Год 1985. Ваше слово, товарищ Романов
Шрифт:
— Скорее всего, твоего Романова спасает первичное инженерное образование — буркнула энергооболочка. — А там все строго: дважды два всегда четыре, угол падения равен углу отражения, сумма углов треугольника составляет сто восемьдесят градусов. Мышление это такое, когда весь мир вокруг как точный механизм, а теория марксизма-ленинизма, которая местами работает, местами нет, прислонена где-то сбоку. У других твоих партдеятелей старого закала все наоборот. Набор гипотез и бредней от Маркса, Энгельса и Ленина в центре сознания, а остальное кружится вокруг них в беспорядочном хороводе, наподобие колец Сатурна. Оттого в народном хозяйстве и творится такая задница по всем направлениям. Так что любое твое предложение они подсознательно будут воспринимать в штыки, и помучиться тебе с ними еще придется. Но если отодвинуть в сторону стариков и пустить вперед молодых да ранних, ситуация только усугубится, потому что у тех в головах вообще
— Пещерный медведь — вегетарианец, — парировал я, — а в остальном все верно. От таких, как Гайдар, шоковых реформаторов, следует избавляться, чтоб не было их нигде и никак. А хвалят их те, кто с помощью подобных реформ сумел понаделать себе денег из воздуха и быстренько вывести их на Запад, пока «процветающую» от либеральных реформ страну не накрыло очередным дефолтом. Только вот по Егору Тимурычу планы у меня совсем другие. Вместо того, чтобы скормить его тираннозаврам и пещерным львам, я представлю это отродье на суд его названного дедушки — пусть посмотрит, кого породила змея, которую он пригрел у себя на груди. Однако судьба Егора Гайдара не входит в перечень проблем сегодняшнего дня. Афганские беженцы в Пакистане заботят меня гораздо больше. Теперь, когда осела пыль, я воспринимаю этих людей уже совсем иначе, чем перед началом операции. И ведь американцы, когда поймут, что лавочка с душманами закрыта, сразу потеряют к этим людям интерес, в том числе прекратят поставки продовольствия для семей боевиков, которое они громко называли «гуманитарной помощью». Знаю я этих людей с пониженной социальной ответственностью. Втаптывание в землю бывшего союзника, ставшего вдруг ненужным, доставляет им особенное удовольствие, даже большее, чем победа над настоящим врагом. А если победы нет и не предвидится, то тем более…
— Ага, — хмыкнула энергооболочка, — ты ответственен за тех, кого победил. Что ж, достойная позиция. Только в таком случае тебе придется взять ответственность за них полностью на себя и тянуть этот воз изо всех сил. Иначе никак.
— Что, за весь миллион сразу? — спросил я.
— Миллион — число ничуть не хуже других, — загадочно ответила энергооболочка. — Ресурсов на такую операцию у тебя хватит как раз, и даже с избытком. Вот, смотри расклад по лагерю Бадабер перед началом операции. Всего обитателей списочно семьдесят тысяч, что составляет примерно девять тысяч семей. Три тысячи боевиков, которых твои злобные девочки положили в ходе боя, это треть или четверть сил банды Бурхануддина Раббани, остальные находятся на территории Афганистана и воюют с шурави. Кстати, размещение складов с вооружением и боеприпасами посреди лагерей беженцев — это такая защита от бомбежки советской авиацией. Здешний бомбардировщик если сбросит с десяток бомб, то хорошо, если попадет в цель двумя, а остальные лягут либо с недолетом, либо с перелетом. Ну ты меня понял — не придумано тут еще ни «Гефеста», ни умных самонаводящихся планирующих бомб, которые, если что, можно было бы запускать и из афганского воздушного пространства. Близко там.
— Понятно, — подумал я. — И не растекайся мыслью по древу. Ближе к теме.
— Если быть ближе к теме, — кровожадно ухмыльнулась энергооболочка, — то тех боевиков, что пока еще бегают по горам Афгана, ты всех до единого найдешь и убьешь без всякой пощады, ибо воюешь не за мифическое национальное примирение, а за окончательную победу, когда враг уже не сможет подняться и повторить. Против орбитальной сканирующей сети бессильна любая маскировка засад и даже уход в кяризы*, что означает, что ты всегда будешь заставать душманов в самые неудобные моменты. По горам твои злобные девочки лазают пока не очень хорошо, но со временем научатся…
Примечание авторов:* кяризы — сеть подземных туннелей и колодцев, в основном предназначенная для орошения.
— Рефлексы, необходимые для горной войны, есть у меня и моих товарищей по спецгруппе, — подумал я, — а в Единстве в случае необходимости такие навыки распространяются и усваиваются быстро.
