Гарант мира для высшей расы

Гали появляется ближе к закату — не знаю, только ли сегодня обитатели поместья будут есть столь поздно. Может все же и у этих монстров проблемы с аппетитом в жару? Впрочем, нам вежливо предлагали еду, но, как вы понимаете, сложно заставить себя что-либо съесть в такую погоду.

Она склоняется в привычном поклоне:

— Миледи, ужин будет подан через час в малой столовой. Слуги вас проводят.

— Спасибо, Гали, — отмираю я, поворачиваясь к служанке. Она не спешит уходить, — Что-то ещё?

— Да, госпожа. Леди Ленс просила ее извинить, ей нездоровится и она будет ужинать у себя.

— Гали, прошу вас, передайте ей наши с леди Норией сожаления по этому поводу, — ответила я формально, в душе же возликовав.

Какое счастье, что после сцены представшей перед нами с утра, милейшая Каролина не возжелала явиться к столу, видимо, лелея свои обиды и готовя речь к прибытию незабвенного жениха, чтобы расписать душевные страдания от нанесенной ей раны юным сыном хозяина. Наверняка. И если генерал поверит и встанет на сторону невесты, то, право слово, я не представляю, какие действия тогда мне следует предпринять, чтобы убраться подальше из этого дома.

Благословенная Эйле, вот о чем я думаю? Какое мне в сущности дело до того, как поступает с собственным сыном и своей жизнью один мерзкий оборотень?

Правильно! Никакое! Своих проблем хватает…

Но, что ж так гадко-то? Эта изломанная фигура мальчика со взрослыми не по-детски глазами и упрямо поджатыми губами на лице, буквально стоит перед глазами.

То что слухи в поместье распространяются быстрее птиц, это я поняла. Оборотница-служанка как-то странно посматривала на нас, словно желая ещё что-то сказать или спросить, но не решалась, нарочито медленно смахивая несуществующую пыль с каминной полки в нашей гостиной. Явно тянула время, не желая уходить.

Я понаблюдала за странным поведением женщины, ещё с утра казавшейся мне неприступной скалой, и спросила сама, желая понять причины, видя, что она никак не может собраться с духом:

— Гали, вас что-то тревожит и вы не решаетесь заговорить?

Оборотница мгновенно оставила свое бесполезное занятие и обернулась ко мне, опуская глаза. Но потом гордо выпрямила спину, словно готовилась к битве и заговорила:

— Светлейшая, лорд Дарелл Рин просил узнать у вас, не станете ли вы возражать против его присутствия за столом? — в ее глазах промелькнуло что-то странное. Я же почувствовала будто прохожу какую-то проверку, вот только в толк никак не могла взять с чего такой странный вопрос, да ещё заданный после столь долгой нерешительности. Гадать глупо и играть словами не зная какой реакции от тебя ждут и почему — нелепо. И я сочла здравым спросить напрямую:

— Гали, а почему я, собственно, должна возражать против? Юный лорд Рин ведь сын хозяина и это его дом, мы же здесь всего лишь гости, — я смотрела в упор на служанку. А та внезапно нахмурилась и покрутила головой, словно сбрасывая наваждение:

— Простите, миледи, не думала, что вы не знаете… — она склонила голову, явно не желая продолжать или не понимая, что сказать.

— Не знаю чего? — проговорила я спокойно, но вся эта история меня уже изрядно начала злить. Плохо, когда ты чего-то не понимаешь, но ещё хуже, когда тебе не спешат это пояснять, особенно во враждебном к тебе мире. — Гали, соблаговолите объяснить, в чем дело. Мы ведь и вправду тут чужие, а я бы не хотела невольно нарушить какие-либо традиции по незнанию, или оскорбить по неведению!

— Простите, миледи, — Гали непроизвольно сделала шаг назад, вновь опуская глаза. — Юный лорд не должен был ставить вас в неловкое положение… Вы ведь княжна… Просто, наверное, ему показалось…

Я усилием воли пыталась успокоиться и не высказаться жестко. Да, я всегда была более вспыльчивой, по сравнению с другими представителями моего народа, но держать себя в руках все же надо. Рука Нории мягко опустилась мне на плечо и слегка сжала в жесте поддержки. Я подняла на нее глаза и встретившись взглядом, почувствовала, что успокаиваюсь.

