Фростпанк

— Чарли был прав! Место того, чтобы спасаться на юге, мы остались в морозном аду. Он прав, так? Мы ведь все умрем здесь?

Биф резким движением освободил свою руку.

— Возвращайся к работе, — холодно произнес он. — У нас нет времени на обсуждение бесполезных вещей.

— И что ты сделаешь, а? Что ты сделаешь, Биф? Посадишь меня рядом с Чарли в клетку? Люди выдохлись! А ты все позволяешь лишним ртам…

Молниеносный хук с лева заставил Бика заткнуться. Вскинув руки он упал на снег, а Биф навис над ним и придавил ногой к земле. Никто не решился вмешаться.

— Послушай меня! Послушай меня внимательно, маленькое дерьмо! За моей спиной сотни людей! Сотни! Каждый из них трудится не покладая рук и ты будешь продолжать трудиться вместе с нами когда я скажу и сколько я скажу!

Биф убрал ногу с груди испуганного Бика и обратился ко всем.

— У нас нет времени на страх и отчаяние! Каждая потраченная минута это чья-то жизнь. Каждый потраченный день это — жизнь всего города! Подбивая друг друга на бунт вы лишаете себя этой жизни. Ты лишаешь жизни других, Бик. И если потребуется, я не просто закрою тебя в клетке, но и убью. Ты меня понял? Отлично!

Возвращаясь к брошенному мешку с углем, Биф понимал — это только начало. Он чувствовал, как лидерство быстро превращало его в одинокого и злого человека. Постепенно он научился видеть в лицах людей мужество и страх. И как бы ему не была противна эта мысль — Лесли помог ему увидеть куда больше, чем подозрения и долгие допросы… Они согласятся с ним.

«В Пустоши нет надежды на спасение! Нет ее и в Лондоне!»

— Губернатор!

Биф давно стал относился к Альфреду как к сыну.

— Что случилось, Альфред? Почему ты не в приюте?

— У парового лифта люди, сэр! Там братья Стьюи и раненная девочка!

— Так-так… И что тут у нас? — произнес Олбрайт толкая шлюзовую дверь.

Каннибалы в испуге застыли, но увидев лишь двоих англичан тут же схватились за стволы.

— Саксы? — удивился рябой все так же вяло и равнодушно. Он бросил разделочный нож и уставился на непрошеных гостей.

— Из города неподалеку, — ответил Олбрайт, стараясь скрыть свое отвращение. — Мы пришли за ядрами. Мы знаем, что они у вас есть.

— Оу… — протянул рябой. — Паровые ядра? Верно… Верно…

— Дредноут окружен, — сказал Хэнс. — Кровь нам ни к чему, поэтому, мы предлагаем договориться мирно.

— Мирно! — воскликнул рябой и расстегнул кобуру на поясе. — Так значит в Англии тоже принято врываться и требовать что-либо с револьверами в руках? Я думал это свойственно нам — американцам! Не так ли, парни?

Банда захихикала и повскакивала со своих мест. Ублюдки кажется слишком быстро пришли в себя и Олбрайту показалось, что их доводы были не весьма убедительными.

Предводитель каннибалов ухмыльнулся и небрежно пригрозил Олбрайту пальцем.

— Я знаю, что вы одни; я знаю, что нас больше; но ты храбрый парень. И знаешь что… — рябой вдруг призадумался. — Я отдам тебе их. Да! Только мы заключим с тобой сделку, крутой парень!

— О чем это ты?

— По всей видимости Пустошь вновь накроет буря. Нам вряд ли удастся пережить её в этот раз… Поэтому, вы отведете нас в ваш город.

Чушь! Олбрайт не засмеялся - хотя бы потому, что разделял опасения Рябого, но он не собирался их озвучивать.

— Нет! Неужели ты думаешь...

— Не стоит меня разочаровать, парень! — прервал каннибал, резким движением достав револьвер и направив его на пленников. — Тебе нужны ядра? Забирай! Но ведь ты не оставишь этих бедных людей здесь, на холодную смерть?

Олбрайт старался оставаться невозмутимым. Однако ужас на лицах людей заставил его дрогнуть. Рябой это заметил. Он знает, что никакого окружения нет. Сукин сын!

В это время что-то промелькнуло в окнах отдушинах наверху, и Джон это заметил.

— Боюсь, это не причина для нас... — возразил Хэнс.

— Так давай найдем её!

Олбрайт не успел опомниться, как рябой направил револьвер на Хэнса и выстрелил ему в плечо. Последний рухнул на пол вскрикнув от боли. Выстрел откуда-то сверху уложил стоящего рядом с пленникам здоровяка, еще один попал рябому в ногу. Неожиданное появление третьей стороны, заставило остальных каннибалов в суматохе скрыться за печью.

Выпуская пулю за пулей, Олбрайт прикрыл собой Хэнса и подняв с пола его револьвер, проделал огромную дыру в башке рябого. Несколько выстрелов с окон завершили дело. Все закончилось так же быстро как и началось, а позади Джона лежал друг, стонал и истекал кровью…

– Всегда… слишком медленно… - горько уронил Хэнс.

Олбрайта трясло; адреналин улетучивался из его крови.

Он зажимал кровоточащую рану руками, успокаивая самого себя, раз за разом повторяя словно молитву:

– Все будет хорошо... Все будет хорошо, старина... Все хорошо...

Однако они понимали - это не правда.

Жизнь быстро покидала старика, буквально ускользая сквозь пальцы. В душе Джона что-то оборвалось. Он почувствовал, как какая-то часть его рассудка раскололась вдребезги, навсегда покинув его.

Образовавшуюся пустоту мгновенно наполнила ярость.

– Мы знали на что пошли, Джон. Любой ценой.

– Но я не могу...

– Не отступать и не сдаваться,- шепнул Хэнс, сделав глубокий вдох.
– Если у нас не получится, какое существование ты бы выбрал в следующей жизни?

– То же, что досталось мне в этой: счастливое существование безвестного исследователя, путешествующего по задворкам этого мира со своей... Я бы отдал все, только чтобы вернуться в то время. Стать тем, кем я был, а не тем, кем стал.

Хэнс понимающе кивнул.

– Мне бы тоже хотелось вернуться,- признался он.
– Хотя я бы, наверное, предпочел на втором круге умереть где нибудь в Техасе. Скверный... скверный юмор у Белого безмолвия, старина.

На этот раз кивнул Джон.

Позади него человек произнес что-то, но он не разобрал, что именно. Двое других "союзников" в это время освобождали пленников. Светлокожие, с ярким румянцем на лицах... Однажды Джон уже встречался с русскими.

– Он сказал - пора уходить. Они... хотят отвести вас в свой город, Джон.