Год лошади

– Ну и работенка!
– буркнул хирург, стягивая окровавленные перчатки и бросая их в стерилизатор.
– Не знаю, сколько дней прибавит эта свеженькая почка нашему уважаемому пациенту, зато знаю наверняка, что она прибавит на счет нашего шефа добрую пачку свеженьких долларов...

– Никак не могу привыкнуть...
– признался молодой ассистент.
– Ведь тот... чью почку мы взяли для пересадки... Он был еще жив! Голову могу дать на отсечение!

– Кому нужна твоя голова?
– мрачно осадил его хирург.
– Мозг пересаживать мы еще не научились... Значит, на него и спроса нет. Заметь: пока - нет. А какие бы открылись ослепительные перспективы! Да наши достопочтенные хилые сенаторы глотки бы перегрызли друг другу на бегу, торопясь в нашу клинику!

Ассистент невольно хмыкнул. Хирург внимательно посмотрел на него: молодое свежее лицо, идеальное функционирование неизношенного организма...

– Кстати, а как твоя печень?

– поинтересовался он.

– В порядке... А почему... почему ты спрашиваешь?
– с почти незаметной ноткой тревоги в голосе откликнулся ассистент.

– Так... Может быть - пригодится...

НА ЗАСЕДАНИИ СЕНАТА

– Леди и джентльмены! Господа сенаторы! Ни для кого из уважаемых граждан нашей свободной страны, оплота мира и демократии, не является секретом, что нашу страну захлестывает неудержимая волна незапланированных, стихийных убийств. В среднем на территории нашего государства с удручающей закономерностью происходит одно убийство в минуту! Причем, хочу особо подчеркнуть: совершенно бесполезное убийство!

Гибнет масса человеческого материала, еще вполне пригодного для выполнения жизненных функций, в то время как нашей передовой медицине катастрофически не хватает запасных органов для пересадки - в гуманных целях продления жизни - тысячам и тысячам наших достойнейших, лояльнейших граждан!

Леди и джентльмены! Представители нашей свободной прессы! Как известно, создатель при сотворении мира не предусмотрел для человека запасных частей... Хе-хе... Мы должны - да, это наш высокий долг перед нашими славными налогоплательщиками! исправить... хе-хе... извинительную ошибку создателя. Мы должны взять дело использования запасных человеческих органов в свои руки. Да, да! Это дело в дальнейшем нельзя пускать на самотек! Достижения современной науки таковы, что мы с известной степенью точности, используя вероятностные методы расчетов, можем предугадать, где и когда совершится очередное, бесполезное, случайное убийство. Наша задача: вырвать из рук преступных элементов ее жертву, этого невинного агнца, и заставить ее, эту предназначенную судьбой и статистикой жертву заклания, служить нашему процветающему обществу своими органами! Я предлагаю ввести плановое опережающее... гм... изъятие человеческих особей согласно компьютерных рекомендаций, с выдачей соответствующих лицензий на плановый вероятностный отстрел.

Компьютеры нового поколения и наша государственная система управления вполне справятся с поставленной задачей!

Призываю вас проголосовать за принятие моего законопроекта и внести соответствующие поправки в нижеследующие параграфы...

НА БОЛЬШОЙ ДОРОГЕ

– Боб, тебе не кажется, что мы с тобой похожи на "коммандос", подстерегающих в засаде потенциального противника, а?

– Что ты, Джек! Коммандос могут убивать без разбора, кого попало, чем больше, тем лучше. Нет, мы с тобой - законопослушные граждане. Мы можем изъять согласно разрешения только одного человека. Вот она, бумажка-то, хрустит в кармане! Повезло нам с тобой, Джек! Такая работенка выпала... Скоро здесь, - и он похлопал себя по нагрудному карману комбинезона, - будут хрустеть доллары! Ух, золотая ты моя!

– А почему бы нам не изъять... этого... одного разрешенного... в доме? Тихо, спокойно, без лишних хлопот, как бывало?

– Да ты что, не читал газет? Там здорово высказывался наш сенатор! Нам строго определен квадрат. В данном случае это должен быть водитель легковой машины на этом вот шоссе. Знаешь, Джек, мы с тобой вроде как бы придаток компьютера. Он предсказал, что сегодня, именно на этой дороге между семью и семью тридцатью вечера все равно кто-нибудь скапутится... Вероятностная статистика, Джек, - великая вещь!

– Боб, ну почему ты не выстрелил? Этот самодовольный толстый боров за рулем "Кадиллака" так и напрашивался на пулю!

– Зачем торопиться? Надо выждать... более подходящий момент. Ну, ты сам рассуди, Джек: у нас есть разрешение только на одно вероятностное убийство. Нам и заплатят только за одно. Неважно, что от тела возьмут: сердце, печень, почки или иную требуху, нам плевать, плата одинаковая. А вот если в машине будут другие пассажиры, а водитель перед этим обрывом... из-за нас... выпустит руль? Соображаешь? Остальных мы прихватим... свеженьких... как бы случайно!

– Ну, Боб, и башка же у тебя! Да твой мозг стоит государственного компьютера! Не голова, а целый Капитолий! Любой сенатор позавидует!

– Тише, Джек, что ты, тише... Еще услышит кто-нибудь...

