Фоллаут: Московский Гамбит
Шрифт:
Он схватил Давыдова за руку, почти силой таща его за собой по узкому боковому пролому, в который они успели юркнуть. Профессор едва поспевал за ним, спотыкаясь и кашляя, но Седой не обращал на это внимания. Сейчас им двигала только одна мысль – вперед. Любой ценой.
Новый туннель был еще уже и ниже предыдущего, похоже, какой-то старый кабельный коллектор или дренажная канава. Им приходилось идти согнувшись, а местами и вовсе ползти на четвереньках. Вонь здесь стояла невыносимая – смесью нечистот, гниющих отходов и какой-то едкой химии. Но Седой уже не замечал этого. Его чувства обострились
И угроза не заставила себя ждать. Когда они уже почти выбрались из этого узкого лаза в более просторный коллектор, из темноты впереди донесся лязг металла и приглушенные голоса. Анклавовцы. Похоже, Воронцов действительно перекрывал все возможные пути отхода.
«Назад! – прошипел Седой, отталкивая Давыдова обратно в узкий проход. – Они уже здесь!»
Но было поздно. Из-за поворота показались два солдата в силовой броне, их нашлемные фонари тут же выхватили их из темноты.
«Вот они! Огонь!»
Плазменные заряды снова прорезали мрак, ударяя в стены коллектора и осыпая их дождем бетонной крошки.
Седой, прикрывая собой Давыдова, открыл ответный огонь из трофейного анклавовского лазерного пистолета-пулемета. Батарея была почти полной, и это давало ему хоть какое-то преимущество. Он бил короткими, точными очередями, целясь в оптические датчики на шлемах и в сочленения брони. Один из анклавовцев, получив заряд в незащищенное место на шее, взвыл и рухнул на колени. Второй, прикрываясь его телом, продолжал стрелять.
«Профессор, ползите вперед, к тому выходу! – крикнул Седой, меняя позицию. – Я их задержу!»
Он понимал, что патронов у него осталось всего на пару минут боя. Но сейчас им двигала не логика, а ярость. Ярость на этих ублюдков в силовой броне, ярость на Воронцова, ярость на весь этот проклятый мир, который отнял у него Рыжего. И эта ярость придавала ему сил.
Он дрался как берсерк. Перекатывался по грязному полу коллектора, стрелял из-за укрытий, использовал рикошеты. Ему удалось подбить второго анклавовца, попав тому в оружейную систему на руке. Тот взвыл от боли и ярости, но продолжал отстреливаться из пистолета, встроенного в другую руку.
Седой почувствовал, как что-то обожгло ему плечо – один из плазменных зарядов все же достиг цели. Боль на мгновение парализовала его, но он тут же вскочил на ноги, продолжая стрелять.
«Сдохни, тварь!» – он выпустил последнюю очередь в раненого анклавовца, и тот, наконец, затих.
Но тут же из-за поворота появились еще трое. И у этих уже были не только плазменные винтовки, но и что-то похожее на гранатомет.
«Ну все, приплыли,» – подумал Седой, понимая, что это конец. Батарея в его пистолете-пулемете была почти пуста.
И тут вмешался Давыдов. Он, оказывается, не уполз далеко, а прятался за каким-то выступом в стене.
«Молодой человек! – крикнул он, указывая на потолок коллектора, где проходила толстая, обмотанная изоляцией труба. – Это старый паропровод! Он еще под давлением! Стреляйте по нему! Выше! По тому вентилю!»
Седой, не раздумывая, вскинул свой старенький АКМС, в котором оставалось еще несколько патронов. Он прицелился и выпустил короткую очередь
по указанному профессором вентилю. Ржавый металл не выдержал. С оглушительным шипением из пробитой трубы вырвалась струя раскаленного пара, мгновенно заполняя коллектор. Анклавовцы, ослепленные и дезориентированные, открыли беспорядочную стрельбу.«Бежим!» – Седой снова схватил Давыдова и потащил его за собой, пока пар давал им прикрытие.
Они неслись по туннелю, почти ничего не видя перед собой, ориентируясь только на ощупь и на крики профессора, который, как ни странно, довольно неплохо помнил эти подземные лабиринты.
«Сюда! Здесь должен быть старый технический люк наверх! Я помню, мы его использовали для… ну, для разных нужд!»
Они действительно наткнулись на какой-то люк в стене, прикрытый ржавым листом железа. С трудом отодвинув его, они оказались в узком, почти вертикальном лазе, уходящем вверх.
«Лезьте! Быстрее! – торопил их Давыдов. – Этот лаз должен вывести нас в подвалы одного из старых корпусов НИИ, который Анклав почти не использует!»
Седой, подсадив профессора, полез первым. Рыжий… он бы сейчас пригодился, с его ловкостью и молодостью. Но Рыжего не было. И Седому приходилось отдуваться за двоих.
Они выбрались в какой-то темный, заваленный мусором подвал. Здесь было немного тише, вой сирены и звуки погони доносились сюда уже приглушенно. Но расслабляться было нельзя.
«Куда теперь, профессор?» – спросил Седой, тяжело дыша и проверяя остатки боеприпасов. У него оставалось всего полмагазина к АКМС и несколько зарядов к лазерному пистолету-пулемету. Практически ничего.
«Если мне не изменяет память… – Давыдов напряженно оглядывался. – Этот подвал должен соединяться с системой старых бомбоубежищ. А оттуда… оттуда есть несколько замаскированных выходов на поверхность, вдали от основного периметра «Кванта». Воронцов о них вряд ли знает.»
Он указал на дальнюю стену подвала, где виднелась полуобвалившаяся кирпичная кладка. «Думаю, нам туда. Если мы сможем проломить эту стену…»
Седой посмотрел на стену, потом на свои пустые руки. Ломик он потерял где-то в коллекторе во время перестрелки.
«Проломить… – он усмехнулся. – Чем, профессор? Голыми руками?»
И тут его взгляд упал на одну из самодельных ЭМИ-«гранат», которую он все еще таскал в рюкзаке. Та самая, что не сработала у двери профессора.
«А что, если…» – мелькнула у него безумная мысль. Он достал «гранату», внимательно осмотрел ее. Конструкция была примитивной, но заряд конденсаторов там был довольно мощный. Если направить ее не на электронику, а на старую кирпичную кладку…
«Отойдите, профессор, – сказал он. – Сейчас будет немного шумно. И, возможно, очень глупо.»
Он взвел часовой механизм, установив задержку на минимум, и приладил «гранату» к самой слабой, по его мнению, части стены. Потом оттащил Давыдова в дальний угол подвала и залег сам, прикрыв голову руками.
Раздался не то чтобы взрыв, а скорее громкий хлопок, сопровождаемый треском и скрежетом. Когда пыль немного улеглась, они увидели, что в стене образовался небольшой, но достаточный для человека пролом. А за ним – темный, узкий коридор, ведущий куда-то вглубь.