Горбун из Бахи

– Сердце не рви, - говорила старуха. Ему повезло, что просто изгнали, ты знаешь, что сделал бы с ним бургомистр?

Ирма взглянула на нее стеклянным взглядом.

– О, да ты не знаешь?!
– обрадовалась старуха ожившей соседке. А я расскажу тебе...

Есть у бургомистра в подвале тайная комната и хранятся там страшные вещи с диковинными названиями. Ты еще молодая, на твоем веку не было того, чтобы он применил хотя бы одну из них, а я повидала...
– произнесла сдавленным голосом повитуха. Есть у него "Железная дева", где предателей рода нашего казнят страшной смертью. "Седло" - страсть, какая жестокая придумка. Много еще всяких устройств, но пожалуй самое жуткое, это "Медный бык". Он внутри полый. В него сажают кощунника или осквернителя, а снизу разводят слабый огонь, чтоб сразу не издох. Так вот дорогуша, видела я на своем веку одного бедолагу, что изжарили в нем. Долго он кричал не своим голосом. Жареным мясом его смердело по всему городу.

Ирма очнулась.

– За что же его так страшно казнили?
– спросила она.

– Сам виноват окаянный. Родилась у него значит, дочь-недоносок, ну, как и, положено, отдали ее душу Бахе. А отец то ее оказался психическим. Долго страдал, не мог места себе найти и знаешь, что выдумал треклятый?

– Что же?

– Выкрал у меня "мерило" и хотел его уничтожить, дабы больше никто не мог младенцев судить.

– И что же он? Удалось ему?

– Не успел он поганец "мерило" погубить, схватили его. А за такую дерзость одна смерть - казнь через пытку, чтоб другим не повадно было.

– Выходит это через тебя, его казнили?

Старуха пристально посмотрела на Ирму.

– Дело не во мне. Я умру, другую изберут. Нельзя покушаться на святые устои. "Мерило", залог чистоты нашего рода.

– Скажи Гирма, а кто вообще решил что есть "чистые" и "нечистые"?

– Ты что, умом тронулась? Наш великий предок Арбун заповедовал блюсти чистоту рода.

Ирма зажгла свечу и в хате стало посветлее.

– А что бы стало, если тот горбун успел совершить задуманное, уничтожил бы "мерило" - спросила Ирма.

– И подумать страшно... Младенцев обмерять я не смогла бы, недоноски множились и постепенно испортили бы наш род.

– А чем?

– Как чем? У нас в крови горбатость, а они прямые как каланча. Что глаза таращишь?

Ирма и вправду впервые слышала, что бывают прямые люди.

– А разве это плохо?
– удивленно спросила она.

– Глупая... Они же дети дьявола!

– ???

– Взгляни на горбунов! Они смиренные пред богами, от того и смотрят в землю и ходят согбенно. А род недоносков - гордые и дерзкие. Мать их гордыня, от того они прямые как колокольня.

Ирма недоверчиво сверлила взглядом повитуху.

– Отчего же тот несчастный, что изжарен был в "быке" дерзнул разрушить наши устои? Ведь он не был недоноском? Он хотел лишь дать шанс другим детям.

Гирме не нравилось куда клонит Ирма. Сомнения из нее иглами полезли наружу.

– Хрупок наш покой. Любой псих, может его разрушить, оттого старейшины и я, чутко следим за народом.

Разговор затеянный старухой словно вывел Ирму из забытья.

– А хочет старая, я угощу тебя своей любимой настойкой?
– спросила Ирма, подмигивая повитухе.

Старую ведьму сложно было провести, и где-то краем мысли она почувствовала подвох, но алчность поборола. Знала Ирма все "слабости" соседки.

– Ты же говорила, что закончилась настойка?
– спросила подозрительно старуха.

– Тебе только дай волю, ты весь мой погреб опустошишь старая карга!
– оживилась Ирма.

– Что-то ты расщедрилась? А?
– сверлила она маленькими глазками Ирму.

– Как хочешь, - отмахнулась она от старухи.

Повитуха заерзала на лавке, причмокивая дряблыми губами. Старая "крыса", прожившая жизнь, видавшая кошек, ловушки и капканы, попалась на простую приманку.

– Уговорила, наливай!
– расплылась она от предвкушения.

Ирма взяла свечу и спустилась в подвал. Среди бутылок обычной "бахайки", стояла большая, пузатая бутылка особой настойки. Секретный рецепт Ирма хранила как зеницу ока и сколько не пыталась хитрая старуха выведать его, каждый раз уходила ни с чем.

Оглядевшись, Ирма стала внимательно изучать стены подвала.

– Где же вы? Вот уж не думала, что когда-нибудь вы мне понадобитесь. Ирма искала сизые грибы, с которыми она обычно безжалостно боролась, по причине их невероятной ядовитости.

– Что ты там копаешься?
– послышался нетерпеливый голос старухи.

– Сейчас, сейчас!
– откликнулась Ирма. Погоди немного, я напою тебя - прошептала она.

Вот ты где притаился... Под ступенью лестницы маленький грибок скрывался от зоркого взгляда хозяйки. Серо-сизый, молодой и самый ядовитый. Тот, который огненным шомполом выжигает внутренности, а потом парализует мозг.

Аккуратно сорвав его у самой грибницы, Ирма растерла его меж пальцев и откупорив бутылку всыпала в настойку.

– Не терпится, старая?!
– радостно произнесла Ирма, вылезая из погреба. Последний штоф, тебе на радость остался.

Алчные глазенки забегали, лаская бутылку.

– Брюн как-то чарки агатовые дарил мне - сказала Ирма, - А я их все храню. Пора уже...

– Что пора?
– спросила повитуха.

– Обновить, пора!

Ирма достала из сундука небольшую деревянную шкатулку, в которой завернутые в бархат хранились две агатовые чарки.

– Хороши! Под стать напитку, - потирая сухие ладони, промолвила Гирма.

Разлив по чаркам ароматную настойку, Ирма подняла чашу и произнесла:

– За предков!

– За предков!
– повторила старуха, и женщины осушили чарки.

– Ох, пробирает! В этот раз особо терпкая, не такая, как обычно - произнесла Гирма.

– Тебе показалось, давно я тебя ей не баловала!

– И то верно, жалко для старухи лишней чарки?

– Вот еще, пей, сколько душа просит, - и Ирма налила еще по одной.

Зажевав ячменной лепешкой, Старуха облокотилась к стене, чувствуя приятную истому.

– Добренькая ты сегодня... Удивляешь ты меня.

– После твоего рассказа, про "медного быка", как-то не по себе стало. Страшная смерть.

– В медной раскаленной утробе он пожалел о своей подлости, - произнесла повитуха.

Ирма испытующе, пристально смотрела на старуху.

– Что уставилась, опьянела?
– спросила Гирма.

– Жаль, этот несчастный не догадался как провести тебя!

– Что ты мелешь?
– изменившимся голосом крикнула повитуха.

– Сначала надо было избавиться от тебя, а потом "мерило" выкрасть!