Гарант мира для высшей расы

Лигерия. Тария. Поместье «Русалочья лагуна»

Отсутствие в поместье хозяина дало таки возможность нам с Нори беспрепятственно насладиться утренним купанием и прогулкой по песчаному пляжу. Море было спокойным, золото рассвета окрашивало легкую рябь волн, а теплый соленый ветерок трепал наши мокрые волосы.

Чуть ближе к нависающим над распадком скалам, мы обнаружили потрясающее место.

Несколько огромных валунов, вероятно, в незапамятные времена отвалившихся от этих самых скал, образовали недалеко от самой кромки воды что-то типа естественного круга, прикрывающего обзор от посторонних и оставляя полоску чистого песка. По крайней мере, сейчас, во время отлива. Вот в этом естественном укрытии мы с моей валире и принимали ванны из первых, ещё не обжигающих солнечных лучей. Обнаженные и счастливые от этой естественности.

Ох, Милосердная, как же приятно, что даже здесь, на чужбине, удалось найти уголок, где можно почувствовать себя истинной дочерью Кантии. Сбросить маску условностей и приличий, и просто наслаждаться этим миром и подаренными им ощущениями.

«Вот ведь, есть же тут отличное место, чтобы тебя точно никто не увидел! И с чего, спрашивается, этому оборотню приспичило выставлять на обозрение своё, не скрою, красивое тело?» — поймала я себя на мысли. Ох, Лари, ты что-то слишком много думаешь о мотивах поступков одного нахала. Ни к чему тебе это! Пусть себе светит…ну, всем, чем светится!

Мы сидели на полотенцах, которые бросили прямо на песок и наблюдали за игрой света и волн. Нори сегодня была особо задумчива и иногда хмурилась, но на мои безмолвные вопросы лишь покачала головой. Я не стала настаивать: у нас у всех свои тайны и печали. Захочет — сама поделится.

— Мне тревожно, Светлейшая, — внезапно тихо произнесла девушка, когда я уже не ждала от нее пояснений. Нори кусала губы и смотрела куда-то вдаль, — Я не чувствую, что здесь, в поместье, нам что-то грозит, а вот визит в Мелетию приводит в неконтролируемый ужас. Вы знаете, у нас, хранительниц, очень развит дар предвидения. Ничего конкретного, к сожалению, — она покачала головой, — только предчувствия… И моя душа буквально кричит о грядущих бедах.

Я накрыла ее сжатую в кулак ладонь своею и проговорила тихо:

— Лари. Зови меня Лари, когда мы вдвоем. Без титулов и на «ты». Хорошо?

Нория обернулась и в ее глазах промелькнуло что-то странное. Она на миг опустила ресницы, словно борясь с собою. А потом посмотрела на меня и просто кивнула, наверное, впервые за все годы нуждаясь и почувствовав поддержку от кого-то.

— Мы не можем пока ни на что повлиять, Нори. Но, верю, мы обязательно справимся, — прошептала я. — Да и выбора нет… Так что давай просто жить и получать удовольствие хотя бы от малого. А там, кто знает? Вдруг Благая Эйле проявит свою милость и наша участь не будет уж столь печальной, как мне виделось с самого начала, — я невольно повторила слова Тайгера Рина, что так разозлили меня ещё совсем недавно.

Моя телохранительница лишь печально покачала белокурой головой. А я посмотрела на море и обмерла: там, чуть углубляясь в пенную гладь, где скалы сходились образуя большой полукруг, в воде резвилась стая дельфинов.

Прекрасные создания выгибали спины, скользя в своей стихии. Порой их черные каплевидные тела с острыми носами подпрыгивали синхронно вверх, а я завороженно следила за этим танцем. И в какой-то миг мне показалась, что это сама богиня таким образом ответила на мою неясную, но искреннюю просьбу о помощи двум своим заброшенным в эту часть мира дочерям. Может и вправду меня услышали?

Все заканчивается. И даже мягкие эльфийские ткани кажутся лишними на слегка обветренных и обласканных солнцем телах.