— Вот-вот, — подтвердила энергооболочка, — местные афганские душманы даны тебе в качестве мальчиков для битья, чтобы твои злобные девочки отточили на них дополнительные навыки. Так что не это сейчас главное. Когда умрут те, кто взял в руки оружие, останутся женщины и дети. Проще всего с детьми до семи лет. Их ты сможешь отправить к себе в Метрополию и растворить среди подрастающего поколения бывших жертв демона. Грудничков к грудничкам, трехлеток к трехлеткам, и так далее. Там у тебя воспитательный процесс в разгаре. Пройдет немного времени, и ты перестанешь выделять этих детей из общей массы. Детей старше семи лет придется
уже позитивно реморализовать. С девочками, вплоть до возраста замужества, и женщинами детородного возраста все относительно просто. Определяй их в соответствующие возрастные группы репродукционных лагерей и реабилитационных центров для бывших наложниц и положись на своих воспитателей и силу воздействия коллектива. Девки сознательного возраста и женщины в бывшем Царстве Света, какой лагерь ни возьми, отдались тебе всей душой, и новенькие тоже очень скоро будут такими же. С мальчиками старшего возраста будет сложнее. Если девочек воспитывали, исходя из того, что до свадьбы она должна подчиняться отцу, а в браке мужу, и что только этим мужчинам решать, интересны им желания женщины или нет, то мальчиков, едва те научились говорить, воспитывали в ненависти к кяфирам, как будущих душманов. Война там идет уже семь лет, и, как мы знаем, может продлиться еще лет сорок или больше. Поэтому так просто, как девочек, ты этих мальчиков не переделаешь, и нет у тебя соответствующего мужского подросткового коллектива, куда можно было бы определить этих маленьких дикарей для их перековки на правильный лад…— На самом деле такие мальчуковые коллективы у меня есть, — подумал я, — и работают с ними лучшие наставники из инвалидов войны, которые попутно проходят у меня реабилитацию и восстановление здоровья. Если в возрастах до десяти лет потери от демонизации оказались не особо большими, то от старших остались только рожки да ножки, как от того козлика. И вообще, если браться за это дело, то маленьких мусульман для их перековки, без смены их веры, должен воспитывать пророссийски настроенный авторитетный и уважаемый мусульманин, воин за правое дело и знаток Корана. В прошлой жизни офицера российского спецназа знакомые сослуживцы с подобными задатками у меня были, но где же подобного человека взять сейчас…
Не успела энергооболочка ответить, как в разговор врезался Небесный Отец.
— Приветствую тебя, сын мой! — прогрохотал он мне прямо в ухо. — Ты правильно поступил, когда решил взять на попечение всех малых и сырых из побежденного тобой противного стана. Объявляю тебе о своем Благоволении. Сделано хорошо! И еще. Нужный тебе человек, русский турок, дальний родственник султанов, авторитетный и уважаемый мусульманин, воин за правое дело, ходжа и знаток Корана скоро будет у тебя. Жди. Бип. Бип. Бип.
Энергооболочка только мысленно пожала плечами. Мол, подобные заявления она не комментирует. Если самое высокое начальство в подлунном мире сказало, что нужный человек будет, значит, он будет. Впрочем, даже с этой заручкой дел у меня на афганском направлении еще начать и кончить.
16 марта 1985 года, 18:05,Москва, Кремль, Большой Кремлевский дворец, третий этаж, зал для заседаний Политбюро
Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский, император Четвертой Галактической Империи
И вот я снова в знакомом зале для заседаний Политбюро. За последние девять лет легла на это место какая-то серая тень, из-за чего все тут выглядит душным, обветшавшим и устаревшим. Заседание, простите меня, экстренное и неурочное, связанное с теми делами, что я наворотил на Пакистанско-Афганском направлении.
Но начался разговор не с этого.
— Здравствуйте, товарищ Серегин, — сказал генеральный секретарь ЦК КПСС, восседающий во главе ареопага. — Напугали вы сегодня весь мир и некоторых наших товарищей тоже. До недавнего времени о существовании вашего линкора знали только присутствующие здесь члены Политбюро, а остальные, даже участники Пленума, оставались в этом вопросе совершенно неосведомленными. И вдруг, трах-татарах, в полпервого ночи меня будят помощники и сообщают, что прямо над нашими головами в космосе летает штука размером с целый город. Разве нельзя было предупредить о своем появлении заранее?
— Нет, нельзя было, — ответил я, — чего ты не знаешь, того не можешь выдать, а мне для воздействия на противника был необходим эффект полной внезапности. Противник у нас вы сами знаете кто. И вид у него сейчас бледноватый.
Андрей Громыко непроизвольно поперхнулся смешком, ибо из свежего донесения посла Добрынина знал, какая суета, почти что паника, охватила Вашингтон после того, как мой линкор не только обогнул планету, себя показал и на мир посмотрел, но и разнес вдребезги всю американскую посуду на пакистанской кухне. А другой там и не было.
— Да уж, товарищ Серегин, — сказал он, — появились вы эффектно. Вашингтонские деятели с перепугу чуть из окон сигать не начали.
— Нервные они там, поскольку знают, что грешны по самую маковку, — ответил я. — Но еще больше они станут нервничать, когда мы с вами официально подпишем союзный договор. Без этого будет трудно наладить взаимодействие на местах. Не буду же я каждый мельчайший вопрос обговаривать здесь, на самом верху.
Товарищи из Политбюро переглянулись с некоторым обалдением.