Голубой бриллиант (Сборник)
Шрифт:
исчезла с его смуглого лица. Теперь в его глазах заметались
трусливые огоньки растерянности и страха. Это был уже
другой Полозов, похожий на крысу, попавшуюся в железную
западню. Но раскаяния в нем не наблюдалось, и это убеждало
Силина в том, что перед ним неисправимый,
профессионально-матерый убийца, жестокий и опасный для
окружающих. "Такие не должны жить. Их надо не просто
изолировать, а истреблять, как бешеных волков", - размышлял
Константин Харитонович. Он знал, что
обязательно будет приведен в исполнение: пойдет кассация в
Верховный Суд, который может смягчить приговор - заменить
"вышку" на пятнадцать лет строгой изоляции, а там, глядишь,
408
лет через пять каким-то неведомым образом Полозов окажется
на свободе.
Силин попросил водителя высадить его у булочной,
недалеко от дома: надо было купить хлеба и ванильных
сухарей, любимых им и Олей. Сделав необходимые покупки, с
улицы через арку большого дома он вышел во двор, где всегда
стояло несколько автомашин. Напротив своего подъезда
привычным взглядом охватил вишневого цвета "москвича", в
салоне которого сидели двое мужчин - оба в темных очках. При
его появлении мотор "москвича" заворчал, а из машины глухо
прозвучали три выстрела, и "москвич", как спугнутая птица,
рванул с места и, стремительно выскочив на улицу Королева,
помчался в сторону проспекта Мира.
Силин почувствовал толчок в спину и боль в левом
предплечье. Он сразу понял, в чем дело, и не мешкая шагнул в
подъезд к лифту. Оля была дома и, как только он ступил через
порог, весело прощебетала:
– Тебе сейчас звонила Татьяна Васильевна.
Бледный, взволнованный, он молча передал дочери
портфель с продуктами и быстро снял с себя пиджак. И тут
Оля увидела кровавое пятно на рубашке и ужаснулась:
– Что с тобой, папа?
– Ничего страшного: в меня сейчас стреляли, но слава
Богу, кажется, спас бронежилет.
Силин быстро снял бронежилет, на матерчатой обшивке
которого сразу же увидел две пулевые дырочки и нащупал две
застрявшие между броней и обшивкой пули.
– Вызови, пожалуйста, "скорую", - распорядился Силин и
снял рубашку. Третья пуля попала в незащищенное жилетом
место, прошла навылет в предплечье, не задев кости, поэтому
острой боли Константин Харитонович не ощущал, но крови
было много. До приезда "скорой" Оля перевязала рану, да так
искусно, что приехавший врач похвалил ее. Силина увезли в
институт имени Склифосовского. Уезжая, Константин
Харитонович наказал дочери, кому позвонить и сообщить о
случившемся, и под конец сказал:
– Если будешь разговаривать с Татьяной Васильевной,
объясни ей, что ранение легкое, и я думаю на днях буду уже
дома. Навещать меня не надо. Если будет возможность, я
позвоню. Добро? Будь умницей,
не придавай значения, непринимай все близко к сердцу, но и не теряй бдительности.
Проводив отца, по его просьбе Оля тотчас же позвонила
в милицию, а потом Тане. Та была чрезвычайно встревожена и
409
сказала, что она сейчас же придет в дом Силиных, чтоб
подробно расспросить о случившемся. Получилось так, что и
милиция и Таня прибыли одновременно, и Таня оказалась
кстати. Она поведала сотрудникам милиции, что
присутствовала на только что закончившемся судебном
процессе, который вел Силин, о вынесенном преступнику
смертном приговоре. Эту существенную деталь сотрудники
милиции приняли к сведению, и по факту покушения на жизнь
судьи было возбуждено уголовное дело. Сотрудники милиции
тщательно осмотрели бронежилет, пули, окровавленную
рубашку, и все это сложили в свою машину, однако уезжать не
спешили: надо было опросить соседей, может, кто видел
стрелявших или слышал выстрелы. Таких не оказалось. Но тут
из соседнего подъезда вышел сухонький старичок с посошком
и с клочком бумажки в руке и направился к милицейской
машине, уже собравшейся отъезжать. Протягивая бумажку
капитану милиции, хриплым голосом сказал:
– Вот возьмите, может, вам пригодится.
– Что это?
– не понял капитан.
– Номерок машины. Записал на всякий случай. Она,
значит, долго тут стояла. Наверно, с час. Я из аптеки домой
возвращался. Ну, тут аптека на углу, на Цандера. За
лекарством ходил. Смотрю, стоит напротив того подъезда
красный "москвичонок", незнакомый, чужой. Своих-то я знаю. А
внутри двое мужиков, и оба в темных очках. Я и подумал:
солнца нет, а они в темных очках. Сидят и молчат. Думаю,
приятеля ждут. Поднялся я к себе, чай поставил, окно открыл.
Смотрю - всё стоит. И те двое в очках не вылазят. Попил чайку,
посмотрел в окно - стоит на месте. Туг у меня подозрение:
зачем темные очки? Сами знаете, время какое - бандитское
время. Я возьми да и запиши номерок, на всякий пожарный...
Капитан поблагодарил старика, записал его фамилию и
номер квартиры: это была важная ниточка для милиции, за нее
с энтузиазмом и надеждой сразу же ухватились. Но ниточка
оказалась непрочной, на другой же день и оборвалась.
Владельца машины установили в тот же вечер. Но оказалось,
что машину его угнали два дня тому назад, и она уже
числилась в розыске. Вскоре и ее обнаружили,
припаркованную к дому в Банном переулке, целой и
невредимой. Похоже, преступники воспользовались ею для
разовой операции и, заметая следы, решили бросить ее.
Побывал следователь и в больничной палате,