Газ

Сладкие духи прилипают к окнам.

Алиса смотрит на меня, а ее красные ноготки открывают блестящий замочек на черном портфеле.

Она кладет белый конверт на тумбу в моей прихожей.

– Что случилось? – спрашивает Алиса.

– В смысле? – удивляюсь я, и прилаживаю руку к своему лбу.

Черт!

Кончиками пальцев чувствую раскрытую бровь, на которой засохли капли крови. Приходит ощущение, что мою кожу разрезали скальпелем, и теперь каждое касание способно занести мелкие организмы, что будут заражать кровь, пока она не станет черной, будто космос в моей душе, чтобы я задыхался в последних конвульсиях, чтобы танцевал в них забавной полькой.

Боль отдает в мой лоб.

Она пробирается под кожей, прогрызая путь к нескольким шишкам, что остались после звонких ударов в месте, где соединяется затылок и лобные доли – прямо над моим ухом.

– Упал – отвечает Макс.

Вижу скептицизм. Люди наивны, но недоверчивы. Собственная ничтожность непозволительна в их суждении. Хитрое противопоставление чувств – игра в реальную жизнь с подбором хмурых эмоций.

– У тебя все хорошо?

Я отвожу взгляд и замечаю синие буквы на белом конверте:

Отделение полиции №44.

– Да – отвечаю я.

Мое любопытство пронзает разум. Я стараюсь прожечь конверт взглядом, чтобы понять послание, прочесть и впитать его.

Хотя, мы оба знаем, что содержит в себе белый конверт. Единственное, что удивляет меня – почему так рано? Почему они так быстро вычислили, кто я?

Спокойствие.

По моему лбу пробегают капли пота, проникая в разрез на моей брови, что приносит мне еще больше боли. Я готов закричать, но сдерживаюсь, чтобы не выдать свою слабость. Люди часто скрывают собственную ничтожность, дабы избежать косых взглядов. Чаще, они боятся признаться в этом даже наедине с собой. Насколько зависим человек?

Я забываю мысль.

– Не хочешь сегодня зайти? – спрашивает Макс.

Молчание.

– Конечно – отвечает Алиса, и Макс уходит.

Я остаюсь один.

Нам необходимы компромиссы.

Она совсем забыла, о чем мы говорили, и я понимаю хитрую уловку Макса. Мне нельзя мешкать.

– В семь? – спрашиваю я.

Наш план срабатывает, и мы уходим от неудобных вопросов. Люди – сложный механизм коварства. И я не исключение. Не обольщайся. Ты тоже – пятно на планете. Тебя спасает индивидуальность. Следовательно, к чему эти стремления, чтобы быть похожим на своего кумира? Неудачная ксерокопия, пойманная на собственной серости.

Алиса улыбается.

Сладкий запах духов натягивает на себя прозрачные стекла моей квартиры, за которой раскинулся бетонный ад с узкими улочками.

Какой город за моими окнами?

Я не знаю. Не хочу знать.

– Договорились – отвечает Алиса.

Чувствую, как ее рука ложится на мой торс. По телу бегут мурашки.

Между нами что-то есть.

Чувствую изящность ее кожи. Это прикосновение – полет сквозь временную петлю с целью найти похожее чувство среди высоких шпилей моей боли. Я лечу между острыми каменными иглами, царапая их черными крыльями – черными, как космос внутри меня – и мелкие крупицы срываются с пиков и падают в едкий туман, такой плотный, что способен удерживать на себе тела ангелов, что решили выйти из жизни, спустив элегантный механизм револьвера. Их нимбы слетают с гравитации белых крыльев, и капли крови пачкают золотые кольца.

Я не могу найти подобные чувства.

Алиса убирает руку.

– Ровно в семь – утверждает она.

Между нами что-то есть.

Я улыбаюсь, замечая неровные трещины, нарисованные тональным кремом. Он имеет желтый оттенок, но слишком слабый, чтобы быть замеченным людьми, живущими на пособие в своих захудалых квадратах. Им не понять ее красоту и не постичь утонченность. Я не исключение. Увы? Возможно.

– Я буду ждать – вру.

Алиса уходит, и я чувствую нежность ее волос.

Сладкий аромат духов выбивает форточки в моей квартире.

Я закрываю дверь, оставляя частичку ее у себя. Я одинок в прихожей. Я остаюсь в трусах, рассматривая бледную кожу рук. Моя голова болит, а бровь кровоточит от давления, что скачет в черепе, подобно пульсу на электронном мониторе.

В горле першит.

Я кручу в пальцах белый конверт, а мое сердце замирает в ожидании. Синие буквы и цифры:

Отделение полиции №44.

Интересно, какой город за моим окном? Куда уходит сладкий аромат?

Я не знаю.

Не хочу знать!

8.

Я захожу в автобус.

Стрелки наручных часов приближаются к десяти утра.

Голова болит, а давление скачет в собственном интервале, заставляя белый пластырь на моей брови намокать красными пятнами. Вернее, точки имеют алый оттенок, и мне становится понятно, что рана не затягивается. Она вызовет ненужные вопросы.

Я кладу несколько монет и получаю сдачу.

Отслеживаю курс валют.

Математический фокус, чтобы понять ценность моих сбережений.

После дождя на улице свежо. Алое небо впитывает лучи солнца, не позволяя им просачиваться сквозь пушистые облака.

Мне так легко. Легкость приносит успокоение, а оно, в свою очередь, дарует свободу.

Я сажусь у окна, чтобы видеть то, чем живет этот город.

В салоне пахнет хвоей. Странный аромат, что переплетается с нотками бензина, наполняет внутренний мир автобуса, замыкая в себе людей. Они повисают в запахе, словно на тяжелых цепях. Звенят им, разносят по сторонам, стараясь плыть в ядовитом океане восторга.

Я прислоняюсь головой к стеклу. Оно прохладное, и так нежно обезболивает шишку в том месте, где соединяются затылок и лобные доли – прямо над моим ухом.

Приятная дрожь не позволяет мне уснуть. Она исходит от мотора, пробегая по всему автобусу, колыхая мелкие болтики.

Хочу, чтобы колеса соскочили с оси, чтобы они летели по дороге, пока мой металлический гроб чертит дном асфальт, создавая яркие искры, словно солнце взрывается от напряжения, отбрасывая далекие звезды. Крапинки алой катастрофы соединяются в целостность космического пространства. А мы? А мы умираем на обочине трассы, став замкнутыми рабами определенности и собственной мнимой значимости.

Я стараюсь не закрывать глаза, боясь уснуть.

В зрачки врывается уличная серость. Сердечная мышца уже давно откинула душу. Она научилась сокращаться без нее. Индикатор жизни пропорционален пульсу. Стержень, что заставляет планету вращаться вокруг оси, был уничтожен, исключен за своей ненадобностью. Люди научились жить физикой. А мне так хочется кутаться в уютном пледе чувств.