Герцогиня и "конюх"

– - А ты давно стал дружить с Бестужевым?

– - Мы сошлись с ним в исходной точке политических взглядов, -- важно ответил "конюх".

– - А-а... тем лучше, тем лучше... Лучше иметь двух друзей, чем...

– - Чем двух врагов?

– - Да, да... Ты большой умница, Эрнст Иванович.

– - Но это еще не все, что я хотел сообщить вам, ваша светлость, -- радостно-возбужденно продолжал "поощренный" Бирон.
– - Я готовлю вам к этому балу сюрприз.

Вдруг, сразу Анне Иоанновне почему-то вспомнился только, что происшедший разговор ее с гофмейстериной Клюгенау. Она вздрогнула и отшатнулась от своего Биро-на, который совсем было уж близко придвинулся к ней.

– - Если это тот самый сюрприз, который и я готовлю тебе, -- промолвила герцогиня, -- то советую...

Бирон в недоумении широко раскрыл глаза.

– - Какой "тот самый сюрприз", ваша светлость?
– - воскликнул он.
– - Откуда вы можете знать?..

– - От нее самой, -- резко промолвила Анна Иоанновна.

– - От нее?
– - еще с большим удивлением переспросил Бирон.
– - Позвольте, ваша светлость, я решительно не понимаю, о чем и о ком вы говорите.

Лицо герцогини покрылось румянцем гнева.

– - Ты лукавишь, Эрнст!-- гневно вырвалось у нее.

– - Я? Я лукавлю? Перед вами? Да что с вами, ваша светлость?..

В голосе будущего временщика зазвучали столь искренние ноты изумления, что Анну Иоанновну сразу взяло сомнение.

Тут какая-то путаница... Не может он так притворяться", -- пронеслось в ее голове.

– - Ну, хорошо... Расскажи сначала ты мне о твоем сюрпризе, а потом я поведаю тебе о своем, -- насмешливо бросила митавская затворница.

– - Извольте, ваша светлость. Со дня на день, а теперь с часу на час я ожидаю прибытия в Митаву одного великого человека, которого я выписал.

– - Ты выписал?
– - воскликнула Анна Иоанновна.

– - Да, я.

– - Великого человека?

– - Да, именно великого.

– - Кто же он?
– - помимо своей воли испуганно спросила герцогиня.

Бирон промолчал. Только его глаза, властные, самоуверенные, все пытливее впивались в глаза царственной затворницы. И в это время -- был уже одиннадцатый час ночи--в старых печах кетлеровского замка послышался скорбный, заунывный вой...

"У-у-у!.. А-а-а!" -- доносились тоскливые звуки.

Анна Иоанновна побледнела. Она бросилась к Бирону и, охватив его шею своими пышными руками, затрепетала на его груди.

– - Ты слышишь? Слышишь?
– - воскликнула она.
– - Опять этот страшный вой... Спаси меня, Эрнст, я не хочу умирать... Господи, как мне страшно!..

– - Анна... милая моя!..
– - актерски-сладким голосом воскликнул Бирон.
– - Приди в себя... придите в себя, ваша светлость...

"Ах!" -- тихо пронесся чей-то подавленный шепот отчаяния за портьерой.

Анна Иоанновна, оттолкнув от себя Бирона, стояла в позе холодного ужаса, с широко раскрытыми глазами.

– - Ты слышал? Слышал?
– - пробормотала она.

– - Что? Я ничего не слыхал... Голос Бирона тоже задрожал.

"Ах, эти проклятые бабы!
– - промелькнуло в его голове.
– - Они могут хоть кого свести с ума своими нелепыми страхами!.."

– - Там... за портьерой... кто-то плакал и кричал страшным страданием, -- продолжала лепетать Анна Иоанновна.

Бирон стал успокаивать ее. Он "воровски" поцелуем" целовал пышные волосы русской царевны, и та, чувствуя около себя присутствие сильного мужчины, мало-помалу успокоилась.

– - Так кто же этот "великий" человек, о котором ты говоришь, Эрнст Иванович?-- спросила она.

– - Это -- тот человек, для которого прошлое, настоящее и будущее является открытой книгой. Он всемогущ; он может все предвидеть, все предугадать, все предсказать.

– - Колдун?-- по-московски затряслась "ее светлость". Бирон, презрительно усмехнувшись, произнес:

– - Ах, ваша светлость, вам, казалось бы, давно было пора отрешиться от "мамушкиных сказок"! Колдуны, бабы-яги, домовые и лешие -- не по вашему сану. Нет, тот человек, о котором я говорю, которого я выписал и который скоро должен прибыть в Митаву, -- не колдун, а величайший ученый, прозорливец. Он изучил тайны великого Востока, разодрав завесу таинственной Индии, этой колыбели человечества. Он постиг ту высшую премудрость, перед которой все наши познания-- жалкий лепет ребенка. Для него нет неведомого, ибо он -- великий магистр.

– - Кто?
– - со страхом переспросила Анна.

– - Великий магистр тайного ордена "Фиолетового креста". Зовут его Чезаре Джиолотти. Он -- итальянец по происхождению, но почти все время пробыл в Индии...

– - А ты... ты откуда же знаешь его?
– - спросила герцогиня.

– - Я встретился с ним в Москве, когда имел честь сопровождать вас, ваша светлость, на коронование императрицы...

– - Ты виделся с ним? Говорил?

– - Говорил.

– - И что же он предрек тебе?
– - сильно волнуясь, спросила Анна Иоанновна.

Бирон словно наслаждался волнением царственной женщины; прищурив глаза, он медленно ответил:

– - Он сказал мне, что я буду иметь счастье держать в своих объятиях...

Портьера распахнулась. На пороге стояла Эльза фон Клюгенау. Лицо красавицы баронессы было искажено злобой, которую она хотела замаскировать притворным волнением.

– - Около окон нашего замка я слышала сейчас выстрелы, ваша светлость!..
– - воскликнула она.

Анна Иоанновна побелела от бешенства.

– - А кто дал вам право врываться ко мне без стука?
– - крикнула она.
– - Да я тебя, паск...

Бирон выручил баронессу.

– - Ваша светлость!
– - воскликнул он.
– - Ваше высочество, я сию минуту разузнаю причину этих выстрелов...

– - Ступайте вон!
– - крикнула племянница "гневного, неистового Петра" на свою "служанку".

Та, понурив голову и закусив губу, медленно вышла из "бодоара" герцогини.

По ее уходе Анна Иоанновна словно преобразилась.

– - Стойте, стой, Эрнст Иванович!
– - промолвила она.
– - Твой сюрприз я знаю теперь. Не угодно ли тебе узнать и мой: эта баба устраивает мне чуть ли не сцены ревности. Она влюблена в тебя, Эрнст Иванович. Она просила меня даже быть свахой!..

"Ложь! Вы сами обещали..." -- послышалось из-за портьеры.

– - Так вот, теперь я спрашиваю вас, мой обер-камер-юнкер: что должно это означать? Бели вам угодно заводить любовные интриги, то изберите для этого другое место кроме моего замка!
– - Анну Иоанновну колотила дрожь сильнейшего волнения.
– - Я... я ничего не имею против того, чтобы...