Гезат

— Если и этот слух не подтвердится, мы будем рядом, сразу вернемся в строй, — пообещал я.

Не знаю, что сказал легат проконсулу, но последний дал свое согласие. Подозревая, что в успех мероприятия он не верил. Наверное, тарские купцы достали жалобами, и надо было как-то прореагировать. Тут как раз подвернулся под руку я со своим предложением. Заминка вышла именно с купцами. Они не хотели давать мне свои галеры. Были уверены, что пираты захватят их. Пришлось Марку Туллию Цицерону предложить им выбор: или помогают мне, или больше не приходят к нему с жалобами. Купцы, видимо, собрались, обговорили предложение и приняли такое же мудрое решение выделить мне одну старую галеру. Они как бы выполнили требование проконсула, но дали дешевое старье. Это была обычная торговая двадцатичетырехвесельная галера с одой мачтой и без палубы, тарана и, что самое важное, без гребцов. Если ее захватят пираты, купцы скинутся, компенсируют хозяину ущерб, а если у меня что-то получится, то случится это, именно благодаря их паталогической щедрости.

В отличие от проконсула, я хорошо знал нравы и обычаи аборигенов и не должен был изображать из себя законопослушного и скромного, поэтому собрал купцов и коротко и ясно объяснил, что Марку Туллию Цицерону нужны победы, чтобы вернуться в Рим с триумфом, что надо бы помочь ему, потому что взяток и подарков с них не требовал лично для себя. Как бы между прочим предупредил, что сменщику, который, скорее всего, окажется не таким философствующим, как нынешний, будет передам список «друзей Рима». Не попавшие в этот список сразу зачисляются в недруги. Купцы намек поняли и за неделю выполнили на выделенной мне галере полный объем заказанных мною работ: настелили палубу и вооружили четырьмя катапультами и «вороном».

Гребцов я нанял без их помощи, всего лишь пообещав долю от добычи. Из-за действий пиратов многие остались без работы, поэтому с радостью откликнулись на мое предложение. К тому же, прошлое лето было засушливое, неурожайное, и в Тарс на заработки пришло много голодных крестьян.

С набором легионеров и лучников и вовсе не было проблем. Кто-то участвовал в разгроме флота венетов и знал о моей роли в морском сражении и, что важнее, цене захваченных трофеев. Я без проблем набрал сорок легионеров, восемь катапультистов и двенадцать лучников. Пару дней погонял их, научив брать на абордаж галеры, после чего рано утром отправились в рейд.

103

Вдоль южного берега полуострова Малая Азия медленно идет в полветра под парусами торговая галера. Большой прямоугольный парус поставлен на мачте и к нему добавлен треугольный стаксель, который пока что в диковинку. На корпусе спереди нарисованы другие глаза. Это чтобы галеру не опознали пираты. Пусть считают нас отбившимися от каравана чужеземными купцами. Так скорее нападут.

Я стою на корме, с жадностью вдыхаю морской воздух. В Тарсе, который всего километрах в двадцати от моря, он точно такой же, но здесь кажется солоноватее, что ли. Места здесь благословенные. Через пару тысяч лет превратятся во всемирную здравницу, курортную Мекку немцев и русских. И те, и другие по системе «все включено» будут напиваться вусмерть с видом на море и обратно. Кто-то даже умудрится искупаться пару раз, а самые везучие сподобятся утонуть в этом раю.

Берег рядом, в полумиле, поэтому чувствую себя уверенно и спокойно. Если ветер начнет раздуваться, минут за десять успеем добраться и высадиться. Надоело перемещаться. Хочу пожить в этой эпохе долго и счастливо.

— Вон они! — стараясь не показать испуг, произносит кормчий Агафон на чистом малоазийском варианте греческого языка, хотя по виду чистый семит.

Ему за пятьдесят. Курчавые волосы, усы и борода седы, кожа на лбу и лице в глубоких морщинах, на глазах пелена, но не катаракта, видит хорошо. Кстати, катаракту сейчас оперируют, причем операция стоит всего раза в три дороже удаления пары зубов. У Агафона они сохранились только впереди, поэтому, когда говорит быстро, сильно шамкает, а ест торопливо, как кролик. Как догадываюсь, нанимают его в самую последнюю очередь, предпочитая более молодых и сильных, хотя при плавании на галере эти качества менее важны, чем опыт и знания. Ко мне нанялся без торга, сильно удивив.

— У тебя финикийцы в роду были? — спросил я тогда.

— Вроде нет, — ответил он. — У всех моих предков греческие имена.

Не стал ему говорить, что греческие имена будут и у многих русских, в том числе у меня.

Из бухточки, которая у нас впереди и по правому борту, огибая высокий скалистый мыс, стремительно вылетели две галеры, похожие на либурны, но беспалубные. Они уже торговых. У одной весел больше тридцати, у другой немного меньше. Гребут быстрее наших, спешат, бояться, что добыча удерет.

— Подверни на пиратов, — спокойно приказываю я кормчему. — Пусть рулевые держат между ними.

Из трюма выглядывают легионеры и лучники. Им уже сказали, что появились пираты, ждут команду к бою. Я запретил абордажной команде выходить на палубу, чтобы не спугнули добычу. Щиты легионеров стоят на палубе, прислоненные к фальшборту, а рядом лежат пилумы. Каждый комплект на том месте, где по боевому расписанию должен находиться его хозяин.

Пиратов абсолютно не смутило то, что мы не удираем, а идем им навстречу. Наверное, решили, что имеют дело с конченными кретинами. Действуют умело. За милю начинают расходиться, чтобы атаковать нас с двух бортов.

— Суши весла! — приказываю я.

У нас, конечно, есть запасные, но терять зазря нет смысла. Гребцы быстро выполняют приказ. Весла с мокрыми лопастями и нижними третями веретен, роняя капли, замирают ровными рядами над низкими волнами. Галера продолжает двигаться вперед, быстро теряя скорость.

— Весла внутрь! — отдаю я следующий приказ.

Его выполняют медленнее и с руганью. И в спокойной обстановке этот процесс не проходит без того, чтобы кого-нибудь не ударили веслом, потому что слишком они длинные и тяжелые, а в спешке получилось еще веселее.

Когда пиратские галеры оказались примерно в полумиле от нас и стало понятно, что встречи не избежать, даже если этого хотят обе стороны, я отдал еще один приказ:

— Легионерам и стрелкам на палубу!

Заждавшиеся, они выбегали быстро. Легионеры разбирают щиты и пилумы, катапультисты снимают маскировочные накидки со своих заряженных, готовых к бою орудий, лучники занимают места на полубаке. Наверное, появление такого количества воинов на палубе торговой галеры удивило пиратов, но они народ отчаянный, привыкший сражаться с более многочисленным противником, поэтому от своего намерения не отказались. Они сгрудились в носовых частях своих гребных судов, готовые броситься на абордаж. Доспехи почти у всех кожаные. Щиты тоже кожаные, круглые, небольшие и легкие. Вооружены пираты короткими, метра полтора, копьями и кривыми мечами наподобие хопешей. Ни одного лучника я не заметил, что не исключает наличие их среди пиратов. Видимо, по мнению местных джентльменов удачи, стрелки — не самые нужные воины для их промысла.

Сейчас мы докажем им обратное. Первыми выстрелили наши катапульты. Дистанция к тому времени сократилась до кабельтова, промахнуться было трудно, а уклониться на малом пространстве полубака — еще труднее. Кожаный щит еще может спасти от стрелы из лука, но не из катапульты, потому что намного тяжелее и быстрее. Одна угодила прямо в гущу врагов, поразив не меньше двух человек. Пока катапультисты перезаряжали, в дело вступили лучники, засыпав пиратов стрелами. Они были не так результативны, однако свою лепту внесли в общее дело.

Я не стрелял из лука, хотя он лежал рядом на палубе. Не хотел отвлекаться от главной задачи — выбрать, какую вражескую галеру атаковать первой. Был уверен, что испугаются плотного обстрела, понесенных потерь в придачу к большому количеству наших воинов и все-таки передумают нападать. Не тут-то было! Та галера, что заходила к нашему правому борту, курс не изменила и, убрав весла со своего правого борта, первой врезалась в нас под острым углом. Удар был такой сильный, что я еле устоял на ногах. Хорошо, что тарана у них не было, иначе бы наломали изрядное количество досок обшивки.