Гость из будущего. Том 3

Далее я и Нонна на две гитары и на два голоса спели: «Как провожают пароходы» и «Королеву красоты», встреченную более чем благожелательно. А потом на зрителей обрушил всю свою взрывную энергетику Владимир Высоцкий. Он так заорал и захрипел, читая монолог Хлопуши, что Басов, Бондарчук и Козинцев разом вздрогнули. А когда этот монолог плавно перешёл в песню «Кони привередливые», то зал на последних аккордах встал, взорвавшись аплодисментами.

Наконец, пришёл черёд и нашей юмористической сценки с Савой Крамаровым о перипетиях студенческой жизни и советского любительского спорта.

— Что вы сказали? — сморщился Крамаров, исполняя роль преподавателя.

— Здравствуйте, кхе-кхе-кхе, — закашлялся я и осипшим голосом прошептал, — господин профессор.

— Я не профессор.

— Извините, товарищ из академии наук, не признал, — глупо улыбнулся я.

— Я — младший преподаватель. Тяните экзаменационный билет, товарищ студент, мне с вами здесь торчать некогда, — скорчив недовольную рожицу, протараторил Савелий Крамаров.

— Так мне тоже некогда, — сделав туповатое лицо, заявил я. — Я уже и зачётку приготовил. — Я вытащил из кармана толстые синие корочки, которые из зала смотрелись как зачётная книжка, затем раскрыл их и дунул. Поднявшийся столб пыли, сделанной из обычной пудры, зал встретил громким хохотом. — Халяву всю ночь ловил, большую и малую. Старался, товарищ старший преподаватель, учил, — на последнем слове я пустил маленькую слезу.

— Вот студенты наглые пошли, — в зал сказал Крамаров. — Халяву значит он ловил! Зачётку значит, уже приготовил! А кто будет отвечать на теоретический вопрос?! Пушкин А эС?

— А вы знаете, товарищ доцент, лицо мне ваше очень знакомо, — захихикал я, протянув зачётку в сторону Крамарова. — И где я вас мог раньше видеть?

— Ясно где, на лекциях, на семинарах и там, где этого много, как они называются, книг. В этом… в читательском зале, — проворчал Сава, отодвинув зачётную книжку обратно ко мне.

— Я, товарищ профессор, признаюсь честно на лекции не ходил, на семинарах не был, и там где много разных книг пока не появлялся. А вот лицо мне ваше очень знакомо, — я погрозил пальцем Саве и снова протянул зачётку в сторону Крамарова.

— Ну, наглый студент пошёл, — обратился в зал Савелий, взял мою зачётку и выдал мне листок с микросхемой. — Ладно, переходим к практике. Вот схема, приступайте. А то мне здесь торчать некогда. Или вам что-то не понятно?

— В принципе всё понятно, товарищ доктор наук, замечательная схема, — захихикал я, крутя листок по часовой стрелке. — У меня только один вопрос — что это за чёрточки, прямоугольники, квадратики и кружочки? Мы вообще сегодня с вами какой предмет сдаём?

— А что вы сегодня должны были сдавать? — Крамаров и я уставились друг на друга.

— Так вы — преподаватель, вам виднее, — пробормотал я. — Вот чувствую, что где-то я вас видел, а вспомнить не могу.

— И я вас тоже где-то раньше видел, — проплетал Сава и тут же вскипел. — Хватит тянуть резину! Приступайте к выполнению домашнего задания! В том смысле, что собирайте то, что здесь нарисовано. Мне тут торчать некогда.

— Как хотите, мне не сложно, — пожал плечами я и начал в воздухе крутить воображаемые зажимы. — Я вам сейчас тут такое наворочу, потом вы же отвечать будете. Вы, товарищ профессор, меня ещё вспомните в своей кандидатской диссертации. Если конечно институт к этому времени не сгорит.