Но, пора!

А потом было возвращение через утреннюю прохладу сада, в котором я, не стесняясь присутствия Нори, отпустила свой Дар, впитывая силу этой земли и залечивая мелкие раны цветов, кустарников и деревьев, сливаясь с этой частью Лигерии, принимая ее и становясь лишь сильнее от ответной благодарности.

— Как же ты сильна, истинная, — прошептала Нори с восторгом, все же переходя на «ты», — Неужели это про тебя, Светлейшая, говорили, что род Савенаж теряет былую мощь? — она повернулась ко мне, когда я уже разорвала контакт, собираясь идти к дому.

— Иногда так проще, — пожала я плечами. — Ты ведь и сама знаешь, что порой, когда тебя долго считают никчемной, то легче и не показывать своей силы. К чему разочаровывать? — усмешка получилась ироничной.

— Ну да, это там где тебя любят, только порадуются за проснувшиеся способности… — валире не стала договаривать очевидное.

Да, оказаться нелюбимой после столь теплого и радостного детства. Пока мои родители были ПАРОЙ. Мама, моя прекрасная и нежная мама была со мной, а отец ещё не потерял свою душу.

Я мотнула головой, отгоняя воспоминания и проговорила сама не ожидая от себя такой злости:

— Знаешь, наверное, я бы не хотела обрести своего единственного. Люди, эльфы или оборотни — мы все смертны! И предугадать, а тем более предотвратить такое случается не часто. Потерять слишком больно. И не важно кто это будет: я или он. Это убьет сердце, — сглотнула горечь, давя внезапно подступившие слезы, — Так проще, Нори! Лучше иметь относительно холодную голову ижить! А не превратиться в мертвеца, что по недоразумению ещё что-то чувствует. Ест, пьет и даже может плодить детей. Таких же никому не нужных!

— Ты неправа, Лари, — покачала головой моя прекрасная хранительница. — И ты сама это знаешь. Потому что помнишь какими счастливыми были твои родители, пока судьбой им были дарованы совместные годы. Тебе просто все еще больно, моя добрая и сильная княжна.

Это было сказано с такой заботой и нежностью, что я невольно всхлипнула, а меня тут же заключили в такие необходимые мне сейчас объятия. И нам обеим впервые было наплевать на сословные различия. Здесь, в чужой стране, у нас действительно не осталось никого ближе друг друга…

Когда мы появились в холле, намереваясь незаметно пройти в свои комнаты, проведению в который раз было угодно вмешаться в наши планы.

То, что внизу, несмотря на столь ранний час, оказалось так много народа не могло не удивить. Улизнуть по-тихому не удалось. К нам спешила мисс Гали и нам пришлось остановиться, дожидаясь того, что нам сейчас сообщат.

Оборотница присела в поклоне и произнесла;

— Миледи, как хорошо, что вы вернулись. Леди Ленс вас разыскивала. Она желает попрощаться, за ней изволил прибыть ее отец, — последнее предложение хоть и прозвучало бесстрастно, но я не могла не заметить, как в сдерживаемой улыбке дернулись уголки губ служанки. Женщина явно была в восторге от этой новости. — Прошу вас, леди и лорд уже спускаются к карете, — она плавным жестом руки пригласила нас проследовать за ней.

Мы остановились посреди просторного холла, глядя на лестницу, по которой вниз спускался крупный оборотень, таща два увесистых чемодана. Он кивнув нам и пробурчав что-то приветственное, скрылся вместе со своей ношей в дверях главного входа. Видимо, унося гардероб Каролины к ожидающей карете.

А вслед появилась и сама драгоценнейшая леди, ведомая под руку высоким и довольно худым, по меркам Лигерии, мужчиной. Удерживать бесстрастную маску было тяжело, потому что плохо замазанные следы преступления юного мстителя проступали на щеках, лбу и даже на шее. Каролина была зла и даже не пыталась это скрывать. В отличие от ее сопровождающего, семейное сходство с которым было очевидно.