Гитл и камень Андромеды

— А! — успокоился Мордук. — Тогда к лучшему, что листочки разлетелись. Мне этот мэр не сделал ничего плохого. Я его не знаю. Ну так ты берешь эту рамку за тридцатку? Дешевле нельзя.

— Беру, — кивнула я, полезла в сумку за кошельком и, словно в забывчивости, оставила в сумке письмо. Мордук о нем и не вспомнил.

— А это барахло, — я кивнула на корзину с бецалелевской бронзой, — сколько ты за него просишь? Я учу детей рисовать, мне нужны всякие недорогие штучки. Сколько возьмешь за все?

Теперь капли пота выступили на лбу Мордехая.

— Я платил старьевщику… я заплатил…

— Ты уже сказал, что дорого заплатил за рамку и получил в придачу стол. Наверное, это барахло ты тоже получил в придачу!

— Но не к столу, а к старому токарному станку. Я его уже продал тут одному… отдал дешево. А станок еще в рабочем состоянии. Еще там были ящики с пуговицами. Их я продал в магазин на Нахлат Биньямин.

— Мне станок не нужен. И пуговицы не нужны. Сколько ты хочешь за всю корзину?

— Я должен посоветоваться со специалистом, — заюлил Мордехай.

— Ладно, советуйся. Я поищу что-нибудь другое. Там, за углом, продают гипсовые бюсты.

— А сколько ты хочешь платить?

— Школа выдала мне триста пятьдесят шекелей на покупку пособий. А я уже потратила из них тридцать на эту рамку. Она мне нравится. Я поставлю ее дома. Осталось триста двадцать.

— Накинь еще тридцать.

— И что я выиграю от этого гешефта? Моя начальница не захотела заказывать пособия в специальном магазине, как все делают. Я сама потащилась на базар. Мне за это что-то полагается?

— Накинь двадцать.

— Пятнадцать. И донеси корзину до угла, там можно взять такси. Она тяжелая.

Мы пошли по боковой улице, потому что я не хотела проходить мимо Бенджи. Ему совсем не надо было знать об этой истории. Ну, купила какая-то дура кучу бронзовых безделушек за небольшие деньги. Об этом базар не шепчется. А вот сообщение о том, что я купила для галереи Кароля безумное количество старой израильской бронзы, взвинтит базарную цену на эти поделки до потолка. И хотя я была теперь обеспечена товаром на ближайшие полгода, не следовало пилить сук, на котором сидишь.

Итак, что мы имеем? Даже если бы Йехезкель Кац не расписался на неотправленном письме, я узнала его почерк. И узнала стол, он стоял в мастерской Каца. Узнала по исписанной цифрами поверхности. Мы еще спорили с Каролем, что означают эти цифры. Кароль считал, что это еще один список карточных долгов. А я полагала, что нечто иное. И оказалась права! Под запыленной рейсшиной была надпись: «Таблица перевода дюймов в сантиметры». Хези Кац не надеялся на свою память и в этом вопросе! Помню, как я рассмеялась, представив себе остекленевшие глаза Каца, не понимающего с бодуна, что за цифры мельтешат перед его глазами. Если бы не ощущение чуть ли не преступности нашего тогдашнего присутствия в доме покойного, я бы точно пошарила в ящиках стола, нашла и прочла это письмо. И знала бы, где спрятана папка с рисунками Шагала. Так мне, стыдливой дуре, и надо!

А мэрия пустила все с молотка. Хорошо хоть, что альбом с фотографиями, валявшийся среди картин в мастерской, я забрала себе. Но в серванте рядом с коньяком и рулетками лежало еще три альбома. И в них — наверняка! — нужные мне фотографии. Какая же я идиотка! И незачем теперь рассказывать эту историю Каролю, он меня просто застрелит.

А папка… где ее можно было спрятать? Антресоли проверяла Мара. Папка с рисунками не прошла бы мимо ее внимания. Нет, на антресоли полез Кароль. И долго возился там с идиотскими старыми шинами. Он не стал бы обращать внимания на старую папку, особенно после этих шин. Мы же искали не папку, а картины!

Значит, придется все же рассказать Каролю, может быть, он что-нибудь и вспомнит. Я же не одна делала обыск в квартире Каца. Необходимо попасть в эту квартиру еще раз. Ленивый работник мэрии вряд ли полез на антресоли. Ему было велено очистить квартиру, он и вызвал старьевщика. А на антресолях тут редко хранят что-нибудь ценное. Больше старую одежду и поломанные радиоприемники.

— На антресолях ничего не было! — решительно заявил Кароль. — Я перевернул там каждый вонючий ботинок и каждую бумажку. Думал, старые письма найдутся или какие другие улики. Ничего там не было! И не стал бы Йехезкель Кац прятать ценные, ценнейшие рисунки на антресолях.

Где же он их спрятал?

— Ты говоришь, он пригрозил, что папка сгниет… Я вот что думаю, — Кароль прищурился и потер висок, что являлось у него признаком большой сосредоточенности. Этот жест даже Абка помнил, «прищурится, почешет бровь и скажет: „Идем в том направлении“… И выходили к своим!» — Я считаю так, — сказал Кароль, — Хези зарыл папку. Только где? Ты говоришь, на подводе старьевщика был токарный станок? Этого в доме не было! А в мастерской?

— Не было, — вмешалась Мара. — А что с его лавкой на автобусной станции? Станок мог стоять там, тем более что старьевщик вез и пуговицы.

— Точно! — согласился Кароль. — И если уж прятать где-то папку, то под полом собственной лавки. Там она всегда под руками. Поехали в Ришон! К Виктору!

— Обойдемся на сей раз без Виктора. Пожалуйста, — попросила Мара. — Не стоит одалживаться у него по такому ничтожному поводу. Мой папа мечтает торговать машинами. Что может быть лучше, чем помещение на центральной автобусной станции? Там же столько народу вертится! Давай купим у мэрии лавку Каца, а во время ремонта пол все равно придется вскрыть.

— Ха, ха! — раздраженно произнес Кароль и оглянулся на меня, но тут же махнул рукой. — Скажешь тоже: твой папа мечтает торговать машинами! Это я хочу торговать машинами, а он согласился мне помочь!

— Потому что мэр не должен торговать машинами.

— Так, может, сделаем мэром твоего папу? А я буду спокойно торговать машинами и приторговывать антиквариатом. Деньги польются рекой, а твой папаша будет говорить замечательные речи на всяких собраниях. Правда, с акцентом, но это уже никому здесь не мешает.

Такую перепалку между ними я слышала впервые. Что-то испортилось? Впрочем, какое мне дело!

Мы домчались до Ришона за полчаса. На сей раз машину вела Мара. Мы летели, но правила дорожного движения соблюдали неукоснительно.

— Как хорошо ты водишь машину! — не удержалась я.

— Статистика говорит, что женщины водят машину и управляют станками лучше мужчин, — спокойно ответила Мара. — В них тестостерон не взрывается, — добавила она, мельком взглянув на Кароля.

— Что это — тестостерон?