— Гали, поясните пожалуйста, отчего и как присутствие лорда Рина может оказаться неловким для моей госпожи? — пришла мне на помощь валире, понимая, что этот странный диалог не приведет к чему-то конструктивному. — Лорд Дарелл показался нам со Светлейшей приятным молодым человеком и, уверяю, ни миледи, ни я, мы не видим ничего скверного в его компании, — действительно, мы обсуждали мальчика с моей хранительницей и сказанное было чистой правдой.

— Правда? — женщина подняла на нас глаза, словно ждала подвоха. Она стиснула край форменного передника, а потом посмотрела в упор именно на меня, — Миледи, простите меня, — вздохнула она. — Вы, наверное и вправду не понимаете… Это Лигерия. Здесь не терпят слабости. Она простительна чужакам и низшему сословию, но не высшим оборотням. Лорд Дарелл калека — этого не скрыть. Слабые отпрыски не нужны, они исключаются из рода. Нет, не смотрите с таким ужасом, никто из не убивает, просто статус у них ниже, чем у простолюдинов… Это наш хозяин делает все, чтобы молодого лорда продолжали считать его наследником, понимаете? Лорд Рин все ещё надеется, что сын восстановится, — она замолчала, словно испугалась, что сказала лишнее.

Я же пыталась уложить в голове этот расклад. Нет, у нас тоже встречались ущербные и искалеченные, но все зависело от самого эльфа. И уж точно его не поражали в правах, лишь основываясь на том, ходит кто-то с помощью трости или вовсе прикован к креслу. Пусть и наши тела непременно восстанавливались, не так быстро, как у оборотней при принятии второй ипостаси, но все же. Да и шрамы оставались.

Нет, мы иные. Пускать посторонних в свой замкнутый мирок дети Эйле не любят, и тоже блюдут чистоту крови, делясь на большой и малый круг, и жестокости в нашем мире хоть отбавляй, но вот так, подвергать остракизму лишь за физическую неполноценность, идущую явно не от ущербности крови? Злая улыбка прошлась по моим губам от горького воспоминания. Ну да, зато стоило пустить слух, что раз я непохожа на родителей и мои способности к управлению землей не желали проявляться почти до совершеннолетия, то лишь авторитет моего отца удерживал старших от прямых оскорблений.

Ничто не ново под небом Кантии, лишь имеет свои небольшие особенности…

Догадка, что не давала мне покоя с утра, осенила наконец. Да, действительно, наверняка это единственное, что могло привести к таким последствиям.

— Милорд Дарелл не может пройти оборот? И с ним случилась беда?

— Это так, Светлейшая, — ответила Гали. — Простите, я не могу рассказать вам большего, — она покачала головой, — Вы просто не поняли, то что было бы очевидно для любого в Лигерии: молодой хозяин потерял своего зверя. Извините, я говорила милорду, что он поставит вас в неловкое положение…

Это было сказано с такой горечью.

Я переглянулась с Норией, та лишь согласна опустила ресницы, поняв меня без слов. Посмотрела вновь на служанку, которая явно была неравнодушна к мальчишке:

— Мисс Гали, передайте лорду Дареллу, что мы с валире Айле будем рады разделить с ним пищу.

В столовую спускалась, чувствуя иголки оценивающих взглядов слуг и охраны. Словно сейчас наше с Норией пребывание в этом доме делилось на два этапа. Я пока не понимала этот мир, но несправедливость ненавидела с детства, хлебнув ее сполна. И то, что моя телохранительница молча поддержала мой порыв, говорило для меня о многом. Пусть и последствий своего решения я не совсем пока понимала, но чувствовала, что это не добавит мне очков в глазах местной знати.

Плевать, мне не нужна их любовь, а быть странной мне не привыкать.

Зала была освещена розовыми лучами заката. Тяжелые светлые шторы, что днем прикрывали окна от прямого солнца теперь были распахнуты, открывая вид на море — помещение столовой, куда нас сопроводили, находилось на верхнем этаже крыла усадьбы и обзор берега был неплохим.

Стол был накрыт на четыре персоны. За ним уже сидел юный хозяин и тот самый пожилой оборотень с военной выправкой, в котором я угадала гувернера мальчика. Мужчины тут же поднялись, приветствуя нас.