительно определить только чемпиона по прыжкам в высоту. Среди претендентов Вениамин Ларионов, Вадим Масюков и Геннадий Цветков. Как сказал бы Грибоедов: "...который же из двух, то есть, который же из трёх?.."

Рёв, свист, крики: "Ла-ри-онов! Ма-сю-ков! Цвет-ков!"

Комментатор продолжал:

– Если Ларионов возьмёт первое место по марафон-прыжкам в высоту, тогда это будет мировое достижение! Мировое, конечно, не в смысле мировое, а в смысле замечательное! Сейчас к прыжку готовится соперник Ларионова Вадим Масюков. Он заметно волнуется. Слишком даже заметно. А что же делает в это время Ларионов? Как всегда, улёгся на траву и читает книгу своего любимого писателя...

Вита сидела на скамейке и что-то писала в блокноте.

К ней подошёл Леонид и заглянул через её плечо:

– Оказывается, ты пишешь ему записки и без меня?

– Не подсматривай, - подняла голову Вита.

– Вита, нас с тобой обманывают. У него роман со Стеллкой и её сестрой Степанидой.

– Тогда почему это обманывают нас?
– рассердилась Вита.
– Ты хочешь сказать - меня!

В это время Татьяна, держа под мышкой какую-то доску, окликнула Елену:

– Товарищ Гуляева, вы не разрешите мне прибить к стене дома вот эту мемориальную доску?

– Это что ещё за мемориальная доска?

– А вот...
– Татьяна показала ей доску.

Елена медленно прочитала надпись:

– "В этом дворе прыгал и допрыгался..." Это кто допрыгался, уж не Ларионов ли?
– возмутилась она.

– Ну, я же не написала фамилию. Вот кто допрыгается, я и допишу, а пока так повешу. В назидание потомкам.

– Только попробуй!..
– И Лена сожалеюще сказала Фокиной: - А вообще-то, как мы сами не догадались про доску? Сидякин, сделай сейчас же мемориальную доску Ларионову!

– Слушаюсь!
– щёлкнул каблуками Тарас.

Стеллка бродила по двору, кого-то разыскивая. Увидев Виту, она спросила:

– Слушай, девочка, а где Веня?

– Уже Веня, - Вита демонстративно отвернулась.

А невдалеке от них Гиви Мебуке устанавливал свою кинокамеру и восторгался:

– Нет, какая погода, какое солнце! Приготовиться к съёмкам! Тишина на площадке! Мотор! Кадр 384-й, дубль 1-й! Начали! Где Ларионов?!! Я спрашиваю, где Ларионов?

Татьяна огляделась по сторонам:

– Был где-то здесь.

Гиви ринулся в толпу болельщиков, всё время спрашивая: "Где Ларионов?"

– Ничего не понимаю, - сказала Стеллка Татьяне, - вот у меня есть любимый мальчишка - чемпион мира по прыжкам в ширину. И машина у него есть, а тянет меня сюда, к Вениамину, а он ещё и не чемпион мира, и машины у него нет, и дачи. Что значит это? Как ты думаешь?

– Это значит... любовь это значит...
– ревниво отозвалась Татьяна.

– А как же мой жизненный принцип, чтобы любовь с первого взгляда, но по маленькому расчёту?
– растерялась Стеллка.
– Чтобы он был знаменитый и с машиной...