Good Again

Но после Дня памяти я только и думала о том, как бы отправиться на озеро, которое мне когда-то показал отец. Пит тоже просто обожал рыбачить, а потом и купаться в его прозрачных водах. Однако каждый раз, когда я предлагала туда пойти в воскресенье, находились неотложные дела. Я даже подумывала пойти туда одна, но это отняло бы целый день, а я не готова была теперь так надолго с ним расстаться. Поближе к дому тоже было маленькое озерцо, и туда мы уже ходили, но оно значительно уступало тому чудесному месту, которое когда-то открыл мне мой отец. И теперь мне вовсе не хотелось, чтобы мой долго вынашиваемый план рухнул.

В его осуществлении поучаствовали даже Эффи с Хеймитчем, тем более что именно Эффи подала мне идею сделать то, что я задумала, там, а не в нашем доме в Деревне Победителей. Она аргументировала это тем, что в ее понимании мы с Питом должны это сделать на природе, а не в закрытом пространстве, будь то дом или даже Дворец правосудия. В ее понимании в лесу мы были в своей стихии.

— В рукотворных вещах недостает красоты, чтобы обрамлять вас в такой момент. Это должно происходить на свежем воздухе, вдали от любопытных глаз, — произнесла она с большим чувством, прежде чем крепко меня обнять.

— О, мои дорогие! — выпалила она в порыве умиления, и разрыдалась, развеивая мои сомнения. — Я так счастлива за вас обоих! — и я позволила ей сжимать меня, пока к ней не вернулось хотя бы подобие самообладания.

Хеймитча же пришлось позвать, так как нужнее был еще один свидетель помимо Эффи. И я не хотела видеть в этой роли никого, кроме моего старого сварливого ментора. Хотя и опасалась, что он может заблудиться по пути на озеро и закончить свои дни где-нибудь на дне оврага. Однако Хеймитч велел мне не беспокоиться по этому поводу. И заявил, что, он, мол, отличнейшим образом найдет дорогу и туда, и обратно. Я неоднократно пыталась возражать, что им с Эффи надо бы побыть там подольше, чтобы мы потом все вернулись назад вместе, но он только досадливо мотал головой.

— Свидетели не должны оставаться по окончании церемонии, солнышко. Мы, конечно, команда, но все же не настолько еще близки.

— Молчи! — зашипела я, смущенная его намеком. И мысленно пожелала ему заблудиться по дороге домой и проплутать несколько дней, хотя вовсе не хотела, чтобы такое же испытание выпало на долю Эффи. Однако, несмотря на свою досаду, я была вынуждена признать, что Хеймитч, наверно, более осведомлен в некоторых вещах, чем я полагала.

— Но не приходите скопом! — в двадцатый раз повторяла я им накануне. — Он не должен знать, что вы вообще там, иначе он просто обалдеет. Так что оставайтесь в домике, пока мы не придем.

— Ладно, детка. Мы появимся когда будет надо, — отрезал Хеймитч. — Прекрати кипятиться по поводу и без, иначе у тебя весь пар уйдет в свисток.

— Я с ним согласна, Китнисс, — вмешалась Эффи. — Не волнуйся! Все готово. Давай еще раз пробежимся. Твое платье?

Я сделала глубокий вдох.

— Есть.

— Его костюм?

— Да.

— Скатерти?

— Есть.

— Ореховый хлеб?

— Есть

— Спички? Дрова? Вино? Все для пикника?

— Да, да, есть, есть. — отвечала я раздраженно. — Все есть.

Эффи улыбнулась и потянулась погладить меня по щеке.

— Все подозрительное я принесу туда сама, твоё дело доставить Пита и свой обычный набор на такой случай, чтобы он ничего не заподозрил. Не волнуйся. Все пройдет чудесно! — и она забила в ладоши, сверкая глазами от восторга. Повернувшись к Хеймитчу, Эффи обменялась с ним редкой для них заговорщицкой улыбкой. Хеймитч вообще на моей памяти еще ни разу так на нее не глядел.

— Что это вы лыбитесь? — спросила я настороженно.

— Ничего… Что, уж и улыбнуться нельзя? — парировал он с деланным возмущением.

— Вы что-то задумали, — я подозрительно прищурила глаза.

— Конечно! Вместе с тобой и Эффи. И что?

Но даже самый мой суровый взгляд был не в силах заставить Хеймитча раскрыть его секреты. Может когда-нибудь мне все же удастся его расколоть, когда он этого не хочет? Но не теперь.

— Ладно.

Тряхнув головой, я обратилась к другим вопросам, требовавшим обсуждения.

***

— Гляди под ноги, — то и дело дергала я Пита, пока мы шли с ним по лесу.

— Я и гляжу! — повторял он бессчетное число раз. Я была совершенно не в духе, нервы натянуты до предела. Но если Пит это и заметил, то не подал виду. Он вообще был непривычно молчалив, так что я даже ломала голову, не в моем ли настроении тут дело.

Чтобы как-то загладить то, что я так его доставала все утро, а он это безропотно терпел, я взяла его за руку и нежно ее поцеловала, отчего он стал как вкопанный.

— Прости, — прошептала я.

Пит смотрел на меня недоуменно.

— За что? Это я должен извиняться — все время витаю в облаках.

— Ну, я нервничаю и дергаю тебя весь день, — произнесла я, оправдываясь.

— Правда? Я и не заметил, — нежно сжав мою руку, он снова зашагал по направлению к озеру. Тропа уже стала шире и вдалеке виднелась синяя водяная гладь. Трава вокруг него была высокой, но по берегам тут и там проглядывали белесые цветы стрелолиста, моего тезки. Вдруг Пит снова остановился и оглянулся на меня.

— Китнисс, я должен тебе что-то сказать.

Я замерла, сердце чуть не выскочило из груди.

— И что же?

— Знаю, ты терпеть не можешь сюрпризы… Но я тут кое-что подготовил, — его рука в моей ладони задрожала.

— Пит! Я начинаю нервничать. Что такое? — спросила я мягко, накрывая его запястье второй ладонью.

— Нет, не переживай. Ничего плохого, во всяком случае, я на это надеюсь. Я… мы пропустили в этом году твой День рожденья, верно? — он впился в меня взглядом, и я едва смогла его выдержать, столько в нем было чувства.

— Ты поздравил меня по телефону. Я ж говорила, мне больше ничего не нужно.

— Знаю, Китнисс. Ты никогда ни от кого ничего не ждешь. Никогда ни о чем не просишь. Если тебе всего довольно, то ты и счастлива. Вот что делает тебя такой бесценной и удивительной. Ты стоишь всех чудес и всех сокровищ этого мира, но вовсе их не жаждешь. А порой даже думаешь, что вообще ничего не заслужила.

От этой страстной речи я опешила: и что это его вдруг так пробрало? Погладив его по лицу, я улыбнулась.

— Я еще только привыкаю к такому положению вещей. Хеймитч как-то мне сказал, мол, проживи я еще хоть тысячу жизней, мне не заслужить такого парня, как ты.

— Хеймитч идиот! — взорвался Пит, но потом заговорил уже спокойнее. — Ты как никто заслуживаешь того, чтобы тебя любили всем сердцем. И я хочу кое-что тебе показать. Пойдем…

Он повел меня по тропинке, и внезапно его походка стала совсем другой — уверенной. Он знал, куда и зачем идет, а я уже таяла в предвкушении.

— Что ты задумал? — у меня перехватило дыхание.