Голубя тебе на грудь

Мужчина сидел на своей жесткой постели, сцепив перед собой руки. Возле его ног крутилась собака - деловито обнюхивала пол, чтоб убедиться, что они действительно вернулись домой. Тишину нарушали лишь цокот ее коготков по доскам да негромкое тиканье карманных часов, закинутых на полупустую полку. Салум отдавал себе отчет в том, что тянуть время бесполезно: несколькими минутами раньше, несколькими минутами позже, но идти докладываться главам общины ему придется всё равно.

– Как прошло твое задание, Барре?
– ласково, как и всегда, улыбался Уиллард Хайг, тревожно ощупывая резные подлокотники незнакомого кресла - Фаер Калле добился того, чтоб разговор происходил в его кабинете. Вырванный из привычного окружения своего зала слепец чувствовал себя неуверенно: чуждые запахи, другая акустика, мебель... Впрочем, глядя на его благодушное лицо, никто, кроме, пожалуй, Тайте Оледы, не смог бы предположить, насколько уязвимым он ощущал себя в этот момент.

– Без каких-либо затруднений, гавен, - салум поклонился.

– Не считая его второй части, - рен же, наоборот, чувствовал себя превосходно: в кои-то веки ему удалось заставить старика подчиниться ему хотя бы в мелочи.
– Мы получили из "Мирлы" весьма интересный доклад, - Фаер Калле взял с небольшого, стоящего возле его кресла столика стопку листов.

– Указанные в нем события произошли уже после того, как моё задание было завершено, рен. Поэтому "без каких-либо затруднений", - Барре Камрон снова поклонился, но уже чуть менее почтительно: он был старше собеседника почти на десять лет, придерживался точки зрения слепца на существующее в общине "разделение властей" и не особо старался быть образцовым подчиненным.

– В "гнездо" ты вернулся сегодня, то есть, после того, как это письмо было отправлено, ты провел в Табиде еще около двух недель, - подсчитал Фаер Калле.

– Если быть точнее, шестнадцать дней. Мы с напарником покинули город сразу же, как только передали дела прибывшей смене.

– За это время ничего не произошло? Ничего нового не удалось выяснить?

Барре Камрон медлил.

– Судя по всему, ты уже знаешь, что окимму для барда сделал твой ученик, - от Уилларда Хайга это не укрылась.

Что ж, всё равно бы пришлось сказать. Мужчина набрал в грудь воздуха.

– Так и есть, гавен, - салум всегда считал самообладание одним из сильнейших своих качеств.
– При повторном допросе свидетельница назвала имя.

Повисло молчание.

– Итак, ты имел почти месяц на то, чтоб обдумать ситуацию. К чему-то пришел?
– незрячий взгляд впился в лицо Барре Камрона.

Тот растерялся. Вопросительно посмотрел на Фаера Калле.

– Гавен имеет в виду следующее. Твой ученик нарушил важный пункт договора с королем, поставив под удар всю общину, и теперь находится в розыске - Клай и Йеспер выехали за ним несколько дней назад. Когда они его привезут...

Уиллард Хайг положил на плечо рену сухую горячую ладонь, призывая помолчать.

– Так что ты намерен делать, Барре?
– спросил он, когда убедился, что сидевший в соседнем кресле мужчина согласился доверить ему ведение разговора.

– В каком смысле, гавен?
– сохранять невозмутимость становилось всё сложнее и сложнее.
– Мальчик совершил серьезное преступление и понесет заслуженное наказание. Разумеется, я поддержу вынесенный вами приговор. Разве я могу поступить как-то иначе?

– В твоем голосе слишком много равнодушия, Барре. Говори ты искренне, его было бы куда меньше. Оно многих может обмануть, но только не старика, привыкшего очень внимательно слушать, - слепец прикоснулся кончиками пальцев к левому уху.
– Я могу представить, что ты чувствуешь: сам вырастил двоих учеников. Окажись любой из них в подобной ситуации, я бы не стал сидеть спокойно, - Уиллард Хайг прищурил глаза и задумчиво провел ладонью по усам.

