Фронтир
Шрифт:
«Эхо — часть послания, которое однажды дошло по назначению. Это как бы моё отражение, моё второе «я»… не могу точно объяснить. В конце концов, нельзя же не верить хотя бы самому себе».
Помолчали.
«А остальная часть послания?»
Я не удивился этому вопросу.
«О, она вас точно не побеспокоит», — те двое меня не покидали и в момент разговора, глядя двумя парами глаз сквозь весь окружавший меня несокрушимый н-фаз. Глаза усталого старика и нелепого юнца. Две моих тени, Дух и его Эхо. Только теперь я начал понемногу догадываться, зачем они мне, что они для меня такое.
«Мои инженеры продолжают изучать эту информационную структуру,
«Это было на планете Аракор системы Штаа, было так давно, и я мало что понял из того происшествия», — а как я мог ещё ответить?
Элементал в задумчивости склонила голову, блеснув серебристыми искорками.
«Поживём — увидим, Майор. Не люблю полёты в неизвестность. Спасибо за то, что уделили мне время, следующая остыковка — в Секторе ирнов».
Интересный выбор маршрута. Мне уже тогда следовало бы заподозрить неладное.
Но в тот раз я лишь вежливо отказался от приглашения поприсутствовать на мостике на время подготовки корабля к трансгрессии поля — это не меньше шести часов субъективного времени, мне бы мысли привести в порядок, не так часто в этой суетной Галактике выкроишь на это хоть минуту.
Покидая рубку, отчётливо поймал на себе взгляд одного Элементала, совсем молоденькой девушки, что полулежала на уже знакомом мне невидимом силовом ложементе перед центральным пультом. Она тогда обернулась и посмотрела на меня с выражением, к которому я уже начинаю почти привыкать. Помню, мелькнула мысль, что она должна быть лет на десять моложе Кеиры. А сам опустил голову и нарочито осмотрел себя, словно пытаясь понять, что в моём облике такого. Она в ответ смутилась, тут же вернувшись к пилотированию, я же вышел, отчего-то тоже смущённый.
И вот, теперь я лежу один в ожидании прыжка. Мои соседи по каюте, те самые мальчишки, отчего-то задерживаются. Я рассматриваю свои руки, пальцы, что сгорели там, на Альфе, в жадном пламени всепланетного костра, и пытаюсь осознать, что же них, проклятых, не так и как мне вообще удалось тогда выжить.
Хочешь, я тебе покажу?
По завершении последнего перед прыжком инструктажа Борис и Джим возвращались в свою каюту разве что не бегом — до начала фазы разгона оставалось мин-пятнадцать-мин, времени в обрез. Вбежав в плавно отошедшую створку люка, они наткнулись внутри на Ковальского, тот откинулся в одном из кресел и разглядывал собственную ладонь. Он не поднял головы на звуки шагов, отгородившись от реальности, погружённый в себя. Фигура его выдавала внутреннее напряжение, чувствовалась в ней какая-то неестественность. Пару мгновений стояла тишина, было неловко, но только Джим собрался открыть рот, чтобы спросить…
Разом мигнули отчего-то все осветители по периметру каюты, и оба навигатора отчётливо увидели, как вокруг раскрытой ладони их «гостя» ярко вспыхнуло оранжевое пламя. И в этот самый миг на его непроницаемом лице промелькнула отчетливая, предельно доступная каждому человеку эмоция. Он удивился.
Усилие воли, безмолвная мысленная команда возникла в системе квантоптоэлектронных цепей «Инестрава-шестого». Смена командующего прошла настолько гладко, насколько позволял невообразимый боевой опыт двух вошедших в контакт друг с другом
интеллектуальных единиц. Такова участь и таков удел всех, им подобных — Вечных и Воинов — служить там, где обычный человек пасовал перед сложностью задачи.Замерший лишь на единый миг энергоинформационный поток снова ринулся сквозь силовые решётки гигантской космической крепости. Воин вобрал в себя узловые блоки управления основных систем, подключил своё мета-сознание к десяткам информационных каналов человеческих организаций, действующих под жёсткой боевой бронёй «Инестрава-шестого». Всегда так — мыслить чужими мыслями, блюсти чужие интересы, иметь в виду чужие мнения, думать о чужих проблемах, терять и терять себя в толще информационных потоков.
Лишь ничтожная частица мыслепроцесса, распространявшегося на огромные расстояния вокруг физических тел его эффекторов, иногда имела возможность отвлечься, становясь почти человеком. Это как игра. Они всегда играют в самих себя. Трудно смириться с тем, что ты — всего лишь мимолётное ощущение, образ в глазах окружающих тебя обычных людей, тебя самого — нет.
Однако время от времени почему-то всё же хочется воссоздать, сэмулировать это отсутствующее «я». Вот и сейчас, он почему-то отложил на целых полтора часа запланированную отправку личного трансгала в Двадцать третий Сектор Галактики Дрэгон только для того, чтобы взглянуть на то, что было интересно только ему. Пока ещё интересно.
Ощущение неминуемого приближения того момента, когда он уже не сможет больше исполнять свои функции в едином организме Галактики, никак не отпускало. Ещё двести оборотов — и тогда даже он сам не сможет упрекнуть себя в начинающемся новом Погружении. Жизнь же… забудь о ней пока. Смотри, смотри, вот перед тобой великая сила, которая может вернуть свободу многим Избранным, но может и повергнуть Галактику в пучину грандиозных потрясений. Сколько всего связалось в одном месте.
Тоскливым зовом протрубил в глубинах пространства массив инфопотока, извергаемого ежесекундно внешними системами «Эмпириала». До предела натянутым шнуром сверкающей плазмы виделся теперь Воину грандиозный боевой корабль. Это он его строил. Не руками, но мыслями, и их воплощением.
Завершается Эпоха. Из века в век Воинов в Галактике становится всё меньше, чем дальше от человечества уходит эта бесконечная война, тем меньше в них становится нужды. Но заменить их пока всё равно нечем, потому подготовка на Силиконе людей, которые бы смогли сравниться с самими Избранными — Элементалов Вакуума — даёт будущим поколениям новый шанс. Именно сейчас наступает тот момент, когда четырёхтысячелетней давности идеи Синапса будут проверены на практике, проверены раз и навсегда. Какой-то отголосок его отточенного чувства окружающей реальности подсказывал ему, что это так. Но отнюдь не из-за «Эмпириала» он сегодня здесь, сменяет на краткий миг вахту командующего «Инестрава-шестого».
Кандидат.
Неужели случилось невероятное, и неопытный, до полусмерти обжёгшийся в межзвёздных драках мотылёк до сих пор помнит три ничего не значащих звука его имени? Элн. Может ли Воин действительно иметь имя? Что для него подобная безделица? И что значит их далёкая встреча для бывшего Кандидата?
Это для Воина она произошла буквально вчера, а для остальной Галактики это было словно в прошлой жизни. Тогда случилось нечто, чего он не смог предотвратить, и вот, по прошествии времени, рана снова раскрылась и готова начать кровоточить на всю Галактику.