Горбун из Бахи
Шрифт:
– Сердце не рви, - говорила старуха. Ему повезло, что просто изгнали, ты знаешь, что сделал бы с ним бургомистр?
Ирма взглянула на нее стеклянным взглядом.
– О, да ты не знаешь?!
– обрадовалась старуха ожившей соседке. А я расскажу тебе...
Есть у бургомистра в подвале тайная комната и хранятся там страшные вещи с диковинными названиями. Ты еще молодая, на твоем веку не было того, чтобы он применил хотя бы одну из них, а я повидала...
– произнесла сдавленным голосом повитуха. Есть у него "Железная дева", где предателей рода нашего казнят страшной смертью. "Седло" - страсть, какая жестокая придумка.
Ирма очнулась.
– За что же его так страшно казнили?
– спросила она.
– Сам виноват окаянный. Родилась у него значит, дочь-недоносок, ну, как и, положено, отдали ее душу Бахе. А отец то ее оказался психическим. Долго страдал, не мог места себе найти и знаешь, что выдумал треклятый?
– Что же?
– Выкрал у меня "мерило" и хотел его уничтожить, дабы больше никто не мог младенцев судить.
– И что же он? Удалось ему?
– Не успел он поганец "мерило" погубить, схватили его. А за такую дерзость одна смерть - казнь через пытку, чтоб другим не повадно было.
– Выходит это через тебя, его казнили?
Старуха пристально посмотрела на Ирму.
– Дело не во мне. Я умру, другую изберут. Нельзя покушаться на святые устои. "Мерило", залог чистоты нашего рода.
– Скажи Гирма, а кто вообще решил что есть "чистые" и "нечистые"?
– Ты что, умом тронулась? Наш великий предок Арбун заповедовал блюсти чистоту рода.
Ирма зажгла свечу и в хате стало посветлее.
– А что бы стало, если тот горбун успел совершить задуманное, уничтожил бы "мерило" - спросила Ирма.
– И подумать страшно... Младенцев обмерять я не смогла бы, недоноски множились и постепенно испортили бы наш род.
– А чем?
– Как чем? У нас в крови горбатость, а они прямые как каланча. Что глаза таращишь?
Ирма и вправду впервые слышала, что бывают прямые люди.
– А разве это плохо?
– удивленно спросила она.
– Глупая... Они же дети дьявола!
– ???
– Взгляни на горбунов! Они смиренные пред богами, от того и смотрят в землю и ходят согбенно. А род недоносков - гордые и дерзкие. Мать их гордыня, от того они прямые как колокольня.
Ирма недоверчиво сверлила взглядом повитуху.
– Отчего же тот несчастный, что изжарен был в "быке" дерзнул разрушить наши устои? Ведь он не был недоноском? Он хотел лишь дать шанс другим детям.
Гирме не нравилось куда клонит Ирма. Сомнения из нее иглами полезли наружу.
– Хрупок наш покой. Любой псих, может его разрушить, оттого старейшины и я, чутко следим за народом.
Разговор затеянный старухой словно вывел Ирму из забытья.
– А хочет старая, я угощу тебя своей любимой настойкой?
– спросила Ирма, подмигивая повитухе.
Старую ведьму сложно было провести, и где-то краем мысли она почувствовала подвох, но алчность поборола. Знала Ирма все "слабости" соседки.
– Ты же говорила, что закончилась настойка?
– спросила
– Тебе только дай волю, ты весь мой погреб опустошишь старая карга!
– оживилась Ирма.
– Что-то ты расщедрилась? А?
– сверлила она маленькими глазками Ирму.
– Как хочешь, - отмахнулась она от старухи.
Повитуха заерзала на лавке, причмокивая дряблыми губами. Старая "крыса", прожившая жизнь, видавшая кошек, ловушки и капканы, попалась на простую приманку.
– Уговорила, наливай!
– расплылась она от предвкушения.
Ирма взяла свечу и спустилась в подвал. Среди бутылок обычной "бахайки", стояла большая, пузатая бутылка особой настойки. Секретный рецепт Ирма хранила как зеницу ока и сколько не пыталась хитрая старуха выведать его, каждый раз уходила ни с чем.
Оглядевшись, Ирма стала внимательно изучать стены подвала.
– Где же вы? Вот уж не думала, что когда-нибудь вы мне понадобитесь. Ирма искала сизые грибы, с которыми она обычно безжалостно боролась, по причине их невероятной ядовитости.
– Что ты там копаешься?
– послышался нетерпеливый голос старухи.
– Сейчас, сейчас!
– откликнулась Ирма. Погоди немного, я напою тебя - прошептала она.
Вот ты где притаился... Под ступенью лестницы маленький грибок скрывался от зоркого взгляда хозяйки. Серо-сизый, молодой и самый ядовитый. Тот, который огненным шомполом выжигает внутренности, а потом парализует мозг.
Аккуратно сорвав его у самой грибницы, Ирма растерла его меж пальцев и откупорив бутылку всыпала в настойку.
– Не терпится, старая?!
– радостно произнесла Ирма, вылезая из погреба. Последний штоф, тебе на радость остался.
Алчные глазенки забегали, лаская бутылку.
– Брюн как-то чарки агатовые дарил мне - сказала Ирма, - А я их все храню. Пора уже...
– Что пора?
– спросила повитуха.
– Обновить, пора!
Ирма достала из сундука небольшую деревянную шкатулку, в которой завернутые в бархат хранились две агатовые чарки.
– Хороши! Под стать напитку, - потирая сухие ладони, промолвила Гирма.
Разлив по чаркам ароматную настойку, Ирма подняла чашу и произнесла:
– За предков!
– За предков!
– повторила старуха, и женщины осушили чарки.
– Ох, пробирает! В этот раз особо терпкая, не такая, как обычно - произнесла Гирма.
– Тебе показалось, давно я тебя ей не баловала!
– И то верно, жалко для старухи лишней чарки?
– Вот еще, пей, сколько душа просит, - и Ирма налила еще по одной.
Зажевав ячменной лепешкой, Старуха облокотилась к стене, чувствуя приятную истому.
– Добренькая ты сегодня... Удивляешь ты меня.
– После твоего рассказа, про "медного быка", как-то не по себе стало. Страшная смерть.
– В медной раскаленной утробе он пожалел о своей подлости, - произнесла повитуха.
Ирма испытующе, пристально смотрела на старуху.
– Что уставилась, опьянела?
– спросила Гирма.
– Жаль, этот несчастный не догадался как провести тебя!
– Что ты мелешь?
– изменившимся голосом крикнула повитуха.
– Сначала надо было избавиться от тебя, а потом "мерило" выкрасть!