Голубя тебе на грудь

– Короткая. Минуты две всего, - Триша проявляла чудеса невыталкиваемости и всё еще находилась в комнате, несмотря на все усилия Ензона.

– Ты же не хочешь пустить ЭТО на сцену?!
– помощник, лишившийся последних крупиц самообладания, гневно ткнул пальцем в мальчишку, решившего, что припадков пока достаточно, и вернувшегося к проверенному приему - обильному слюноотделению.

Бард, коротко глянув на изображающую угрызения совести и прочие душевные муки девушку, оттащил своего администратора в сторону.

– Слушай, - уговаривал он его, понизив голос чуть ли не до шепота.
– Это же всего лишь Хольд. Рядовой концерт, каких у меня по стране проходят десятки. Ничего важного.

– Орви, ты сдурел?!

– шипел в ответ Ензон, пытаясь высвободить руку из хватки подопечного.
– Включи мозг, будь добр!!!

– Две минуты! Две жалкие минуты! Приемлемая цена за возможность опустить Керрана в его годовщину и на родной сцене, не думаешь, а?

– О себе думай, а не о нем!
– помощник таки сумел стряхнуть со своего локтя руку барда.
– О последствиях!

– А чего плохого в том, чтоб исполнить мечту больного ребенка?
– музыкант заговорщически подмигнул.
– Репутация благодетеля еще никому не мешала.

– Минута до начала!
– в приоткрытую дверь заглянуло взволнованное, близкое к панике лицо.

– Пошли, парень!
– певец, отстранившись от Ензона, широким шагом двинулся к выходу.
– Споешь свою песню, - потрепал Рафферти по голове.

– Добрый вечер, - проговорил своим бархатным баритоном Орви Маллес, глядя в набитый зал.
– Вы знаете, я только что услышал удивительную вещь. Оказывается, сегодня годовщина первого выступлении Айрела Керрана, - бард выдержал секундную паузу.
– Более того, произошло оно именно здесь, на этой сцене.

Айрел, стоявший в самом дальнем ряду, недоуменно поднял бровь. Насколько он помнил, карьеру он начал где-то в мае. В какой-то невзрачной деревеньке, как и все новички.

– Все мы слышали, - музыкант добавил в голос скорби, - что он бесследно исчез. Ужасная трагедия, - певец зажмурился, якобы прогоняя выступившие слезы.
– Страшная потеря для всего народа и меня лично.

На самом деле, известие о пропаже Айрела он встретил разнузданным весельем и на радостях не просыхал неделю, празднуя это событие.

– Мальчик, которого вы сейчас услышите, написал песню про своего кумира. Он очень хочет спеть ее для вас. Именно в этот день. Именно с этой сцены. Я решил исполнить эту его мечту, - Орви Маллес лучился добротой и лаской, затапливая зал.
– Надеюсь, вы проявите понимание к этому моему решению, - смиренно склонил голову, выдерживая новую паузу.
– Иди сюда, малыш, - призывно протянул руку в сторону кулис.

Вышел Рафферти с лютней в руках. Триша таки дошила ему костюмчик и причесала "девчачью челку", не позволив мальчишке ее "мужественно" прилизать, так что выглядел он прелестно. Откуда-то с первого ряда раздался женский вздох умиления. Музыкант отечески потрепал ребенка по голове, не обратив внимания на то, что взгляд у него в какой-то момент успел стать осмысленным.

– Итак, песня, посвященная Айрелу Керрану. Исполняет автор, - Орви не смог удержаться от злорадной улыбки. Отошел назад.

Мальчишка повернулся к публике и растерялся. Скользнув беспомощным взглядом по толпе, вдруг увидел Айрела, махнувшего ему издалека рукой. Рафферти глубоко вздохнул, собираясь с духом, и заиграл.

