Горбун из Бахи

– Да ты окаянная, умом тронулось?! Может тоже, хочешь испробовать "медного быка" - взревела старая ведьма.

– Я буду умней, - отвечала Ирма. Зря ты мне хвасталась про свой тайник, старая ты дура. Я не прощу тебе моего сына, пусть все кончено, но я уничтожу этот "вершитель судеб". С этого дня пусть боги сами решают, кому жить, а кому умереть!!!

Гирма хотела огреть сумасбродную бабу своим костылем, но в этот момент, резкая, жгучая боль полоснула внутренности, и охнув она рухнула на лавку.

– Не ожидала?
– спросила Ирма.

– Что ты подсыпала в бутылку, тварь?

– захрипела старуха, хватаясь за живот.

– Самую малость, - через силу улыбнулась Ирма, чувствуя, как первый приступ, болью сбил дыхание. Всего одну карликовую, сизую поганку!

Повитуха пыталась встать, чтобы позвать на помощь, но дыхание перехватило.

Ирме надо было спешить. Сжав зубы от боли, она побежала в хату Гирмы и опрокинув старый дубовый стол вынула из тайника завернутое в пергамент "мерило".

Горло перехватило стальной хваткой. Перед глазами поплыло, и еле удержавшись на ногах она поспешила обратно. На лавке осунувшись, сидела бездыханная старуха, держа в руке свой костыль, будто намереваясь еще встать.

Очаг догорал. Развернув пергамент и убедившись, что это "оно", Ирма бросила "мерило" в угли. Россыпь огненных искр вспыхнула в печи, и запахло горелой костью.

Словно жар очага незримо проникал сквозь взгляд женщины, обжигая сознание. Дышать становилось все трудней. Вдруг острым жалом боль вонзилась в сердце и Ирма упала на пол.

Костяной "вершитель судеб" превращался в угли. Может быть, Ирма поступила иначе, зная, что коварная старуха не все поведала ей. В том самом подвале бургомистра, в потайной комнате, хранилось настоящее "мерило". А в печи догорала его копия.

IV

Сколько прошел Арчи в неведомом ему лесу он не знал. Когда усталость переполнила меру, он решил перевести дыхание, прислонившись к могучей сосне. Перед ним, яркими лоскутами проглядывали сквозь деревья, освещенные солнцем опушки, но Арчи шел все время в пологе леса, опасаясь преследования.

Одежда была сырая, и неприятно холодила тело. Нужно было успеть просохнуть, до конца дня иначе ночью была вероятность замерзнуть и заболеть. Отдышавшись, Арчи поднялся и направился к ближайшей опушке. Молодые елочки, ростом, чуть выше юноши, росли на густом ковре серебристо-зеленого мха. Пахло свежей хвоей и терпкой смолой, разогретой весенним солнцем. Оглядевшись и не найдя лучшего места, Арчи решил просушить вещи, развесив их на елках.

И как только он стал расстегивать куртку, как почувствовал, шевеление.

– Живой!
– радостно воскликнул Арчи. В агонии бегства, он напрочь забыл про котенка. Теперь же, как в первый раз радовался ему всем сердцем.

– Вдвоем не страшно!
– твердил юноша, гладя мокрого котенка, умудрившегося каким-то чудом не захлебнуться.

Посадив его под елку и наказав сидеть на месте, Арчи стал развешивать одежду на освещенных кронах деревьев. Солнце тут же прогнало озноб с тела и стало веселей.

В минуты потрясений и испытаний, даже малое отдохновение приносит радость и надежду на лучшее. Арчи некогда было думать о своей судьбе, сознание будто заперло на ключ все мысли. Так вопреки всему человек борется с отчаянием.

Спустя какое-то время Арчи остро почувствовал, что пустой желудок дает о себе знать. Весной в лесу не было еще ни грибов, ни ягод. Охотится Арчи не умел, да и не было у него ничего с собой кроме ножика. Можно было вернуться к реке и питаться улитками и лягушками, да и без воды ни как. Но Арчи очень боялся, что его могут там поджидать, зная, что кроме Бахи, больше для горбуна нет питья.

Оставалось искать каменные распадки с дождевой водой. Арчи, как впрочем и все горбуны, терпеть не мог эту безвкусную жидкость, но другого шанса выжить не оставалось.

Пощупав одежду и убедившись, что она сухая, Арчи быстро оделся и взяв своего друга по несчастью, отправился на поиски питья и еды.

Без всяких ориентиров Арчи знал, что удаляется от реки, поскольку местность постепенно шла в гору. Где-то здесь обязательно должны были начаться скалистые выходы.

Пройдя густым осинником, Арчи вышел к осыпавшемуся склону холма.

– Вот тут должна быть вода, - обратился он к котенку, который все это время с интересом глядел по сторонам.

– Надо же дать тебе имя!
– вдруг спохватился Арчи.

"Какая незадача" - думал юноша, перебирая известные ему клички и имена. Все что он знал до сего дня, совершенно не подходило котенку. Он вызывал недоумение своим видом, и фантазия была бессильна.

Тут Арчи вспомнил, что Муха принесла ему котенка в тот миг, когда он разглядывал сахарную пудру от барбариса.

– Сахарок!
– воскликнул Арчи. Я назову тебя "Сахарок", потому, что ты такой же белый!

Радуясь удачной находке, друзья направились к гранитной осыпи. Долго искать не пришлось. В тени каменных ниш, еще не успев исчезнуть под лучами солнца, было много небольших скоплений чистой дождевой воды.

Посадив котенка к одной из лужиц, Арчи с удивлением обнаружил, что эта безвкусная вода приятна ему. Сахарок с жадностью лакал воду, поглядывая на хозяина.

– Много не пей, а то растаешь!
– засмеялся Арчи.

От жажды Арчи не заметил, как выпил несколько лужиц и глазом не моргнув. Нужда пресную пищу и питье делает слаще праздничных разносолов.

Привалившись к камню, Арчи глядел на виновника его изгнания. Напившись, котенок стал вылизывать свою белоснежную шерстку. Наверняка он был голоден, но ни как не проявлял себя.

Вдруг на соседнем камне, в метре от места, где он сидел, Арчи увидел большую изумрудную ящерицу, греющуюся на теплом граните.

– Мы спасены, Сахарок!
– прошептал Арчи, боясь спугнуть добычу. Посадив котенка за пазуху, он украдкой стал обходить камень. Подкравшись с теневой стороны, Арчи изловчился и схватил потерявшую бдительность жертву.

– Бай-йо!
– воскликнул Арчи. Ящерица была очень большая, по крайней мере никогда он не видел таких в окрестностях своего города.