Голубой бриллиант (Сборник)

Я нисколько не удивился. Я даже порадовался за тебя.

Но Сталина сегодня у нас нет среди живых лидеров. Хотя и

настоящих лидеров тоже нет.

– Вообще-то я бы предпочел военных, - сказал Артем.
–

Например, генерала Макашова или Радионова. И, конечно,

наш пограничный начальник генерал Николаев Андрей

Иванович. Ты не подумай, дедушка, что я субъективен. Он на

самом деле очень порядочный, честный и умный генерал.

– Что ж, мне они тоже нравятся. А из штатских? Что ты

думаешь о Зюганове?

Артем сморщил пренебрежительно лицо и сощурил

глаза. С ответом не спешил. Наконец сказал:

– Он какой-то вялый, осторожный. Там в Думе есть

Илюхин. Он, мне кажется, более решительный и прямой.

– Что ж, я с тобой, пожалуй, согласен.

– Тогда объясни мне, дедушка, почему в этой "холодной

войне победили демократы-американцы? В горячей мы

победили, а в "холодной" проиграли?

559

– Потому, Артемка, что при Сталине в стране не было

"пятой колонны", то есть внутренних предателей. Сталин

разгромил ее еще перед войной. Но корни остались. И корни

эти - было еврейство, тесно связанное с мировым капиталом и

западными спецслужбами. Они умертвили Сталина и

пробрались во все важные артерии власти, - экономику,

культуру, в ЦК, в Кремль. Евреи многие столетия мечтали

превратить Россию в свою вотчину. И в семнадцатом году уже

были у цели. Ленин их сдерживал, они стрельнули в него

отравленными пули. Сталин это понял и хотел навсегда

выкорчевать их ядовитые корни. Они убили Сталина. -

Наступила долгая пауза. Нарушил ее Артем:

– Ты извини, дедушка. Можно тебе задать не совсем

корректный, интимный вопрос?

– Пожалуйста. Я готов ответить на все твои вопросы.

– Ты сказал, что любишь Ларису. И я понял, что и она

тебя любит. Как это все понимать? Она твоя жена, или...?
– Я

ждал этот вопрос. Я ответил:

– Лариса - самый родной для меня человек. У нас с ней

гражданский брак. - Артем закивал одобрительно головой.

Сказал:

– Теперь все понятно. Она хорошая и красивая.

Я спросил о его планах на завтрашний день. Он сказал,

что проведет его до отхода поезда у своего московского друга

тоже молодого лейтенанта. Потом спросил меня, что я ему

пожелаю. Я ответил:

– Прежде всего будь верен России и своему народу.

Помни, что Россия сейчас находится в ярме американо-

израильских оккупантов. И от тебя и твоих друзей зависит ее

судьба. Потом: не верь телевидению и газетам оккупантов,

думай своей головой. И еще, когда падет этот преступный

воровской режим жестоко накажите Ельцина, Горбачева и всю

эту преступную банду. За кровь, расстрелянных в Москве в

октябре девяносто третьего, за кровь, пролитую в Чечне, за

горе детей, матерей, стариков пусть они заплатят своей черной

подлой кровью. Никакой пощады. Ваша месть будет

священной. Ну и последнее: не женись с налета. И не спеши.

Юношеская любовь пылкая, но не прочная. Она что свеча на

ветру. И, вообще, скажу я тебе, исходя из моего опыта, любовь-

барышня многолика, изменчива, коварна и прекрасна. Она, как

литература, выступает в разных жанрах, наряжается в разные

одежды, потому она непредсказуема: она может быть и

трогательной лирической песней, от которой душа замирает и

560

тело размягчается, как воск на жаре, то возвышенной поэмой,

от которой у тебя вырастают крылья, и ты паришь над грешной

землей, то пошлым водевилем и глупой комедией, от которой

потом надолго, а то и на всю жизнь в душе остается

отвратительный кисло-горький осадок; то серьезным,

благостно-поучительным романом, то драмой, оставляющей на

душе болезненные царапины, а то и безысходной трагедией.

Последняя - самая страшная. Как говорится: не дай Бог.

– И ты, дедушка, все это испытал?

– Далеко не все: но комедию пережил. И роман тоже.

– Роман с Альбиной?

– А ты проницательный.

– А что теперь?

– А как ты думаешь, проницатель?

– Поэма?

– Да, угадал: поэма и соловьиная песня.

– А помнишь ты рассказывал, что с соловьем случается

разрыв сердца, когда он заливается от любовного восторга?

Не случилось бы с тобой?
– предупредил Артем.

– Что ж, тогда и будет трагедия.

Утром мы простились с Артемом: он поехал к своему

другу, мы с Ларисой на дачу, где нас уже поджидал Ююкин.

Перед этим я позвонил в Алушту Никитину и назвал ему дату,

когда мы приедем в Крым. До отъезда еще оставалось дней

двадцать, но я хотел лучше заранее предупредить Александра

Петровича.

... В Крым мы с Ларисой прибыли в разгар курортного

сезона - в жаркий июль. Никитин приготовил нам отличную

комнату с видом на гору Кастель. Я не плохо знал Крым,

побывал почти во всех его городах в том числе и в Алуште.

Лариса же не знала Крыма. В студенчестве она предпочитала

Кавказ, особенно уютную Гагру. Алушта с ее кипарисами, а

особенно "Рабочий уголок" с его хорошо обустроенными

пляжами, произвела на нее приятное впечатление. Александр

Петрович, мой давнишний друг, жил вдвоем с пожилой

супругой. У них я останавливался уже не первый раз, в том

числе и с Альбиной. Единственный сын Никитиных, врач по

профессии, со своей семьей жил в Киеве и отпуск свой

проводил обычно в конце августа и начале сентября

естественно в Алуште в родительских пенатах.

Ларису Никитины встретили с любопытством, но вполне