Гордость и профессионализм

Я стояла в своих любимых джинсах и пуш-ап лифчике перед шкафом, просматривая вешалки с майками. Никаких фланелевых рубашек - сегодня нужно выглядеть более женственно. Я пришла к мысли, что подойдет обтягивающий темно-синий свитер. Удобный, теплый и милый. Вырез спускался не очень низко, только слегка приоткрывая ложбинку груди.

На дворе стоял октябрь, и слегка похолодало, но находиться на улице было все еще приятно. Легкий свитер отлично подойдет. Зашнуровав ботинки, я забрала волосы в свободный хвост сбоку, перекинув волосы через плечо, и отправилась к магазину авто.

Покопавшись в сумочке одной рукой, я вытащила свой любимый клубничный блеск для губ и успела наложить его как раз к тому моменту, когда перед моими глазами появилась вывеска «У Скотти». Когда я свернула к зданию, из него показался Эдвард. Никогда еще синяя фланелевая рубашка с белой майкой, темные денимовые джинсы и треккинговые ботинки не делали мужчину таким соблазнительным.

Пресвятая Мария и все, что свято…

Заметив мою белую машинку, он улыбнулся, и прошел ко мне, когда я притормозила, а затем скользнул на место пассажира и простонал, почувствовав тепло салона – сегодня на улице было прохладно. Божички, он, в самом деле, простонал.

– Доброе утро, Эдвард.

– Привет, - отозвался он, повернувшись, и уставился на меня, на его губах медленно заиграла улыбка. – Милая прическа, - похвалил он, и осторожно потянул за кончик моего хвостика, заставив меня охнуть от удовольствия и удивления. Вот, блин.

Небольшие размеры моей машины идеально позволяли уловить его аромат - мускуса и мятной жвачкой.

Пока мы выезжали на шоссе, Эдвард откинулся на спинку сиденья и пристегнулся.

– Спасибо, Белла.

– Пожалуйста, - я не смогла сдержать улыбку.

– Так. Есть тут приличная музыка?
– спросил он немного погодя, нарушив тишину.

– Моя сумка с дисками в нижнем бардачке. Можешь покопаться в ней, если хочешь.

– Круто, - пробормотал он, подхватив черную сумку и, расстегнул ее.

– Эрик Клэптон, Флитвуд Мак, Билли Холидей?
– он сморщил нос.

– Не издевайся, - предупредила я. Он не обратил на мою реплику никакого внимания, продолжая рыскать в моих дисках.

– Иглз, мне нравятся…Том Петти, еще один отличный исполнитель…Джимми Хендрикс…Белла, господи Боже, ты что, опустошила кладовку с отцовскими дисками?

– Нет, иначе там были бы диски длинноволосых рокеров из восьмидесятых, мне нравятся более старые вещи.

– А жаль – посмотрел бы, как ты головой трясешь. Вот черт…Л.А. Ганз? – возбужденно воскликнул он.

– Этот я действительно у папы стащила. Без песни «Баллада о Джейн» ни одна рок коллекция ничего не стоит.

– Ух ты, - уже спокойно произнес он. – Мне такие вещи нравились где-то в классе шестом. Много времени прошло.

– Ха! Эдвард, когда эта песня вышла, мне был год.

– Прекрати это – чувствую себя стариком.

– Ты и есть старик, - фыркнула я, слегка желая его обидеть, но на самом деле я шутила.

И сразу же дала это понять, сказав:

– Прости - ты не старик.

Как бы я ни старалась вести себя по-сучьи, этого не было у меня в крови.

– Так у тебя есть музыка поновее?
– выжидающе спросил он, сменив тему.

– Где-то в конце ряда есть «Cage the Elephant» и некоторые более ранние группы, не уверена, сам посмотри.

– Продолжаешь меня поражать, Белла. Что еще ты от меня скрываешь? – спросил он, повернув ко мне голову.

Я сосредоточилась на дороге и почувствовала, как краснеют щеки, выдавая мои мысли. Которые он, к сожалению, разгадал.

– Так ты действительно что-то скрываешь, чтобы это могло быть?
– ехидно осведомился он.

– Я ничего не скрываю, Эдвард. Не льсти себе, - огрызнулась я.

– Зачем мне себе льстить? – спросил он, состроив на своей идеальной мордашке более серьезное выражение.

– Я и не льщу. Так чем мы там будем сегодня заниматься? – умоляю, смени тему, прошу!

– Ну, - он поставил диск Л.А. Ганз в плеер и прощелкал до трека «Баллада Джейн». – Какие-то групповые занятия, ободряющие речи, осмотр красот, наверное. Я никогда там не был.

– Ничего себе! – воскликнула я, когда показалось озеро Крешенд. – Тут так красиво!

– Нам нужно проехать еще пару миль. Оно огромное.

Мерцающее озеро окружали величественные горы, покрытые хвойными деревьями. Утренние лучи солнца отпускали на поверхность воды серебряные блики, пока мы ехали по шоссе.

До конца поездки мы молчали, слушали музыку и изредка посматривали друг на друга. Наконец, я свернула на длинную дорогу, которая без пятнадцати девять привела нас к главному зданию, около которого я припарковала машину.

Когда я вышла из машины, меня окутал кристально-чистый воздух и теплые лучи солнца. И было так…тихо. Умиротворенно. Никакого автомобильного гула. В моих ушах пела тишина, и ее нарушал лишь отдаленный крик ястреба, и ветер, шелестящий на деревьях листьями.

Поистине, погода не могла выдаться более прекрасной.

– Я бы могла тут жить, - тихо сказала я себе.

Когда я открыла глаза, мой взгляд уткнулся в Эдварда, который с улыбкой наблюдал за мной.

– Пойдем, - сказал он. – Посмотрим на этот домик.

Пройдя в уютный холл, я заметила внутри камин из серого кирпича, в котором горел огонь, все зазывало теплотой и гостеприимностью. Мистер Мэйсен уже приехал и беседовал с длинноволосым мужчиной. Последний напоминал хиппи. На нем была надета майка с логотипом этого места. Сам он был статным, с пронзительными голубыми глазами, но до Эдварда не дотягивал. Своим видом он напоминал мне путешественника, до жути привлекательного путешественника, который разбивал сердца везде, где бы ни появлялся.

– Эдвард! Как дела, друг? Отличный день для приключений, а?

– Ага, только не переусердствуй с нами, - ответил тот, пожимая руку мужчины.

– Доброе утро, мистер Мэйсен, - поприветствовала его я, по пути раздумывая, откуда Эдварда знал этого парня.

– Доброе утро, Белла, - повторил он, явно пребывая в восторге от того, где находился. – Рад тебя видеть.

– Белла, привет, меня зовут Гаррет Джоунс, и я буду сегодня вести вашу группу, - я почти что ждала, что он продолжит и скажет: «а еще я играю в музыкальной группе».