— Погоди-погоди, руки прочь от аппаратуры! — заорал Крамаров и, посмотрев мою зачётную книжку, пролепетал, — что ж тебе поставить-то, бездельник? И где вас только таких в команду набирают? В том смысле, что в институт.

— Где взяли, там уже нет, — с гордостью проворчал я и, вытащив из сумки, которая всё время лежала под моими ногами, футбольный мяч, принялся его набивать одними коленями.

Савка несколько секунд посмотрел на то, как играюсь с футбольной сферой, затем загоготал и выкрикнул, ткнув в меня пальцем:

— Васька Конопатов! Правый полузащитник из «Шарикоподшипника»!

— А ты — Генка костолом, — буркнул я, перестав чеканить мяч. — Левый защитник из «Университета». Это ты мне в прошлом сезоне чуть ногу не оторвал?

— Ха-ха-ха, было дело! — обрадовался Крамаров и мы стали перебрасывать мяч друг другу. — Так ты что, у нас теперь на заочке учишься? Ну, сейчас держись первенство города! Декан сказал, что если будем в призах, доцента получу! Что ж тебе поставить-то, футболист? — задумался он на секунду. — Отлично! Ха-ха-ха! Скоро мы всем покажем, что такое настоящая наука!

— Это точно! — выпалил я нагоняя мяч на одной ноге. — Получишь ты через год своего доцента, через два станешь профессором, а там и академия наук недалеко. И поэтому…

— … да здравствует любительский спорт! — хором рявкнули мы и поклонились.

Простенькая незамысловатая сценка, которую я и Сава значительно переписали и адаптировали, вызвала не только хохот в зале, но и непродолжительное бурное обсуждение. И я тут же вспомнил звёзд российского профессионального спорта, которые по окончании карьеры лихо начнут вливаться в плотные ряды законодательной власти. То есть люди, с трудом закончившие средние школы, вдруг начнут принимать законы огромной страны, не разбираясь ни в одной области хозяйственной деятельности, кроме спортивной. Кстати, до такого кринжа в Советском союзе дело не дойдёт.

— А теперь выступит восходящая звезда нашей эстрады — Нонна Новосядлова! — объявил я свою любимую подругу, когда шум в зале немного поутих, а сам быстрым шагом скрылся за ширмой.

Дело в том, что актовый зал «Смольного» не очень-то годился для разного рода концертов, так как не имел занавеса, гримёрок и кулис. Поэтому специально для нас, приглашённых гостей, установили большую ширму, где можно было присесть на стул, немного выдохнуть, попудрить лицо и выпить чаю с бутербродами. Тем временем Нонна проследовала из-за ширмы обратно к микрофону и своим шикарным меццо-сопрано затянула красивую композицию «Любовь настала»:

Как много лет во мне любовь спала.

Мне это слово ни о чем не говорило.

Любовь таилась в глубине, она ждала —

И вот проснулась и глаза свои открыла…

— Ну, Феллини, молодчага, — зашептал на ухо Илья Киселёв. — Я уж подумал всё, сгорим. А тут ещё глядишь, и для киностудии чего-нибудь выпросим.

— Для студии, Илья Николаевич, нужна, прежде всего, плёнка «Кодак» и как можно больше, — проворчал я.

— Не учи отца, — тут же прошипел директор, потеряв ко мне всякий интерес.

«Не учи, не учи, снимаем ведь на разную дрянь, а потом у всех на экране морды красные как у алкашей. Сколько можно над актёрами издеваться?» — пробубнил я про себя, соображая, как лучше закончить концерт. И мне в голову пришла замечательная идея. Поэтому я подозвал к себе Высоцкого, Крамарова и Настю Вертинскую.

— Сейчас, Владимир Семёнович, твой выход, сбацаешь «Гамлета с гитарой», — прошептал я. — А потом мы все вместе и Нонна тоже споём «Позови меня с собой». Слова помните?

— Чё не запомнить-то, десятки раз уже играли? — скуксился Крамаров.