Трогательный детский голос пел о радости и мечтах, что дарил людям бард, о его выдающихся душевных качествах и безграничном таланте, о балладах, что "золота нитью пройдут сквозь века, о горечи потери. Скоро восторженные и удивленные вздохи стали сменяться приглушенными всхлипываниями. Орви Маллес, сначала не поверивший своим ушам, стоял, как громом пораженный, и очень жалел, что не находился сейчас за сценой: там можно было бы швыряться предметами, орать на людей и требовать, чтоб кто-нибудь немедленно решил эту проблему. Единственное же, что он мог делать на виду у публики, это удерживать на губах слабую фальшивую улыбку и надеяться на какое-нибудь неприятное для Рафферти чудо. Его душили зависть и бессилие. Сам Орви, он отдавал себе в этом отчет, никогда бы не сумел написать подобную песню. Мужчина адекватно оценивал свои способности и точно знал, что их на такое бы не хватило. Он уже ненавидел этого ребенка всей душой. Когда-то давно он точно так же стоял и смотрел на другого мальчишку - тот только прибыл в гильдию и проходил обязательное прослушивание у ее руководства. Орви Маллеса, надеявшегося вот-вот получить доступ в города, тогда впервые посетила мысль, что в сравнении с каким-то пацаном он - просто бездарность. Бард забыл о пареньке на четыре года, будучи уверенным, что тому никогда не хватит сил выбиться вперед: одного таланта для успеха здесь недостаточно. Потом он горько жалел, что не столкнул мальчишку с лестницы или не переломал ему руки еще в день знакомства. Что дал ему вырасти и набраться сил. Это была непозволительная ошибка.

А Айрел стоял посреди потрясенной, восторженной, растроганной толпы и упивался своим величием. Это был еще один момент его триумфа, почти как в Табиде. Волшебное чувство. Бард незаметно наблюдал за публикой - кто-то хмурился, кто-то кусал губы, стараясь сдержать слезы, а кто-то уже ревел вовсю, вдруг осознав, какого человека потеряла Кендрия. Ни одного равнодушного лица. Музыкант расплылся в гордой улыбке. Ну что ж, Орви, спасибо за услугу. И удачи с собственным выступлением, ага? Мужчина еле удержался от того, чтоб не рассмеяться в голос.

***

Обхарнайт. Главное отделение гильдии бардов.

– Рион, тебе не назначили еще нового подопечного?

– Нет, - администратор, сидя в кресле, сосредоточенно читал вечернюю газету. Тон его голоса чётко давал понять, что мужчина не имел ни малейшего желания обсуждать эту тему.

– А вы видели новеньких?
– послышалось из-за стоявшего в дальнем углу комнаты стола. Громоздившиеся на нем стопки бумаги почти скрывали говорившего от собеседников.
– Сегодня четверо прибыли. Молоденькие совсем. Ничего особенного, насколько я могу судить.

– О, Орви начался, - вяло отреагировал первый оратор - подтянутый мужчина в форме гильдии, когда из открытого ларца, небрежно пристроенного на угол стола, полился густой баритон.

Рион перевернул страницу газеты и принялся читать про рекордно большую рыбину, выловленную где-то на юге, демонстрируя полную незаинтересованность в выступающем. Вдруг знакомый голос барда сменился тоненьким детским вокалом.

– Орви что, умом тронулся?
– мужчина за столом поднял голову над стопками бумаг.
– Вы что-нибудь понимаете? Что он творит?!

– А мальчишка - молодец, - с удивлением протянул человек в форме, незаметно для себя притопывая в такт мелодии.

– Ага, - растерянно кивнул гильдиец с документами.
– Слова-то слышишь, Рион?

Администратор, забыв о газете, напряженно ловил каждый звук.

– Где это?
– неожиданно резко бросил он, когда мальчишка в ларце закончил петь и комнату затопил шквал оваций.

– Орви сейчас... в Хольде?
– мужчина в форме вопросительно глянул на своего второго коллегу.

– Да, вроде, - пожал плечами тот.

Рион побарабанил пальцами по подлокотнику. Бросил газету на пол. Не обратив внимания на разлетевшиеся листы, встал и направился к выходу.

– Я беру отпуск, - бросил он на ходу.

Хлопнул дверью прежде, чем кто-то что-то успел сказать.

– Полагал, я не пойму, кто написал эту песню?!
– сердито думал он, вышагивая по коридору.
– Надеялся, не узнаю?! Это я-то?! В Хольде, значит? Ну попадись мне только, паршивец!