– Боб, внимание! В машине - четверо, и по-моему, здорово навеселе: песни орут во всю глотку. Целься верней, Боб, не промахнись!

– Эй, "Скорая"! Вы что там, заснули? Подгоняйте машину ближе, включайте холодильные установки! У нас четыре туши!

В ОКРУЖНОМ СУДЕ

– Слушается дело: народ против Роберта Дилона и Джека Уиллфорда... ...В ответ на предъявленное обвинение вышеназванными лицами представлена лицензия на вероятностное убийство за номером... выданная федеральными властями. Вследствие чего суд постановляет: действия означенных лиц в целях... гм... планового изъятия для медицинских надобностей одной человекоособи согласно существующего законоположения являются праводопустимыми. Смерть же прочих пассажиров автомашины марки "Лендровер", государственный регистрационный номер... наступила в результате несчастного случая. Тела тяжело раненых с множественными увечьями, несовместимыми с жизнью, использованы согласно существующих заявок на запасные органы госпиталем святого Сальвадора и клиникой профессора Харроу.

СНОВА В КЛИНИКЕ

– Ну и работенка!
– буркнул хирург, стягивая окровавленные перчатки и бросая их в стерилизатор...
– Не знаю, сколько дней прибавит это свеженькое сердце нашему уважаемому пациенту...

НА БОЛЬШОЙ ДОРОГЕ

Здесь все было тихо и спокойно.

Шелестя данлоповскими шинами по идеальному покрытию шоссе, гарантирующему комфорт и безопасность, бесшумно пролетали устремленные к горизонту автомашины. На фоне темнофиолетового неба, слабо освещенного равнодушными звездами, вспыхивали в тревожном рваном ритме кроваво-красные буквы придорожного плаката: "Водитель, будь осторожен! Помни: новый Бернард ждет!"

ВЕЧНОЕ ПЕРО

Уолтер сорвал с головы шлем-мыслесъемник и мрачно чертыхнулся. Электричество вырубилось. Экран его персонального рабочего дисплея был слеп, как крот в своей подземной дыре, да еще густой кентуккийской ночью...

Видимо, вчерашняя гроза сделала-таки свое черное дело. Механики из Управления погодой пропустили ее в малонаселенные предгорья Аппалачей, где жил и работал летом Уолтер, ища самой недоступной роскоши ХХII века - уединения. Это стоило дорого, очень дорого, но Уолтер мог позволить себе дом из двух комнат с автоматизированным погребом и кухней, и дом этот отстоял на целых сто ярдов от ближайшего соседа! Конечно, он платил и за звуковую защиту... А то ведь сдохнуть можно от реактивного рева всякой летающей прямо над головой нечисти! Дело в том, что Джеймс Уолтер принадлежал к тем разрядам высокооплачиваемых технарей, которых налоговые контролеры на своем лихом жаргоне втайне именовали: "творюги"... Среди них выделялись, в первую голову, конечно, "кормачи" или гастроаранжировщики сочинители пищевых сочетаний из хлореллы и других белковых заменителей; специалисты - исполнители запаховых и вкусовых гамм; "лечилы" - настройщики и эксплуатационники диагностических и врачевательных установок; "играчи" - программисты шахматных матчей в трехмерном пространстве, визорохоккейных встреч и иных электронных игр; "одевалы" - изобретатели модных покроев и цветокомбинаторы, диктующие окраску флаеров, домов и одеяний... Короче - все те, чьи тела и души словно бы срослись с электронно-вычислительными машинами восемнадцатого поколения.

В своей налоговой декларации Дж. Уолтер против графы "специальность" привычно писал: литермен. Приблизительно, для широкой публики это можно было истолковать как "буквоед", но чаще его называли короче и выразительнее: "буквач"... А по сути, по глубинному смыслу своего рода занятий Джеймс Уолтер был словесным композитором.

Но не думайте, что если у вас есть мыслительный шлем, доступ к энциклопедическим знаниям и персональный редакционный дисплей, - то это совсем простое дело! Далеко не каждому удается вырваться из безвестности. И из нескольких сотен буквачей очень немногие умеют создавать оригинальные и приятные для глаза узоры из замысловато расположенных слов на экранах домашних визоров. Но чтобы, вдобавок, - у некоторых слов и на вид и на слух изящно совпадали окончания - для этого требовалось подлинное искусство! Талант, если хотите...

Джеймс Уолтер не раз добивался настоящих творческих удач. Известность пришла к нему после создания словесной композиции, которая получила единодушное одобрение зрителей и - соответственно - интернациональную премию по УП каналу связи. Она была семицветной, не премия, конечно, а композиция - по числу языков, использованных в ней. А по очертаниям она напоминала... морские волны! Но кто в наше время представляет себе морские волны?! Пожалуй, ближе всего этот рисунок подходил к синусоиде. Да... Два лиловых максимума и один оранжевый минимум! Видимо, за сходство с древним вымершим сухопутным животным визионщики метко окрестили его творение: "горбуша"... Они вообще были занозистые и остроумные ребята. Но самым знаменитым его сочинением была и оставалась "Улыбка". Время от времени - по многочисленным заявкам зрителей визионов - ее повторяли. Она подкупала не только неповторимым рисунком и расположением цветных слов в пространстве, но и весьма оригинальным смыслом: