Голому рубашка. Истории о кино и для кино

— А чего ты вокруг дома ходил? — спрашиваю я.

— Вчера ночью я проезжал мимо дома и свет не горел здесь. Я подумал, вдруг он сбежал уже. Пришел сегодня, чтобы проверить.

— План есть у тебя? — спрашиваю я.

— Пока нет, но знаю, что земля у него должна гореть под ногами. Надо его пугать, делать вид, что кто-то пытается проникнуть к нему в дом — сегодня я хотел сломать стекло в подвале. В конце концов он не выдержит и сам начнет искать со мной встречи. Но вот ты не вовремя появился.

— Очень даже вовремя, — говорю. — Считай, что тебе крупно повезло. Если вместо меня сейчас здесь был бы американец или испанец — твоя эпопея тут же бы закончилась. А со мной она только начинается.

— Что ты хочешь сказать? — спрашивает Айдын.

— А то, что я тебе буду помогать, — говорю ему. — Ты будешь знать о всех его передвижениях, планах. Через меня. И не может такого быть, чтобы два бакинца, центровых в общем парня, не смогли бы проучить этого чатлаха.

— До конца жизни буду благодарен тебе только за эти слова, — говорит Айдын. — А если поможешь — я в долгу не останусь.

Достал я початую бутылку «Хенесси», которую открыл для Нинки в Фениксе, разлил по бумажным стаканчикам. Мы выпили.

Я тебе сейчас одну музыку включу — для тебя будет большим сюрпризом! говорю Айдыну и ставлю в CD-проигрыватель диск с азербайджанской музыкой. Тихую громкость дал, чтобы мой гётверан не услышал и не проснулся. — Ну, как?

— Кто это? — сразу обалдел Айдын.

— Эюб Якубов! — говорю ему. — Когда я уезжал, я его там не слыхал. Недавно, видно, появился. Но как поет!

— Поверишь, — говорит Айдын, — с тех пор как мы приехали, а уже больше года прошло, я первый раз нашу музыку слушаю. — Джан э джан! — расчувствовался он после того, как Эюб хорошую соловьиную трель засандалил.

— Я тебе этот диск дарю, — говорю ему. — А себе я новый из Интернета скачаю. Только послушаем пока.

— Спасибо, дорогой, — говорит Айдын и я чувствую, говорит от всего сердца. А я такой человек, когда мне от чистого сердца что-нибудь говорят или делают, мне хочется еще больше тому человеку что-то сделать.

— Давай будем думать теперь, как наказать твоего чатлаха, — говорю. — Одно знаю точно, он очень жадный, по жизни недальновидный и большой бздун.

— Вот на то, что он бздун — я на это очень надеюсь, — говорит Айдын. — Но и опасность в этом есть — он может капнуть в полицию, и ему вдруг поверят на слово — я их законов не знаю!

— Так просто полиция тебя не возьмет — нужны хотя бы косвенные улики. Например, соседи скажут, что видели твою машину возле его дома неоднократно. Ты где машину поставил?

— На улице, недалеко здесь.

— Вот, в следующий раз ставь как можно дальше и желательно в людном месте, возле универсама, ресторана, сам знаешь. А сейчас лучше иди, чтоб не засветиться, — говорю ему. — Только оставь номер твоего телефона и запиши мой.

Достал я блокнот, стал записывать свой номер, а Айдын увидел у меня под сидением нарды.

— Может, один тас в короткие сыграем? — спросил он. — Сто лет нарды не видел!

— С удовольствием, — говорю. — Только надо очень тихо играть.

— Зары можно на мой платок кидать, — предложил Айдын. — И не хлопать камнями сильно.

— Хорошо, один тас можно, — стал раскладывать я камни. — Тебе ведь завтра на работу.

— Да, у меня объект на Холандейле, — говорит Айдын и кинул зару.

У него сразу выдало шеш. Кинул я, у меня се. Сразу ему повезло — это уже сигнал к проигрышу. Короче, играли мы с ним до утра, притом уже со второго таса на деньги, это я предложил, потому что первый тас я проиграл и сказал, что когда на деньги играю, то я играю лучше. Чисто символически поставили на кон пять долларов и к утру я проиграл ему 55 долларов. Айдын не хотел брать, я заставил, потому что сказал, учти, я все равно отыграюсь и возьму у тебя свои деньги. И потом это не игра была — я все время смотрел на дом Эмилио, потому что этот чатлах мог вдруг услышать шум, когда иногда мы забывались и начинали громко говорить и стучать камнями.

На следующий день мы опять с Эмилио ездили по его делам. У меня при себе был портфельчик с НЗ — водой, булкой и консервами, мог выжить с этим запасом в течение двух суток, а может, и больше.

Поздно вечером, как мы договорились пришел Айдын, и мы стали разрабатывать план, который я предложил в общих чертах, а Айдын одобрил. Когда все решили, я дал ему свой второй пистолет, который держал в бардачке, но вытащил оттуда обойму с пулями. Для нашего плана пули ему были не нужны, а чтоб под горячую руку не наделал глупостей, лучше если пули останутся в машине. В нарды в этот вечер не играли, он пошел спать в машину Эмилио, лег на заднее сидение — приятное с полезным — поспал и одновременно занял нужную позицию.

Утром Эмилио, как обычно, выходит из дома, сует мне 150 долларов за ночь, не спрашивает, готов я или нет, говорит: «Пошли» и идет к своей машине, садится за руль. Я сажусь рядом. Эмилио только собирался вставить ключ в замок зажигания, как Айдын приставил пистолет к моей голове и громко сказал:

— Подними руки! — и еще ткнул меня пистолетом.

Если б вы видели лицо Эмилио в этот момент! Клянусь, точь-в-точь, как у того мексиканца из фильма, когда его ковбой собрался пристрелить.

— Ты полегче, — огрызнулся я, но руки поднял.

Айдын тут же защелкнул на них наручники, как я его научил. Правильно все сделал. И вытащил у меня из подмышки пистолет, в котором, конечно, не было пуль. На всякий случай.

— Теперь ты! — приказал он Эмилио и ткнул и его пистолетом в затылок, хорошенько так пнул.

Эмилио жалобно заскулил и поднял руки. «Это тебе и твое отношение к людям»! — с удовольствием подумал я. Айдын надел и ему наручники и сказал:

— Я тебя предупреждал, что рассчитаюсь с тобой?

— Предупреждал, — как пионер, ответил Эмилио.

Видели бы его родственники из Феникса в этот момент. И та племянница.

— И ты что думал, что я своего слова не сдержу? Думал, взял телохранителя и я тебя не достану?

— Да, я так думал, — чуть не плача сказал Эмилио.

— А у меня на сегодня билет на самолет — прикончу тебя и тут же улечу из Штатов, — зловещим голосом, как я учил, сказал Айдын.

— Извини, что вмешиваюсь, — подал я голос. — А мирно решить этот вопрос нельзя?