Закрыта дверь. И у колецЕе замка, стучась, повислиВ бессильи крылья гордой мысли…Ни мудрый, ни поэт, ни жрецНе перешли черты запрета,И для мятущихся сердецВсё нет, как не было, ответа.
3. «Озлобясь, гордые умы…»
Озлобясь, гордые умыЛелеют горечь отрицанья;Надежд призывы, как мерцаньяЗарниц, трепещущих средь тьмы,Несмело светят маловерью…И лишь одно постигли мы,Что будем все за страшной дверью.
4. «Чем
дальше нас судьбу стезя…»
Чем дальше нас судьбу стезяВедет в глубь жизни, тем утратыВсё чаще: жатвой смерти взяты,Ушли родные и друзья,Ушли возлюбленные наши,С кем скорбь и радость бытияМы из единой пили чаши.
5. «Ушли… и знают… Но вестей…»
Ушли… и знают… Но вестейМы тщетно ждем — безмолвны склепы.И мы скорбим, по-детски слепы…Как встретил новый мир гостей?Живут ли? Живо ль в них сознанье?Хранят ли прожитых страстей,Труда и грез воспоминанья?
6. «Зачем гадать! — Какой-то мир…»
Зачем гадать! — Какой-то мирОставил я, в наш мир вступая…Не страха ль крик принес сюда я?И был ли в жизни этой сир?Нет! — Чуждый гость из жизни смежной,Нашел любовь я, кров и мирУ материнской груди нежной.
7. «Так новый путь — не внове мне!..»
Так новый путь — не внове мне!..Когда — не знаю, но… однажды:Я каждый день в году и каждыйКороткий час в бегущем днеПривык встречать надеждой смутной,И в лоне ночи, в тишине,Призыва ждать ежеминутно.
8. «Я не боюсь, что смерть мне враг…»
Я не боюсь, что смерть мне враг,Грозящий ужасом во мраке,И жаль мне жить, как на биваке;Теплом и миром свой очагУкрыл я здесь; с труда и лениВзимаю дань, под четкий шагРазмерно гибнущих мгновений.
9. «А в снах — душа, как мореход…»
А в снах — душа, как мореход,Плывет в немых волнах хаосаНа белых крыльях альбатроса,И с ней, меж черных туч и вод,Парит бесплотный провожатый,Как верный кормчий… А восходВдали чуть брезжит розоватый.
10. «Гори, заря! — Когда уста…»
Гори, заря! — Когда уста,Спаленные огнем недуга,Сомкнет мне смерть лобзаньем друга,Тогда падет преград чертаИ Кто-то, сотканный из света,К заре откроет мне вратаС улыбкой ясного привета.
Сентябрь, 1927 года
«В зарю задумчивый рояль…»
В зарю задумчивый рояль,Как жемчуга, роняет звуки —С прожитой жизнью песнь разлуки…А даль — как призрачный хрусталь,Обетованье в небе синем,И чутким снам души не жаль,Что землю эту мы покинем.
Любовь. Триптих
I. «Любовь, как свет зари снегам…»
Любовь, как свет зари снегамНа строгих высях Эвереста,Блеснула нам. Но в жизни местаНет снам столь чистым; как богам,Им нужен храм и святость храма, —И мудрость в счастьи криптогам:В их тайне им эпиталама.
II. «Судьбы свершались; шли года…»
Судьбы свершались; шли года,Познала
ты иные узы, —Но святы брачные союзыСердец, спаявших навсегдаСебя любви высокой снами:В веках угасшая звездаЕще поднесь горит над нами.
III. «Свет ярче, дали голубей…»
Свет ярче, дали голубей…Мы в звездных нимбах семизначных;Блистают ткани платьев брачных,Как крылья белых голубей;Струятся волны фимиама, —И в синем храме их зыбейДля нас гремит эпиталама.
Август, 1929 года
Сомнабулы
Проходим мы, луной влекомы,Свой путь во сне, и под стопойНе видит бездн наш взор слепой,Скользим над пропастью легко мы —Манящий свет ласкает нас…Вдруг — зов… И звук его знакомыйНас будит к жизни… в смертный час.
«Степного ветра своеволью…»
Степного ветра своевольюСебя бездумно отдаю,Парю мечтой и гимн поюЦветам, и солнцу, и приволью,И неба синему шатру…А сны любви с их жгучей больюРазвеял буйно на ветру.
Старый портрет
Веранда. Черный мрак в июле;За парком синий блеск зарниц.Насторожась, не дремлет шпицУ ног хозяйки. В смутном гулеДубов рассказам нет конца,И светел лик старушки в тюлеЕе старинного чепца.
«Загадка всё одна и та ж…»
Загадка всё одна и та ж:Игрушка ль мы судьбы случайной;Иль жизни смысл окутан тайной,Как сфинкс, песков безмолвный страж;Иль красота и радость мираНам только снится, как миражВ пустынях синего эфира?
В лесу
Глушь всё чернее. Лес-кудесникПути назад заворожил…Угрюмых сосен старожил,Грозит мне ворон, бед предвестник, —Но светел я, простясь с тоской,И в сердце, древних чащ ровесник,Глубокий, благостный покой.
Скит
Конца нет частым поворотамДорожки в чаще хмурых хвой..Ни звука, ни души живой.Вдруг — древний скит. Тропа к воротам.Святыни мирный часовой,Монах, крестясь, окликнул: «Кто там?»— «Открой, старик! Впусти: я — свой!..»
Где же Ты?
Обрыв. Конец тропинке гибкой:Направо — кручи мертвых скал,Налево — черных бездн оскалМанит загадочной улыбкой…Где ж Ты, чей зов мечты ласкал?Моя стезя была ошибкой —Я в высь пути не отыскал.
«Весь мир от солнца до окраин…»
Весь мир от солнца до окраинСредь бездн затерянных светил,Как гость, я грезой посетил;Но дом мой — здесь, здесь — я хозяин.Душе, как родина, святаЗемля, где страшный след твой, Каин,И чистый след стопы Христа.
«Ты в смоль кудрей вплетаешь мак…»
Ты в смоль кудрей вплетаешь мак —Цветы забвенья. И капризноЛишь искры счастья — счастья тризной —Даришь в миг страсти… Пусть же так!Но жизнь я дал бы, две хоть, три хоть,Чтоб пить очей забвенный мракИ ласки огненную прихоть…