Фростпанк

– Город? Нет! Скажи им, что я ухожу с Паровыми ядрами в наш город. Они нужны нам чтобы выжить!

– Тогда, мы, заберем людей, - произнес стоящий позади на ломаном английском.

Олбрайт обернулся. Он подумал, что это злая шутка. Но русский с шрамом на губе лишь улыбнулся и отправился собирать оружие американцев. Джон очень сильно сомневался в том, что эти незнакомцы не понимают ценности Паровых ядер. Они были похожи на ученых, но оказались чертовски меткими стрелками... По крайней мере им важнее живые люди.

Прежде чем вновь посмотреть на Хэнса, Олбрайт уже знал - старик умер.

Грудная клетка больше не вздымалась. Джон убрал окровавленные руки от груди товарища и закрыл ему глаза.

По щекам текли слезы. Олбрайт улыбался.

– Хватит болтать, старина. Смерть ждет.

Спустя несколько часов, Джон попрощался с русскими и покинул Дредноут, неся в своей сумке два целых паровых ядра. Эти люди оказались еще более странными, чем казалось на первый взгляд. Они не только отдали ему паровые ядра, но и все время говорили друг с другом, и улыбались, стараясь поддержать бывших пленников.

Они были странные; Все еще жизнерадостные; Как Элизабет..

Тогда Василий заставил Джона помочь ему похоронить Хэнса, и тот поднялся, двигаясь, словно во сне; вместе они опустили тело убитого в неглубокую могилу, а рядом положили других жертв, и то что от них осталось. Но оружие его Джон забрал, все еще может пригодится, нежели без дела ржаветь в снегу; забрал он и сушеное мясо, дабы поддержать силы в глуши.

Когда все они собрались у пробоины в дредноуте, человек с шрамом на лице указал на бурю, казалось, что черное мрачное облако росло с каждой минутой.

– Ты, уверен?

– Уверен, Василий, - ответил Олбрайт, без лишних слов понимая о чем идет речь.
– Они жду меня.

– Тогда тебе, нужно, торопиться. Она уже близко.

Джон кивнул и протянул руку, русский улыбаясь ответил на рукопожатие.

– Еще увидимся, Джон.

Джон улыбнулся в ответ. Но что-то внутри его сжалось от этой мысли... Он тут же отмахнулся от нее и побрел в строну города, быстро растворившись в беспорядочной метели.

Глава 9

5 июля 1830 г.

"У Белого Безмолвия скверное чувство юмора"...

Олбрайт опустился в старое кожаное кресло, которое выбросило в воздух всю пыль, которую оно вобрало в себя с момента его последнего визита, и положил шляпу с острым козырьком на стол.

За окном имения Додсонов вновь свирепствовала снежная буря. Нечего было и думать - Лондон обречен.

— На войне, один знакомый как-то сказал мне — если ты научился отливать стоя, это еще не значит, что ты стал мужчиной, — заявил он сидящим перед ним.

— А мой отец... — Хэнс обвел присутствующих взглядом, — ...мой отец сказал, что ты не мужчина, пока не взломал хоть один настоящий замок. Ведь так, будущие мужчины Лондона?

Они разделились на группы и быстро охватили три первостепенные улицы Вестминстера ведущие к Трафальгарской площади — Стрэнд, Уайтхолл и Мэлл. В каждой группе была груженная подвода, запряженная ломовыми лошадьми и двое мужчин с оружием наготове. Мучения, связанные с бесконечными тупиками на пути и неоправдавшимися надеждами наконец поддались энергии юности. Сироты вскрывали замки, бесшумно ныряли в форточки, словно дикие животные переворачивали каждую промерзшую комнату.

Апокалипсис обесценивал множество вещей, как и война. Джон не раз был свидетелем того, как замерзающие солдаты ломали антикварные столы и бросали в огонь изысканные наряды. Дрожащие руки сбрасывали с сервантов драгоценности, в поисках табака или краюхи черствого хлеба. Но к такой войне невозможно подготовиться, невозможно понять, что это такое, когда дети помогают остаткам человечества выжить.

— Ладно, давайте повторим все еще раз. — Джон Олбрайт отвернулся от окна. — Мы поделимся на десять групп: восемь отправятся обносить Стрэнд и Мэлл, две займутся Уайтхолл. Туда то и отправлюсь я с Альфредом. Забираем все, что может пригодиться нам в пути.

– Мы ведь тысячу раз все проговаривали, дружище, - успокаивающе сказал Хэнс.
– Дети уже запрягли лошадей. Они славные ребята. Прогулка займет несколько часов, может, чуть больше. Думай о том, что тебе предстоит сделать когда мы покинем Лондон.

– И все-таки мне это не нравиться, - заявил Биф.
– У меня скверное предчувствие. Оно просто засело у меня в мозгу и не желает убираться. Пока я буду заниматься этой чертовой машиной, ты отправишься с детьми обносить город! Это же...

– Это твой «старушечий» инстинкт, - ответил Олбрайт, демонстративно подмигнув Бэйли.
– Он у тебя развит несколько чрезмерно. Когда все закончиться, тебе нужно все-таки выпить, дружище.

Уайтхолл оказалась длинной, вызывающей клаустрофобию улицей, сдавленной перекошенными домами. Верхние этажи клонились друг к другу, да так, что соседи, высунувшись из открытых окон, могли бы коснуться друг друга кончиками пальцев. Как и обещал Альфред, самый роскошный дом оказался в самом конце улицы, на дальней окраине города. Тут возвышалась четырехэтажная башня и кое-где валялись булыжники, выпавшие из древней бутовой кладки. Четверо детишек едущих верхом, прикрывали руками глаза, когда подвода проезжала мимо множества окоченевших трупов.

Олбрайт достал револьвер.

Рядом с ним Хэнс сделал то же самое.

Джон взглянул на друга и кивнул. Плечом к плечу, шаг за шагом продвигались они вперед. После того как город разделился на небольшие банды, за любым углом и в любом мрачном окне группу подстерегала опасность. Многие опустились так низко, что ели даже мертвецов. Жуткие болезни терзали и убивали своих носителей, однако холод не давал развиться эпидемии... Другие подстерегали все еще живых людей, и были куда агрессивнее стай голодных волков, блуждающих по окраине города.

Когда группа остановилась у главных ворот, дети тут же слезли с лошадей, и помогли взрослым накрыть несчастных животных одеялами от ветра. Если и осталась какая-нибудь надежда выжить, то без животных в новом мире Лондонцам не обойтись. Даже сейчас, единственная возможность собрать припасы для путешествия, зависела от этих прекрасных созданий. Им тоже нужна еда - но чем больше становилось снега, тем тяжелее становилось добраться до замерзшей травы.

Внезапно где-то в делеке раздался звук бьющегося стекла. Это наверняка группа Одоннела принялась за работу.