Горбун из Бахи

– Не многих я знал, - думал старик, - из своего рода людей, кто бы душой были добры как этот горбун. Глупцы, изгнали лучшего из рода...

– Послушай меня, юноша... Я прекрасно знаю эти края и скажу тебе, что путь твой обречен. За этой горой следует череда непроходимых хребтов, за которыми живут люди, но вряд ли тебе по силам это испытание. Обратной дороги тебе так же нет. Ты пропадешь, скитаясь в этих горах. Арчи держался изо всех сил. Зачем он говорит ему об этом? Так легко было у него на душе, а после этих слов, снова захотелось броситься в реку.

– Я вижу, ты отчаялся?

Арчи молчал. Дальше будто пропасть разверзлась, идти бессмысленно.

– Будь на твоем месте обычный странник, я предложил бы ему временный приют... Но тебе я предлагаю постоянный кров. Арчи взглянул на старика. Одна фраза, меняет в мгновение ока судьбу, прогоняет отчаяние, и нет ему больше места в сердце. Юноша с благодарностью глядел на старца, не зная, что ответить.

Они шли небольшой долиной к пристанищу отшельника. Арчи еле поспевал за стариком, дивясь его огромным шагам. Не было у него ни каких сожалений, что эту встречу устроила судьба. Теперь у него будет кров, пища и питье, лежанка и жаркий очаг в холодное время года. С души свалился камень. Старик оказался страшным только в первое мгновение, но истина, все расставила по местам. Как боги умудряются, пересекать человеческие пути-дороги, ему казалось великой тайной. Но умный человек не допытывается "недоступного" ему, он с благодарностью принимает эти знаки.

Крепкая деревянная избушка, новый дом изгнанника, удивила Арчи своей необычностью. Она была совершенно непохожа, на те хаты, что строили в Бахе. Стены сходились друг с другом, выдаваясь наружу, будто прорастая сквозь бревна. Высокая крыша, больше походила на верхушку городской колокольни. Домик стоял на "ногах", возвышаясь над землей и чтобы в него попасть, нужно было подняться по лестнице. Сухая поляна вокруг была чиста от кустов и подлеска. В пологе сосен, гулял свежий ветерок, и чудесно пахло свежестью.

– Будь как дома, - произнес старик, отворяя дверь.

Арчи вошел внутрь. Небольшие окошки пропускали достаточно света, и не пришлось привыкать к темноте.

Юноша огляделся и вдруг воскликнул:

– Сахарок!

Старик улыбнувшись, переспросил:

– Какой сахарок?

– Так вот же!
– указал Арчи в сторону печки. На каменном полоке, лежал здоровенный белый кот, внимательно изучая незваного гостя.

– Точь-в-точь как мой Сахарок, только очень большой! Как же он у вас оказался?

– Намного большая загадка друг мой, как в твоем городе оказался белый котенок?
– ответил старец.

– И правда, - подумал Арчи. Он расстегнул куртку, и вынув своего спутника, опустил на пол. Котенок робко сел у ног, оглядываясь по сторонам.

И тут большой кот спрыгнул вниз, увидев родную кровь.

– Не бойся, Маркиз его не тронет - произнес старик, усаживаясь за стол. Он ласковый и добрый, хоть и выглядит гигантом.

Сахарок словно увидев свое отражение, кинулся к Маркизу. Тому не понравился затхлый, болотный запах котенка и он стал усердно вылизывать его, на правах хозяина.

– Выходит Вы меня пощадили из-за котенка?
– спросил Арчи, - Если бы не он, лежать мне сейчас под дубом...

Старику стало не по себе. Юноша точно подметил, что удержало его руку. Это была правда. Горькая, но ее нужно было принять.

– Клянусь богом, - думал старик, - мне в тысячу раз должно быть горше от его слов, чем ему! Его слова обличили мой страх и глупость. Где же та мудрость, что собирал я всю жизнь, если слова юнца рассыпали ее в прах? Я готов был лишить его жизни от собственного страха, затмившего мой разум. О, как же я ничтожен, если до сих пор боюсь чумной смерти?! Господь, не допустил свершиться беззаконию...

– Прости, я старый олух, испугался смерти! Видимо, жив еще во мне тот ужас, что пережил я много лет назад. Я был уверен, что изжил его, но он будто спящее чудище ожил во мне. Не я это был у дуба... Слуга своих тайных страхов.

– Может быть мама моя, тоже не по собственной воле меня предала?
– спросил Арчи, жадно вцепившись в надежду. Может быть, она просто испугалась?

– Ты прав... По собственной воле, люди зла не хотят творить. Все зло в мире происходит будто наваждение. "Великий властелин" правит поступками людей, и имя ему страх.

Он может быть малым как этот котенок, портя человеку его повседневную жизнь, а может быть грозным чудищем. Страх болезней и страданий, страх нищеты...Страх смерти.

В решающий момент, он всегда застает человека врасплох. Подлый и коварный, сотрясает душу внезапностью, лишая человека воли, толкая его на подлость и измену.

Арчи было тошно. Он вспомнил слова отца, о том, что он чужой в городе и ясно почувствовал их смысл. Хотя бы самую малость понять - За что?

За что ему все это? Хотелось закричать, что он живой, имеет право на жизнь, но как хрупка она была в руках другого, кому ты был непонятен и чужд.

– Давай обедать, - произнес старик, видя, что тяжелые думы одолели юношу. Будет день и будет пища, не унывай и не горюй. Много тебе еще предстоит познать в жизни. Будь готов к горькому знанию, оно открывает глаза на этот мир.

Душа-изгнанница нашла приют, и жизнь дальше покатилась своей привычной дорожкой.

Правда, то, как жил Иона (так звали старца), было совсем необычно для Арчи. Особенно пища и питье. Все было пресное и постное, ни любимых маминых подливок, ни соусов. Лягушек с улитками Иона не ел и не выращивал, пива не пил, а уж про настойки и говорить нечего. Но больше всего Арчи страдал без любимой, пахучей, бахайской воды. Ту, что пил старец, была просто невыносима. Пустое, безвкусное пойло. Цветом, она была как кусочки горного хрусталя, что продавали иногда на городской ярмарке. А старик, наоборот страсть как гордился ею, говоря, что эта самая вкусная вода на сотни миль вокруг. Арчи глядел на него с сожалением, думая, что если бы он попробовал бахайской воды, знаменитых щей и пива, вряд ли остался равнодушным.

Первое время юноша пытался даже добавлять в воду кислые, терпкие и горькие травы, лишь бы придать ей вкус. Иона с улыбкой наблюдал, за своим новым жильцом, зная, что время возьмет свое. И действительно, то, что было для Арчи естественно, требовало теперь лишних усилий и времени и не приносило удовлетворения. Рано или поздно парень должен был привыкнуть к новой жизни.

Когда это произошло, Арчи не запомнил, но как-то раз, придя разгоряченный летним солнцем, он с удовольствием опорожнил большой корец холодной родниковой воды.

– Ух, хорошо!
– воскликнул он.

Иона тихо порадовался, не сказав ни слова. Образ жизни как вторая натура, невозможно его скинуть с себя когда захочется. Только чуткое время, заботливо и мягко, счищает с человека его старые привычки, глупости и заблуждения.

Вечерами, сидя за столом, освещенным масляной лампадой, старец рассказывал Арчи удивительные истории. То, что сам видел, то, что слышал от других. Юноша слушал его раскрыв рот, дивясь другому миру. Воображение рисовало ему неведомые страны, сказочные пейзажи и он на время забывал свою тоску по дому.