Город Бессмертных. Трилогия

— Вина! — Тангор бросил на стол две серебряных монеты. — И чего-нибудь горячего и мясного, на двоих.

Подоспевший трактирщик молча сгреб монеты и кивнул.

— И теплого молока, сударь, пожалуйста, — негромко добавила Иллерия.

Трактирщик расплылся в щербатой улыбке — сударем его величали от силы три раза за всю жизнь — и исчез.

Вернулся он, впрочем, быстро, минут через пять. На дубовом, много раз залитом элем и исцарапанном ножами столе появилась невесть откуда извлеченная салфетка.

— Пожалте! — буркнул трактирщик и небрежно выставил глиняную бутыль с вином и посудину, напоминающую кружку, перед гномом.

В бутыли что-то явственно булькнуло. Несколько капель выплеснулось из откупоренного горлышка на салфетку. Чистоте последней это особо не повредило: там уже красовалось несколько засохших пятен.

— Соблаговолите-с! — трактирщик с легким поклоном аккуратно поставил изящную кружку из тонкой глины, до краев наполненную молоком, перед Иллерией.

Четыре из пяти минут своего отсутствия трактирщик разыскивал эту кружку. Еще ее пришлось мыть — уж очень редко та извлекалась из глубины шкафов на свет.

— Спасибо, сударь! — тепло улыбнулась девушка и радостно схватила кружку обеими руками.

Трактирщик расцвел.

— Жаркое скоро подоспеет, сей момент! Что-нибудь еще?

— Комнату на ночь, — буркнул Тангор, наполняя посудину вином.

Трактирщик помрачнел.

— Комната есть, но в ней только одна кровать.

— Подойдет, — отмахнулся гном. — Он хотел еще добавить, что выспится и на полу, но не успел.

— Да ты никак рехнулся? — взревел трактирщик, хлопнув ладонью по столу изо всех сил. — Она же совсем еще ребенок!

Другие посетители начали поворачиваться. Тангор, не ожидав такого, вскочил из-за стола.

— Ты сам рехнулся! Я что, похож на… — он запнулся, пытаясь подобрать нужное слово.

— Сударь, Вы неправильно поняли моего наставника, — мелодично произнесла Иллерия.

Трактирщик озадаченно перевел взгляд на девушку.

— Ничего такого, о чем Вы подумали, он не замышлял, — пояснила та. — Просто в нашем деле так: место ученика — всегда на полу.

— Господин Тангор обучает меня магии, — добавила Иллерия и в подтверждение своих слов взмахнула рукой.

С ее пальцев сорвалась крохотная искорка и полетела прямиком в очаг, где на мгновение взвилась огромным — до самого дымохода — языком синего пламени.

Кто-то из сидящих в зале ахнул.

— Коли так, прощения просим, — развел руками трактирщик и поклонился гному. — Времена такие…

— Неси уж жаркое, — проворчал Тангор, усаживаясь на место.

Он хотел еще повозмущаться, но быстро сообразил, что такое поведение трактирщика заслуживает скорее похвалы, нежели ругани. И то правда, время такое, что иной еще и одобрительно хлопнул бы по плечу: молодец, дескать, такую девку отхватил!

— Но эльфом сегодня побуду все ж я, — усмехнулся он и, в ответ на вопросительный взгляд Иллерии, пояснил:

— Эльфы всегда спят на полу.

— Это ни к чему, — тихонько рассмеялась та. — Мне не впервой.

Жаркое оказалось выше всяких похвал. Трактирщик так старался услужить, желая загладить оплошность, что Тангор, наконец, растаял и даже выложил на стол еще одну монету.

Правда, когда трактирщик повел их в комнату, гном о том пожалел. Помещение было темным, с низким закопченым потолком и перекосившимся оконцем.

— Все, что есть, — развел руками трактирщик, снова извиняясь.

Он ушел, грохоча по лестнице, но быстро вернулся, таща в руках огромный тюфяк.

— Негоже девчонке-то на голом полу, — буркнул он, сваливая ношу по центру комнаты. — Застудится.

— Спасибо, сударь, — неподдельно обрадовалась Иллерия. — Вы очень добры!

Трактирщик хмыкнул и ушел, но вскоре снова вернулся с таким же тюфяком. И еще с одним. И еще.

Когда он закончил устраивать постель для девушки, стопка тюфяков оказалась на два дюйма выше гномовой кровати.

— Умеешь ладить с людьми, — одобрительно заметил Тангор, когда трактирщик, распрощавшись на ночь, ушел окончательно. — Ишь ты… ученица! — он хохотнул. — Хорошо еще, мало кто знает, что гномы и магия не сочетаются!

— А почему, интересно?

— Не знаю, — Тангор широко зевнул. — Такая уж наша природа. Хотя, одному чародею некогда удавалось…

— Наверное, кому-то из великих древних…

— Эллагиру, — просто сказал гном. — Другу Альрин.

У Иллерии от восторга загорелись глаза.

— И я смогу с ним поговорить? Поучиться?

— Было б чему учиться, — хмыкнул Тангор. — По мне, так чем меньше магов умеет творить на нас чары, тем лучше.

— Я из чисто научного интереса, — быстро проговорила Иллерия, но, не удержавшись, рассмеялась.

Спутники проболтали о всякой всячине минут десять, как дверь неожиданно распахнулась. В комнату ввалились несколько стражников, следом зашел трактирщик.

— Вот! — ткнул он пальцем в Тангора, который успел вскочить и схватить секиру одной рукой и Иллерию — другой. — Ведут себя подозрительно! Она сказала, что гном ее магии учит, а ведь так не бывает! Гном, поди, запугал девчонку. Может он ее и насильничает!

— Господа стражники, — начала Иллерия, но один из вошедших оборвал ее:

— Помолчи.

— Я, значит, дочке рассказал про гостей наших. А она — в смех. Провели, говорит, тебя! Гномы магии отродясь не разумеют. Тут-то я и смекнул, что дело нечисто!

— И то верно! — согласно кивнул один из стражников. — Я тоже слышал где-то, что гномам магия не по зубам.

— Собирайтесь, — махнул рукой, видимо, десятник. — Отведем к градоначальнику, он разберется.

— Прям на ночь глядя разберется? — иронично спросил Тангор, одеваясь.

— Обойдешься, — хохотнул десятник. — Хорошо, если дня через два. А до той поры посидите в темнице. Там топят, — чуть мягче добавил он, увидев вытянувшееся лицо Иллерии. — И почти нет крыс.

— Не люблю крыс! Sellivalissa Raonheia!

Десятник уснул первым. Почти сразу вслед за ним мягко осели на деревянный пол еще двое стражников. Трактирщик стоял ближе всего к двери и поэтому успел удрать из комнаты. Сонные чары настигли его перед самой лестницей. Бедняге повезло, что он не успел начать спускаться, иначе просто скатился бы кубарем.