– Я не понимаю, какого ответа вы от меня ждете.

– Знаешь, Барре, мне кажется весьма занимательным тот факт, что именно ты оказался на "месте преступления". А тебе?

– старик лукаво усмехнулся.

Мужчина молчал, внешне спокойный и почтительный. Смотрел на восседавших напротив него глав общины. На стене за их спинами висел гобелен - кружащиеся в синем небе белый ястреб с черным вороном в окружении стайки голубей.

– "Мирле" нужен либо твой ученик во плоти, либо неоспоримые доказательства его смерти, - гавен резко убрал руку от лица и выпрямился в кресле.
– Кто сказал, что их нельзя сфальсифицировать?

Последняя фраза застала Барре Камрона врасплох. Он с опаской покосился на Фаера Калле. Говорить такое в его присутствии...

– Не беспокойся, как это ни удивительно, в это раз мы с реном солидарны в своем мнении, - Уиллард Хайг не смог сдержать довольной ухмылки: у его собеседников в этот момент наверняка были очень интересные выражения лиц. Он бы очень огорчился, если б узнал, что те давно привыкли к подобным его догадкам и перестали на них реагировать.
– Мы с ним, будучи главами общины, связаны по рукам и ногам, лично ничего не можем сделать в данной ситуации. Ты прекрасно понимаешь, что никто из салумов не станет рисковать собой ради твоего ученика, поэтому Клай с Йеспером приложат все усилия, чтоб его найти и доставить в "гнездо". А ты сам?

Старик выдержал паузу, давая подчиненному возможность проникнуться этим вопросом. Барре Камрон смотрел на него в упор, не меняя каменного выражения лица, и ждал, что последует дальше.

– Мы ни к чему не станем тебя принуждать. Это исключительно твоё решение, и никто тебя не осудит, что бы ты ни выбрал. В случае если ты не захочешь сидеть в стороне, рен и я сделаем всё, что в наших силах, чтоб тебе помочь. Однако если "Мирла" узнает о происходящем и явится к нам за разъяснениями, мы сделаем вид, что этого разговора никогда не было, что мы ничего не знаем, что ты действовал по своей инициативе, предав общину. Если это произойдет, мы от тебя отречемся - у нас не будет другого выбора: лучше потерять двоих, чем подставить под удар всех. Так же лучше лишится одного, чем двоих, поэтому постарайся быть осторожным, не поддавайся эмоциям. Если будешь видеть, что помочь мальчику невозможно, не делай глупости, отступи и не ввязывайся, - гавен побарабанил пальцами, вспоминая, всё ли сказал, что хотел.
– Подумай хорошенько и реши, - проговорил он, убирая руку с резного подлокотника.
– Впрочем, если ты готов ответить уже сейчас...
– старик замолчал, вопросительно склонив голову набок.

Мужчина вернулся в свою комнату, закрыл дверь, сел на кровать. Глубоко вздохнул, расслабляя плечи и опуская голову. Мечта помыться и поспать как-то позабылась. Верный пес с приглушенным рыком ожесточенно грыз выуженный из-под кровати ботинок. Как следует его обслюнявив, успокоился. Отошел от потрепанной обуви, постоял, удивленно разглядывая хозяина, шлепнулся на спину, подставляя кудлатое пузо. Мужчина нехотя свесил руку и принялся задумчиво почесывать мохнатый живот.

Комната Барре Камрона выходила на внутренний дворик.

– Быстрее, не отвлекайся!
– доносился с улицы голос Регана.
– Что я говорил про концентрацию?

Точно. Уезжая из "гнезда", мужчина слышал, что тому дозволили взять ученика. Некоторое время салум слушал становившиеся всё более раздраженными напутствия молодого коллеги, отстраненно перебирая шерсть замершего от удовольствия питомца. Не удержав любопытства, встал и подошел к открытому окну посмотреть на нового обитателя замка. Собака перекатилась на живот, недовольно тряхнула ушами и уткнулась мордой в сложенные лапы.